Другие, как мои родители.
Это странно, потому что они знают ее еще дольше, чем я, но я не уверен на самом деле, насколько они ей действительно верят, а насколько сами решают не слышать ложь. Они привыкли обращаться с ней, как с хрустальной, большей частью потому, что у нее случались приступы в прошлом, и она прямо слетала с катушек. С ней не случалось такого давно, и она сейчас не такая психованная, как раньше. Может, она выросла, может, тысячи галеонов, выброшенные на ее терапию, сработали, а может, она просто влюбилась… Не знаю, но Роуз явно не такая двинутая, какой когда-то была. И это хорошо, потому что это значит, что вы уже можете верить некоторым вещам, которые срываются с ее языка.
Но вне зависимости от этого, я хреновый врун. Я не смогу соврать, даже чтобы спасти свою жизнь. Каждый раз, когда я пытался солгать, я попадался и попадал в неприятности. И что еще хуже, иногда Роуз врала так хорошо, что я попадал в неприятности за то, что говорил правду. Это совсем не честно, но тот, кто сказал, что жизнь вообще нечестная, определенно говорил правду.
Так что я не знаю, что делать.
Я не знаю, как мне соврать, чтобы выбраться из этого. Я не знаю, что я вообще могу сделать, чтобы выбраться из этого. Как я мог быть таким идиотом? Я не готов иметь ребенка. Я не хочу ребенка. Я даже не хочу Марию, не то, что быть связанным с ней на всю жизнь. Так что я не знаю, что мне делать.
В первую очередь я не должен был позволять этому случиться. Я не знаю, о чем я даже думал, но, полагаю, алкоголь всегда заставляет плохие идеи казаться хорошими. Мне даже не нравится Мария, и я определенно не из тех парней, кто пользуется девчонками. Я думаю, что это неправильно, и все такое дерьмо напоминает мне о Джеймсе. И Джеймс, каким бы он ни был богатым и знаменитым, определенно не тот, с кого я беру пример. Так что я не знаю, почему я это сделал.
Мария хорошая. Она всегда была хорошей. Она немного тихая, и большинство ее даже не замечает, но она хорошая и довольно симпатичная, просто не очень популярная. Мария из тех девочек, которых легко затмить. В ней нет ничего потрясающего, поэтому она теряется среди многочисленных Лили, что носятся по школе. Не то чтобы тут было так много Лили, конечно, потому что Лили стала такой красивой, что это почти уродливо… Но Лили держит рынок популярности, и она аккуратно выбирает подруг, которые сидят рядом с ней, в ее королевской свите. Мария Мартинес никогда не была в этой свите. Но мне на это плевать. На самом деле, это самое привлекательное, что есть в Марии. Я не фанат подружек Лили, потому что большинство из них такие же мерзкие и заносчивые, как она сама — и я не нахожу это привлекательным.
Но меня никогда не привлекала Мария, поэтому я не понимаю, как именно я оказался в этом положении. Я был пьян, конечно, что уже глупо, потому что я знаю, что плохо владею собой, когда пьян. Мне вообще не следовало пить, потому что я хреново это переношу и справляюсь с этим, но все равно я это сделал. И отреагировал на это так же, как всегда (что плохо). Я все еще не знаю, почему я пошел в ванную префектов вместо того, чтобы воспользоваться одной из тех, что в башне, но я это сделал. И там я нашел Марию, которая чистила зубы над одной из раковин и напевала песенку, которую я не узнал. Я поздоровался, и мы немного поболтали. И как-то, я до сих пор не знаю, как, мы оказались без одежды.
Вот так все и было.
Мы немного друг с другом говорили после этого, но мы нечасто общались и до того. Она не выглядела особенно расстроенной тем, что я в итоге не признался ей в любви, а мне было слишком стыдно, чтобы что-то сказать. Я на самом деле не так уж опытен, так что это было для меня несколько неловким. У меня по-настоящему была только одна девушка, и после Даниэлы у меня было не особо (под «не особо» я имею в виду «вообще») много девочек. Так что это было странно, и мне было нехорошо. Для нас было только лучше, что мы притворялись, будто ничего не случилось.
