Когда моя смена закончилась, я молча поднялся со своего места возле пианино и пошел к выходу, чтобы подождать Надира, который проводит меня до дома. Тяжело было идти одному. Но перса не было, он опаздывал. Я сердито поджал губы и, выйдя на улицу, прислонился к стене.
- Эрик?
Я обернулся и увидел Кристин, застывшую возле дверей, а точнее – на первой ступеньке лестницы, ведущей вниз, и в волнении перебирающую оборки на фартуке. Как только я увидел её, то сразу отвернулся. Что ей нужно? Пусть убирается отсюда! Хочет снова меня ранить? Вряд ли это теперь у нее получится, ведь благодаря ей я уже почти ничего не чувствую. Ничего. Ни боли, ни злобы, ни отчаяния… Только где-то в глубине сердца еще тлеет маленькая искра надежды. Глупая! Почему она не погасла? Разве мало было ей того ливня из холодных слов, которыми одарила меня Кристина?.. Да ладно. Все равно скоро она погаснет, не выдержит того ледяного прикосновения стальных пут, которые обвили мое сердце и крепко держали его взаперти.
- Эрик, мы можем поговорить пару минут?
- Зачем? - не оборачиваясь, спросил я. – Кристин не нуждается в Эрике, разве она забыла? – я повернул к ней лицо и окинул ее безразличным взглядом. Но как же тяжело это далось мне!.. - Она сказала, что никогда в жизни не захочет его видеть.
- Я… Я была зла, Эрик, прости! Я не хотела этого говорить. Я вообще не слежу за собой, когда злюсь.
Надо же, она еще и оправдывается! Да как она смеет даже говорить со мной после всего того, что сказала!
- Эрик не хочет разговаривать с Кристин! - прорычал я.
Она прикусила губу и посмотрела на меня, а затем спустилась на одну ступеньку лестницы ниже. Я замер. Если… если она сейчас подойдет, клянусь, я не выдержу, просто не смогу сдержаться… Но она остановилась и хмуро взглянула куда-то поверх моего плеча. Я повернул голову и увидел Надира, стоящего позади меня и напряженно взирающего на нас обоих. Вздох облегчения сорвался с моих губ.
- Прости, что опоздал, Эрик. Задержался на работе, - Надир говорил тихо, но твердо. Он продолжал смотреть на Кристин и, к моему удивлению, поймав его взгляд, она опустила голову. Перс еще где-то минуту смотрел на нее, но головы она так и подняла. Затем, словно вспомнив обо мне, Надир повернул ко мне голову и спросил:
- Ты готов идти домой? Завтра мы идем к врачу, тебе нужно отдохнуть.
- Да, - кивнул я и бросил на Кристин последний, полный презрения и тайной обиды взгляд, - Эрик готов идти домой.
Мы с Надиром развернулись и неторопливо отправились домой. Спустя пару минут я украдкой обернулся и увидел, что Кристин все еще стоит на том самом месте и смотрит мне вслед. Жаль, что я не видел выражения ее лица и глаз…
«Жаль? – насмешливо протянул мой внутренний голос где-то в глубине души. – Тебе жаль? Да это ей должно быть жаль, а не тебе! Она столько раз клялась тебе в вечной любви, обещала, что никогда тебя не бросит, а сейчас вот как поступила! И тебе еще жаль ее?!».
Я покорно согласился со своим внутренним голосом и подавил внезапно вспыхнувшее чувство сожаления и надежды. Да, он прав. Кристин столько раз давала мне надежду, а потом снова предавала. Вот и сейчас она попросила от меня помощи, получила её и чем отплатила? Чем? Своим презрением и безразличием, да еще и такими холодными словами!
С того момента она больше не была желанной гостьей в моем сердце. Хотя… какое там сердце? Одни осколки да раны. И тупая ноющая боль в душе. Все, Кристин, нет больше музыки ночи. Она навсегда закончилась для тебя.
POV Кристин.
Какая же я глупая! Да нет, не глупая: я просто дура! Зачем я тогда так сорвалась на Эрике, зачем сказала ему все эти жестокие слова? Ведь он никогда меня не простит, никогда! И будет прав. Я снова ранила его, ранила в самое сердце…
Да, тогда мне было очень страшно, страшно оттого, что я не знала, что случится, если я не вернусь к Раулю. Я была почти на сто процентов уверена, что он это так не оставит и будет мстить! Мстить и не только мне. Именно это и пугало меня больше всего: нет, я боялась не за себя, а за своего сына и друзей.
