Я же развернулся и пошел прочь. Есть мне совсем не хотелось, да вообще ничего не хотелось! Единственное, что я желал в эту минуту, - так это остаться одному.
- Эрик, ты куда? Вернись! Ужин на столе… – закричал мне вслед Надир.
- Эрик не голоден! - крикнул я, не оборачиваясь. Мой голос охрип, и я еле сдержался, чтобы не закричать на всю улицу: «За что?!»
Я почти бежал, закрывая голову руками и сжимая изо всех сил пылающие виски. Ее слова все еще звучали в моей голове. Она сказала, что мое уродство для неё больше ничего не значит, а сама не выдержала и полминуты, так ей стало противно.
Как я мог не предвидеть, что она захочет снять с меня маску? Почему не остановил? Почему снова попался на эту удочку? Ведь я знал, всегда знал, что она никогда не сможет полюбить и принять меня таким, какой я есть.
Я еле слышно застонал. Мое сердце, познавшее столько боли и страдания, молчало. Оно уже давно было разбито. Разбито, но все-таки очень неумело склеено, словно какой-то старый-престарый антиквариат, который уже давно не принадлежит восстановлению… Склеено ее обещаниями и клятвами, ее улыбками и благодарностями, склеено ею. Но теперь оно снова разбилось и уже ничто не сможет слепить его заново, соединить все маленькие осколки, которые разлетелись в разные стороны, когда она вновь не смогла найти в себе сил, чтобы принять меня и мое уродство.
Она говорила, что любит, говорила, что готова пройти всю жизнь рука об руку со мною… Но вся её любовь ко мне умерла, как только она вновь увидела мое изуродованное лицо.
Она говорила, что тем утром хотела подарить мне свое сердце, хотела связать со мной жизнь, но как только я предстаю перед ней настоящим, как только маска слетает с моего лица – все это растворяется в тумане, а любовь в её глазах заменяют страх и отвращение. И жалость. Эта проклятая жалость! Почему она никак не может понять, что это чувство ранит меня во стократ сильнее, чем даже ее страх?..
А, возможно, она не понимает, потому что просто-напросто не любит меня? Может, она внушила себе это чувство и пытается изо всех сил доказать, что оно реальное?..
Я быстро шагал домой, изо всех сил сжимая кулаки и все больше убеждаясь в правдивости своих рассуждений. Конечно! Должно быть, я прав! Она просто хочет найти себе нового мужчину, ведь Рауль прогнал ее. Теперь ей нужен кто-то, кто будет о ней заботиться и ее оберегать!
«Очнись, глупец! – едко прошептал мне внутренний голос. – Как ты можешь даже думать о ней так? Ты же сам в глубине души знаешь, что она бы никогда так не поступила, а особенно с тобой!»
Но я усилием воли заглушил этот голос. Она не любит меня, с каждым разом я убеждаюсь все больше, но глупая вера после каждого ранения вновь и вновь принимается лечить мои раны и нашептывать на ухо сладкие слова утешения… Ах, если бы я мог прекратить верить! Верить и надеяться! Верить в то, что все еще может быть хорошо, надеяться на то, что я все-таки смогу отыскать свое счастье в этой жизни и свою любовь… Но надежда и вера умирают последними.
За своими переживаниями я и не заметил, когда очутился далеко от своего дома. Я так задумался, что пропустил его и прошел вперед еще несколько десятков домов. Когда же я, наконец, пришел в себя, то чертыхнулся и побрел назад. Боль в ноге немного отвлекала меня и не давала снова забыться.
Наконец, когда я снова оказался возле дома, то забрался в окно, развел в камине огонь и сел перед ним на корточки, шевеля железным прутом раскаленные угли. Я был весь в своих мыслях, горькие раздумья съедали меня изнутри, когда внезапная резкая боль в голове заставила меня упасть на колени.
Я застонал, схватившись за затылок. По нему струилась вязкая теплая жидкость… Кровь. Боль пронзила меня так сильно, что я сразу и не понял, то произошло. Я задохнулся от этой боли, все поплыло перед глазами и меня затошнило.
И снова удар, на этот раз по спине. Я растянулся на полу, и даже не успел ничего подумать, как кто-то пнул меня в бок и я покатился вниз по железной лестнице. Я изо всех сил сжался, прижав голову к груди, чтобы сильно не травмировать ее. Внутри меня как будто все перевернулось, я скатился на пол и захрипел. Всё тело ужасно болело. Из уголка рта потекла алая солоноватая кровь…
- Где она?!