Но потом я начал замечать, как она быстро убегает с завтраков каждое утро. И когда я наконец признался Аманде, она заподозрила что-то и пошла за ней однажды. Мария убежала в туалет на первом этаже, где ее рвало целых пять минут, потом вышла оттуда, прополоскала рот и, наконец, ушла, будто ничего не случилось. Аманда пряталась в одной из кабинок и следила за ней все это время. Потом она вернулась на завтрак, рассказала мне все и сказала:
— Так что надеюсь, ты готов стать папочкой.
Аманда действительно поддерживала меня во время моего маленького кризиса. Она была со мной, просто она не была особо мила. Думаю, я не могу ее винить, особенно после того, как я втянул в это Лили. Аманда вроде как ненавидит Лили, и под «вроде как» я имею в виду, что она думает, что Лили — худший человек, который когда-либо ходил по планете. Я не виню ее на самом деле, наверное. В конце концов, Лили была действительно мерзкой по отношению к ней в прошлом. Хуже всего то, что они были лучшими подругами еще совсем недавно. Они всегда были отличными друзьями, даже еще до Хогвартса. На самом деле, я считал Аманду раздражающей, когда мы были детьми, и терпел ее только потому, что Лили считала ее классной. Но потом случился четвертый курс, и все это унесло ветром…
Лили абсолютно врет, когда рассказывает, как это случилось. Когда ее родители спросили, почему она не пригласила Аманду на лето, она сказала им, что та не хочет больше быть ее подругой. Она заставила их поверить, что Аманда так ей завидовала из-за ее парня, что сказала Лили, что не будет иметь с ней ничего общего, если та не начнет посвящать ей абсолютно все свое время. Она сказала, что Аманда повела себя с ней гадко и что она задела ее чувства. И хуже всего то, что ее родители ей поверили и больше не задавали вопросов.
На самом деле все произошло не так.
Да, у Лили появился парень в тот год, но это — единственная правдивая часть этой истории. Лили завела себе парня и полностью на нем помешалась. С тем же успехом она могла вообще полностью прекратить жить отдельно от Джейкоба Киссинджера. Она ни с кем не говорила: ни с Амандой, ни со мной, ни с кем. Наконец, однажды, Аманде надоело, и она сказала ей что-то об этом. Лили совершенно спятила и начала орать на нее, говоря, что Аманда просто завидует и что она всегда ей завидовала. Она обвинила ее в том, что та старается ей подражать и что она на ней помешалась. Она сказала, что единственная причина, по которой она вообще была мила с ней — потому, что родители заставили ее и что на самом деле ей было ее просто жаль. И тогда Аманда назвала ее горделивой сукой. И вот и все.
С тех пор они стали врагами на веки.
Мне жаль Аманду, потому что у Лили столько власти, что все, что она говорит, тут же делается. Точка. И когда она решила, что Аманда — всего лишь жалкая подражательница, вся школа на это купилась. Аманда притворяется, что ей плевать, но я знаю, что это не так. Ее нервирует, что у нее нет столько друзей, как у Лили, и что люди так легко слушают Лили и иногда издеваются над ней. Они не так грубы с ней, как могли бы, конечно, потому что Невилл всегда рядом, и никто не хочет попасть в неприятности за то, что издевался над профессорской дочкой. Но вне зависимости от этого, Аманда притворяется, что ей плевать. У нее все еще есть я. Она мой лучший друг, и у нас есть рядом несколько человек, с которыми мы можем пообщаться. Меня это мало волнует, потому что я не люблю быть в центре внимания и предпочитаю держаться в тени, чем под прожекторами. И никто не обращается со мной плохо — они просто оставляют меня в покое и игнорируют, что меня устраивает. Лили никогда не настраивала против меня всю школу или что-то вроде того, хотя мы уже и не так близки, как были когда-то — совсем не так. Но для Аманды все иначе, и мне ее жаль.
