- Я… Я родился не совсем нормальным. Люди избегают тех, кто отличается от них. У меня безобразное лицо.

- Я хочу посмотреть.

- Ты никогда его не увидишь, - я сжал зубы, чтобы не закричать, но вовремя сдержался и холодно произнес. – НИКОГДА!

Видимо, я напугал его своей холодностью и сердитым выражением лица, потому что он вдруг захныкал и начал плакать, а потом спрыгнул с моих колен и побежал к двери. Сын! Мой сын! Если я его потеряю, если я потеряю своего ребенка и ребенка Кристин – она меня не простит! Да и я себя тоже. Я бросился вслед за сыном:

- Густав, стой! – Но он не останавливался. Я поймал его только у ворот Луна-Парка.

- Что ты делаешь?! Тебя могли похитить или ты мог попасть под машину! Твоя мать бы с меня шкуру содрала!

Да, это было грубо, но я перепугался за него, а он еще сильнее зарыдал. Да, срываться на крик было лишним, поэтому я опустился перед ним на корточки и взял его за руку:

- Густав, - спокойно начал я, - прости меня, я не должен был быть так резок с тобой, но ты должен понимать, что если ты будешь так безрассудно убегать от меня, то твоя мама никогда больше не отпустит нас вдвоем на прогулку. Она тебя очень любит и не простит мне, если что-нибудь случится.

- А вы? Как бы вы себя чувствовали, если бы со мной что-нибудь случилось?

- Я… - я запнулся. - Я был бы подавлен, и… и мне было бы очень больно.

- Вы любите меня?

Я прикусил губу и кивнул:

- Да, очень сильно. И я люблю твою мать. Нас с ней сближает то, чего ты и представить не можешь… А теперь давай вернемся в ресторан и продолжим завтрак?

Ребенок вытер слезы и кивнул. Я взял его за руку и повел обратно в пиццерию, но вдруг мальчик остановился и поднял на меня глаза:

- Вы сказали, что любите меня. Это правда?

- Да. Я никогда не лгу, Густав.

- Я тоже вас очень люблю.

Он меня любит? Этот мальчик любит меня? Я был переполнен счастьем, так хотелось ему во всем признаться, рассказать, кто его настоящий отец, но я не мог.

- Я очень тебя люблю, Густав, - повторил я со всей нежностью, на которую был способен. - А теперь пошли и позавтракаем.

Но ребенок не сдвинулся с места:

- Если это правда, то вы покажете мне свое лицо.

- Густав, я не могу… - я отступил на шаг и покачал головой. - Я не хочу пугать тебя. То, что под маской, это ужасно. Если ты испугаешься и оттолкнешь меня - это разобьет мне сердце.

- Пожалуйста, мистер Эрик, покажите! Я не буду бояться, я обещаю!

Зная, что он не отступит, я посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, прежде опуститься на колени перед сыном:

- Подумай, Густав, прошу, подумай еще раз.

- Я подумал, мистер Эрик. Я не испугаюсь, честное слово.

Я закрыл глаза и медленно снял маску. Было страшно открыть глаза и увидеть на лице сына ужас и отвращение. Я так боялся, что он отвернется от меня… Прошло несколько секунд, но я не слышал ни испуганного вскрика, ни пораженного вздоха. Вообще ничего. Собравшись с силами, я открыл глаза. Сын стоял передо мной и смотрел прямо на мое лицо, даже не моргая.

- Т-ты не боишься? – неуверенно спросил я его. Мальчик покачал головой и протянул руку:

- Я могу потрогать?

Потрогать? Он хотел потрогать мою ношу, что я нес все жизнь, отвергаемый всеми людьми? Слезы потекли по моим щекам, когда ладонь мальчика нежно погладила мою изуродованную правую часть лица. Я не мог больше сдерживаться, я должен был сказать ему, что его настоящий отец стоит перед ним, что я очень сильно его люблю и могу быть для него тем отцом, о котором он мечтал. Другой возможности признаться может и не быть, только вот один вопрос мучает меня - примет ли он правду?

========== Глава 55. ==========

Глава 55.

POV Эрик.

- Густав, я должен тебе кое-что сказать…

Я снова надел маску и немного растерянно взглянул на сына… на моего сына! Да, он мой сын! И он должен узнать правду прежде, чем я покончу с этой жизнью.

- Пойдем, поговорим за завтраком.