Я лежал на спине и сквозь белесую завесу тумана перед глазами смог разглядеть сгорбленную фигуру человека. Что за черт? Кто он такой и что ему от меня нужно? Неужели это…
Когда я моргнул несколько раз, то смог убедиться в своей секундной догадке. И застонал, но скорее не от боли, а от злобы и бессилия. Да, передо мной стоял Рауль. Богатенький виконт, который четыре года назад украл мое счастье и мою любовь. Хотя… какой он теперь виконт! Он теперь и на человека не был похож. Во что же превратился некогда такой завидный жених?
На щеках недельная щетина, спутанные волосы, а глаза… Глаза, как у животного, - дикие и свирепые. Вдобавок ко всему - он был пьян и покачивался из стороны в сторону. Как он узнал, где я живу? Может, Кристин?.. Да нет. Это нелепо! Она же сбежала от него ко мне! Стала бы она говорить ему, где находится ее пристанище? Вряд ли. Возможно, он шел из бара и, заметив меня, решил проследить. А я был поглощен своими мыслями, чтобы его заметить. Да я вообще в те минуты никого не замечал!
Но это меня не оправдывает! Как я мог не услышать его шагов? Как грозный Призрак оперы мог не заметить того, что за ним следит какой-то упрямый болван, к тому же еще и в стельку пьяный?
«Уймись, герой! – фыркнул внутренний голос. – Какой ты теперь Призрак оперы? Может, когда-то ты и вызывал у людей ужас, но теперь ты вызываешь у них совсем другое чувство – сожаление!»
Да уж. Какой я теперь Призрак оперы?.. Так, обычный человек, к тому же урод, полное ничтожество…
- Где она?! Отвечай! – мои горькие размышления о своем ничтожестве прервал разъяренный голос Рауля, который стоял надо мной, сжимая в руках пистолет. - Я знаю, что она была здесь прошлой ночью! Куда она пошла?
Ах, вот как, значит! Ему нужна Кристин! И он думает, что я знаю, где она! Что ж, правильно думает, но незачем ему это знать.
- Рауль сошел с ума? Эрик не… не понимает, о чем он говорит… – я хотел сказать это со всем своим знаменитым сарказмом, но не смог, и слова вырвались из горла с кашлем и хрипом. Было тяжело говорить, так как из раны в голове кровь стекала в горло, и начинало тошнить еще больше.
Мне было очень плохо, но все равно я понимал, чего он хочет. Он хочет снова найти Кристин и снова обладать ею. Да, именно так: не вернуть, не любить, а обладать. Нет! Этого не будет! Никогда! И мне вдруг стрельнула в голову одна мысль: я ни за что не предам Кристин. Пускай она и поступила так со мной, пускай она не любит меня и вряд ли когда-нибудь сможет полюбить, но я не предам её, не выдам тайну. Я лучше сам за нее умру. Пускай моя жизнь оборвется на грязном заброшенном складе, пусть умру я от рук сумасшедшего пьяницы, но он не узнает, где она сейчас, я никогда её не подставлю, ни-ко-гда!
Поэтому я упрямо промолчал и опустил голову, ожидая новых побоев или выстрелов. Но их не последовало. Выждав некоторое время, я приподнял голову и заметил, что Рауль замешкался, очевидно, он обдумывал, вру я или нет.
Я ухмыльнулся. Не к добру он так замешкался, ой, не к добру. Ну что ж… Настало время для решительных действий. И, собрав все оставшиеся силы в кулак, я рванулся вперед и толкнул его. Бывший виконт рухнул на пол, подняв столб пыли. Я же, тяжело опираясь на трость, которая, к счастью, скатилась следом за мной, поднялся на ноги.
- Эрик приказывает Раулю убираться отсюда! - я сплюнул кровь и продолжил, немного пошатываясь, но продолжая упрямо оставаться на ногах. - Эрик не знает, где Кристин! Ему все равно, где она и что с ней. Он ненавидит её, - почти прошипел я. Может, это поможет ей. Может, Рауль подумает, что это правда и больше не посмеет меня тревожить.
Если бы, если бы он так подумал… Но это же правда! Я действительно ненавижу ее! Из-за нее все мои беды и ненастья. Я должен ее ненавидеть, должен!..