Не знаю, как я смогла оставить Эрика, ведь тогда у меня чуть сердце не разорвалось от той боли, которую я испытала. Но в тот момент я знала лишь одно - мне нужно было бежать, бежать подальше от него, ведь если бы я хоть на минуту замешкалась – я бы не смогла уйти, просто не смогла и все. А если бы я осталась – были бы ужасные последствия. Рауль бы не остановился ни перед чем, даже перед глупой местью моему ребенку и человеку, которого я люблю…
А я… я была готова вот-вот броситься на шею моего Ангела… Сколько боли было в его глазах, когда он умолял меня остаться, столько надежды и отчаяния… Я чуть не бросилась перед ним на колени, когда он упал у моих ног. Я всхлипнула, вспомнив его взгляд, молящий о помощи. Как же мне было больно даже смотреть на него…
Но я сдержала себя. Как? Не спрашивайте, не знаю. Я сдержалась и быстрым шагом, почти бегом помчалась туда, где находился мой ненавистный дом. Когда я пришла, то увидела Рауля, в стельку пьяного и лежащего на диване. Это меня немного успокоило, ведь когда он был более-менее трезвый, я боялась его еще больше.
Осторожно ступая, чтобы не дай Бог не разбудить этого подонка, я поднялась наверх. Нужно было уложить Густава в кроватку, ведь было уже довольно поздно. Густава, моего ребенка… Нет, не только моего! Моего и Эрика. При упоминании о нем у меня задрожали руки. Еще больнее стало, когда Густав поднял на меня свои глаза – такие знакомые и родные, горящие такой же надеждой и любовью, как у Эрика. Я чуть не заплакала вслух, но вовремя вспомнила, что могу напугать своего ребенка, поэтому сжала губы и усилием воли приказала себе успокоиться.
- … Но мне нравилось с мистером Эриком… – Мой сын, сам того не зная, растравливал мою рану еще больше. - Почему мы ушли от него? Папа ведь побил тебя, мам… – Когда он сказал это, из моей груди невольно вырвался всхлип, и я прижала его к себе.
- Ты еще слишком мал, чтобы понять, Густав… – Я отодвинулась и посмотрела в серо-зеленые глаза сына, которые искрились в причудливом свете свечей. – Но когда-нибудь ты все поймешь, я обещаю.
Я поцеловала сына перед сном и вошла в свою с Раулем спальню. Как только я забралась под теплое одеяло, то поняла, что не могу больше сдерживаться. Я и так весь день старалась не проронить ни одной слезинки…
И вся боль, что накопилась во мне на протяжении этого безумно тяжелого дня, вдруг вырвалась наружу. Я вцепилась зубами в подушку, всхлипывая и дрожа всем телом, а в моей груди теперь зияла огромная черная дыра, из которой сочилась боль и безысходность, ненависть и страх.
Ненавижу Рауля! Ох, как я его ненавижу! Он испортил мою жизнь, отобрал у меня мою единственную любовь!.. Эрик, мой дорогой Эрик, если бы ты знал, как я тебя люблю! Но теперь ты вряд ли узнаешь… Даже если я открою тебе правду, поверишь ли ты мне?.. Сможешь поверить в то, что Рауль угрозами заставил меня вернуться, и что твоя жизнь мне намного дороже, чем своя собственная?
- Кристин… - я почувствовала, как рука Рауля коснулась моего плеча. Сразу запахло алкоголем, и мне стало так противно, что захотелось убежать отсюда куда подальше. - Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с этим чудовищем, вы оба пожалеете, что появились на свет. Я твой муж! ТЫ ПОНЯЛА?! – последние слова он не сказал, а прорычал, словно дикий зверь.
- Д-да, - дрожащим голосом прошептала я. Теперь мне стало страшно. - Я… я просто подумала, что мы могли бы быть друзьями.
- Он не хочет быть твоим другом, Кристин! Он хочет переспать с тобой, использовать! Это всё, чего он всегда хотел. Думаешь, что он любит тебя? Он только хочет твоё тело! Ты моя женщина, и отныне я буду встречать и провожать тебя на работу. Не заставляй меня давать тебе второй шанс, его не будет. Будет только хуже… – с этими словами он повалился рядом со мной на кровать, а я закрыла глаза. Господи, прошу тебя, пусть он уйдет, пусть он меня не трогает… На мое плечо вдруг снова опустилась его рука, и я замерла, прикусив губу и изо всех сил стараясь не расплакаться. Но, кажется, Бог услышал мои молитвы, поскольку через несколько минут я услышала сначала тихий, а потом все более и более громкий храп. Он уснул.