Когда мы вернулись в пиццерию, я снова посадил сына к себе на колени.

- Густав, я хочу сказать тебе кое-что важное, то, что навсегда изменит твою жизнь…

Я уже открыл рот, чтобы сказать правду, как вдруг Густав вскрикнул и изо всех ног бросился к входной двери:

- Мама!

Мама? Я изумленно посмотрел на дверь и увидел Кристин, которая радостно обняла сына. Что она здесь делает? Зачем пришла? Тем временем она вместе с сыном подошла к столику:

- Я на обед, - сказала она, заметив растерянность на моем лице, - доктор Гангл отпустил меня пообедать, я хотела перехватить тут кусок пиццы, но вы меня опередили. Не будете против, если я присоединюсь?

Когда я кивнул, она села напротив и посадила Густава к себе на колени. Я молил Бога, чтобы Густав не попросил меня продолжить то, что я начал говорить, ведь тогда придется все долго объяснять Кристин.

- Мистер Эрик сказал, что хочет рассказать мне что-то важное, - улыбнулся мне мальчик, - продолжайте!

- Да, продолжай, - улыбнулась Кристин. Черт! И как мне теперь выкручиваться?

- Да так, не важно, - вздохнул я, изо всех сил стараясь сохранить равнодушный вид, - я просто хотел рассказать, что если договорюсь с доктором Ганглом - ты сможешь петь на сцене.

Ребенок недоверчиво поднял брови, но когда я протянул ему его содовую, которую он оставил на моей части стола, он тут же позабыл о моей маленькой лжи.

Я не ел, потому что был сыт завтраком, что приготовила мне Кристин. Она так не вовремя появилась, хватит ли у меня решимости признаться ему, как она уйдет? В этот момент девушка, закончив обед, поднялась на ноги и поцеловала сына на прощание.

- А теперь мне пора работать. Мистеру Эрику, кстати, тоже не мешало бы поторопиться, поэтому он сейчас отведет тебя к дяде Надиру. Веди себя хорошо!

- Хорошо, мама, - послушно кивнул мальчик, доедая свою пиццу.

- А после работы мы могли бы все вместе прогуляться по городу, остановиться где-нибудь и поесть чего-нибудь вкусного, если только ты будешь себя хорошо вести, - улыбнулась Кристин и легкой походкой вышла их пиццерии. Мгновение я смотрел ей вслед, не в силах отвести глаз от ее красивых ног, но потом взглянул на сына. Он снова был грустный.

- Что случилось?

- Я не люблю, когда мама меня оставляет. Я сразу начинаю по ней скучать.

- Она скоро вернется, - пообещал я и посмотрел на настенные часы, - через час я должен быть на работе, почему бы нам не прогуляться по парку?

Идти в ресторан сейчас смысла просто не было, я и так пропустил утреннюю смену, поэтому логичнее было прийти ко второй. Мальчик расплылся в улыбке:

- И вы покачаете меня на качелях?

- Конечно, - кивнул я, и мы пошли на детскую площадку, что располагалась в Луна-парке. Мальчик был в восторге, когда я раскачивал его, он весело смеялся, подставляя лицо встречному ветру.

Я просто качал его, а он так радовался, так веселился. Мне было очень хорошо, очень здорово чувствовать себя родителем. Как Рауль мог игнорировать этого ребенка? Он был подарком судьбы, подарком мне за все годы страданий, боли и страха… Наконец я остановил качели:

- Нам пора, Густав, меня ждет работа.

- Но я не хочу уходить… - жалобно сказал он.

- Если ты начнешь плакать - я больше тебя сюда не приведу. Пойдем домой. Если будешь послушным, то мы придем сюда если не сегодня, то завтра.

- Обещаете?

- Честное слово!

Я потрепал сына по волосам и, дойдя до дома Надира, передал в руки Алише, а затем пошел на работу. Первым делом, оказавшись в ресторане, я подошел к двери директора.

- Сэр? - я робко постучал и вошел.

Доктор Гангл поднял на меня глаза и отложил документы:

- Эрик? Чем могу быть полезен?

- У меня к вам… просьба.

- Просьба? Если ты хочешь взять повышение или отгул - то ты сумасшедший. Я три раза поднимал твою зарплату, а ты появляешься на работе, когда захочешь, при этом получая больше, чем любой пианист в этом городе.