И ведь предполагалось, что он у нас зрелый.
Я пыталась извиниться. Я пыталась сказать ему это в лицо, и, когда он не послушал, я действительно написала ему длинное письмо на трансфигурации. Он превратил его в перо. Так что ну и ладно. Я пыталась извиниться – он не стал слушать. Раз так, пусть так, наверное.
Хорошие новости в том, что Хьюго теперь единственный, кто набирается смелости мне грубить. Все остальное дерьмо быстро кончилось, когда я поставила этих сучек на место и дала им ясно понять, что им не стоит передо мной выебываться и что мне неинтересно играть с ними в глупые игры. Я умнее, красивее и чертовски намного могущественнее, так что лучше бы им по-другому не думать.
Конечно, меня не особенно волнует кто-либо из этих людей, и я предпочла бы знать, что Хьюго меня не ненавидит. Но полагаю, что шансы на это стремятся к нулю.
У меня ощущение, что я буду в его черном списке еще очень долго.
Тем временем я решила прикинуться, что мне не насрать на мое будущее, и начала готовиться к ПАУК. Тут немногих это по-настоящему волнует, так что трудно найти кого-нибудь, с кем поучиться, еще труднее найти кого-то, кто сможет меня подтянуть и поможет нагнать семь лет, что я проспала. У меня ужасное чувство, что я все завалю, но потом я спрашиваю себя, а с чего меня это волнует? У меня нет особенных карьерных амбиций, и не то чтобы моим родителям было не насрать на то, сколько в итоге я получу ПАУК. Но мне скучно, и мне нечем больше заняться.
Я подкупила Эрика Вудлена, чтобы он меня учил. На самом деле это не был подкуп – думаю, уже одно то, что я с ним заговорила, все решило. Он просто посмотрел на меня, кивнул и пробормотал что-то непонятное. Он с Рейвенкло и один из лучших на нашем курсе. Он действительно умен, но очень социально неловок. Не думаю, что я когда-либо с ним заговаривала за все прошлые семь лет до той минуты два дня назад, когда остановила его после трансфигурации и попросила о помощи. Он несколько жалок на самом деле, но мне нужна помощь, так что я не обращаю на это внимания.
Тем временем Лидия и остальные клоны потихоньку возвращаются назад, в безвестность. Туда, где им и место, конечно же. Уверена, в итоге все они провалят свои экзамены и будут работать продавщицами в магазинах одежды в Косом Переулке. Я этим путем идти не собираюсь. Я буду… Что-то делать. Я просто пока не решила что. В любом случае, это будет намного важнее чем то, что смогут эти девицы. Мы больше не друзья, если вы сами не понимаете. Они перестали пытаться разбить и саботировать меня, но мы не сдружились снова, ни в коем случае. Но и я не вижу смысла бороться с ними сейчас. Мы почти выпустились, а когда мы выпустимся, все будет кончено. Я больше не увижу никого их них, так что не имеет значения, испорчу ли я им жизни или нет. Слишком много усилий придется тратить для чего-то, что долго не продлится. Так что я просто оставила все так, как есть.
А потом я покину Хогвартс совсем без друзей.
Эта мысль пришла мне в голову однажды во время завтрака, когда я сидела рядом с парой идиотов с моего курса, и с тех пор я не могу выбросить ее из головы. Это смешно, верно? Я имею в виду, не то чтобы мне было не наплевать, но это немного глупо. Провести семь лет в одном месте – семь лет – и уйти без единого друга… Я самая популярная девушка во всей гребаной школе, и у меня нет друзей! Это бессмысленно.
Я стараюсь не слишком думать об этом и провожу вечера за учебой. Эрик не слишком терпелив со мной, но он не собирается что-либо об этом говорить. Я вижу, что он думает, что я охренительно тупа или что-то вроде, но он слишком боится, чтобы произносить это вслух. В любом случае, не то чтобы он был совсем уж прав. Я определенно не самая умная на свете, но уверена, что на свете полно людей и потупее. В конце концов, может я и уступаю в книжных знаниях, но зато восполняю это другим.
Он довольно симпатичный, этот Эрик. В ботанском смысле, я имею в виду. Он нормален для рейвенкловца: все они большей частью раздражающие, и там полно этих идиотов-всезнаек, которые думают, что учиться всему этому дерьму весело. Я некоторое время встречалась с одним из них в этом году, секунды две, и это была просто потеря времени. Он был таким же заучкой и задавакой, как и все остальные. Гребаные рейвенкловцы. Хотя мне не стоит так говорить. Моя новая сестра с Рейвенкло, в конце концов… Но с другой стороны это еще одна шикарная причина ее ненавидеть.
Мы заканчиваем, и он говорит, что думает, что я действительно начала «понимать», что, конечно же, явная ложь. Я знаю не больше, чем когда все это началось, и он просто вежлив. А может быть, просто боится. Не знаю. Я благодарю его и предлагаю заплатить, но он говорит, что «все в порядке» и что он «рад помочь». Я подавляю желание закатить глаза и оставляю деньги при себе. Потом я спрашиваю, не может ли он помочь мне завтра, и он говорит, что может со слишком уж большой настойчивостью в голосе.
К тому времени, как я возвращаюсь в Гриффиндор, я не в самом лучшем настроении. Но это не такой уж и сюрприз, учитывая, что я вообще редко бывала в последнее время в хорошем настроении. Лидия и близнецы сидят в общей гостиной, стараясь насладиться последними неделями так называемого «царствования», громко смеясь и разговаривая, но они быстро затыкаются, когда вхожу я, и понижают голоса. Я смотрю на них тяжелым взглядом просто так и наслаждаюсь тем, как они начинают нервничать и дергаться на своих стульях. Они знают, что им очень повезло, что я не унизила их, так что они очень стараются не дать мне сорваться.
Люк Эверман и несколько парней сидят недалеко от них, и, конечно же, все они смотрят на меня, когда я вхожу. Сначала я игнорирую их, но Люк подскакивает и несется через гостиную, перехватывая меня у самой лестницы, прежде чем мне удается уйти.
– Привет, Лили, – будто бы мимоходом говорит он, по-настоящему плохо скрывая свое нетерпение.
– Привет, – бормочу я без энтузиазма.
– Ты хорошо сегодня выглядишь.
Я оглядываю себя. Я все еще в школьной форме, мои волосы собранны в ужасно несовершенный хвост. Я точно не выгляжу классно. Я просто смотрю на него.
– Ну, – продолжает он, неприметно переминаясь с ноги на ногу. – У меня есть кое-какая хрень, если захочешь позависать.
Какая-то хрень. Он имеет в виду дурь, конечно же, и я не буду лгать, что меня это не прельщает ужасно. Я действительно могла бы остаться, чтобы немного избавиться от этого настроения. Конечно, это означает, что придется «позависать» с Люком, что вообще-то не кажется мне идеальным вечером. С другой стороны у меня нет других планов…
– Что у тебя?
Он оглядывается по сторонам, а потом на полсекунды достает пакетик с белым порошком из кармана, а потом прячет его назад. Ого. У этого парня есть настоящая хрень. Я знаю, что должна забыть об этом и идти наверх, но не знаю, сколько у меня силы воли… Немного, оказывается, потому что в следующую же секунду я говорю:
– Хорошо.
Люк улыбается, приподнимая один уголок рта выше другого. Он выглядит таким самодовольным маленьким ублюдком, что мне почти хочется пнуть его по яйцам. Конечно, если я это сделаю, то мне не удастся сегодня заторчать. Так что я не пинаю.
– Класс, – говорит он, все еще улыбаясь. Потом он разворачивается к толпе, которая была с ним, и машет им, чтобы они шли за нами. Лидия и близнецы поднимаются, все время меня разглядывая, и я зажато присоединяюсь к ним, пока Люк ведет нас наверх, в его спальню. Еще рано, поэтому тут пусто. Люк и Далтон Риппер оба здесь вместе с парой каких-то шестикурсников и, конечно же, Лидией и близнецами. Кроме Люка и Далтона семикурсников нет, и я осторожно кидаю взгляд в противоположный край комнаты, где стоит кровать Хьюго. Ощущение гадливости вдруг охватывает меня, но я отталкиваю эту мысль и стираю ее из памяти.
Я сажусь на одну из кроватей с Далтоном. Остальные девчонки садятся на другую кровать вместе с шестикурсниками, и мы вроде как заметно пялимся друг на друга, но ничего не говорим, пока Люк достает старый учебник и кладет его ровно на кровать. Никто ничего не говорит, пока он рассыпает порошок в несколько дорожек. Я не должна этого делать, конечно, но какого черта? Ведь это не будет иметь значения через два месяца. Хогвартс, все это. Все это не имеет значения, потому что скоро это кончится.
