Может быть, во всех остальных аспектах жизни одно дерьмо, но в этом я хороша. Школа принадлежит мне – ни кому-либо из них или кому-нибудь еще. Я устанавливаю правила и веду игру, и пусть сейчас я на дне – это не значит, что я там буду вечно. Я не могу управлять ничем другим. Я не могу заставить маму меня полюбить, не могу заставить папу меня простить. Не могу заставить своих братьев перестать быть скотами, и я не могу сделать так, чтобы Хьюго стало лучше. Но я могу это.

Но начнем по порядку. Сейчас я собираюсь найти пятый курс Гриффиндора, и выбить все дерьмо из Кеннета Макинтайра.

========== Глава 39. Кейт. 14 марта ==========

Когда Марк делал мне предложение, он запланировал романтический ужин в маленьком ресторанчике в центре Парижа; во время десерта он встал на одно колено с бриллиантовым кольцом в руке, а солнце клонилось к закату за Эйфелевой башней. Это было одно из тех предложений из книг, про которые вы думаете, что такого не бывает, пока это не случается с вами. Это было мило и красиво, ну серьезно, как я могла сказать «нет»? Не смогла и не сделала этого, и вот так я оказалась помолвлена.

И на этом сказка закончилась.

Когда предложение сделал Джеймс, у него даже не было кольца. Не было ужина, не было заката. Это было посреди ночи в комнате греческой гостиницы, после того как он опустошил мини-бар и вполз назад в постель. И он даже не сделал мне настоящее предложение. Он положил руку мне на щеку, и его пальцы танцевали по ней, пока я лежала, пытаясь заснуть, и тут он сказал:

– Давай поженимся.

Вот так. Кратко, мило, точно в цель. И по какой-то непонятной причине я даже не стала обдумывать, прежде чем сказать:

– Хорошо.

И вот так я снова оказалась помолвлена.

Ну, честно, я не знаю, что на него нашло, что он спросил, и не знаю, что на меня нашло, что я согласилась. Говорят, любовь заставляет вас делать глупости, и, наверное, это правда. Наверное, все это так. Наверное, она делает тебя нерациональным, и спонтанным, и совершенно к черту спятившим. И, наверное, поэтому я сказала «да».

Когда Джеймс внезапно объявил, что хочет поехать в Грецию, я подумала, что он имеет в виду через несколько месяцев, не прямо на следующий день. Но именно это он и имел в виду. И я, будучи совершенно к черту спятившей, согласилась. Я, конечно же, не осознавала тогда, что пропускаю работу, уезжая на эти спонтанные каникулы, не предупредив их хотя бы за день, и не осознавала, что, наверное, я невероятно разозлю начальство своего банка своим внезапным отъездом. Ну, или мне было наплевать. Какова бы ни была причина, оказалось, что я вдруг собрала вещи и аппарировала на берег в тысяче миль от дома.

И Греция прекрасна.

Одно из хороших качеств Джеймса в том, что у него есть деньги, много денег (поверьте мне, я управляю его счетом, я точно знаю, сколько). Не то чтобы деньги имели для меня значение, и я говорю честно, потому что я любила бы его и без них. Но это точно невредно, когда дело касается внезапных каникул. Гостиница прекрасна. Пляж прекрасен. Вид прекрасен. И он прекрасен. Так что неудивительно, что я увлеклась всем этим и была ослеплена всей этой красотой.

И когда ты ослеплена, сказать «да» невероятно легко.

Два дня до «предложения» прошли великолепно. Джеймс такой странный, потому что он может быть просто идеальным, когда захочет. Мне понадобилось много времени, прежде чем я смогла верить во все это, но есть что-то такое, из-за чего я просто знаю, что это настоящее. Я вижу, что, когда он смотрит на меня, он не лжет, и, когда он говорит, что я красивая, он действительно имеет это в виду. Джеймс может получить что угодно и кого угодно в мире, если захочет, поэтому он не стал бы прикладывать столько усилий, если бы по-настоящему этого не хотел. И это я продолжаю себя повторять, потому что не буду лгать и говорить, что часть меня не боится до ужаса, что он снова, в миллионный раз, разобьет мне сердце.

Но Джеймс теперь другой. Сейчас он ужасно раним и кажется менее нахальным и драматизирующим, что, я думаю, связано со смертью его дяди. Он не признается в этом, конечно, потому что он никогда по своей воле не признается, что он может испытывать эмоции или быть ранимым, но иногда он не может это спрятать. Он сохраняет невозмутимый вид, когда он рядом со мной, а это чаще, чем с кем-либо другим, скажу я вам. Но проблема в том, что я знаю Джеймса, и я знаю, как тяжело ему переварить некоторые эмоции. Так что возьмите это, добавьте большое количество алкоголя, которое он обычно поглощает, и в результате – великолепный рецепт сумасшествия.

И, наверное, вот как я попала в эту ситуацию.

После того как я согласилась с идеей брака, Джеймс был просто в восторге, из-за чего, в свою очередь, в восторг пришла я. Было очень трудно не поддаться восторгу из-за всего этого. И даже прежде чем встало солнце, мы уже решили, что вместо того, чтобы возвращаться домой, объявлять о помолвке и планировать свадьбу, как нормальные люди, мы просто наплюем на все и поженимся прямо тут, в Греции. По словам Джеймса, не было никакого смысла в ожидании, потому что результат ведь один и тот же. Ожидание только отложит неминуемое, а как он сказал: «Я не хочу провести и дня без тебя».

Ну, можете представить, насколько сумасбродной меня сделало это заявление. Даже если бы я хотела быть благоразумной и вести себя, как разумный взрослый человек, после этого я бы тут же обо всем забыла. На самом деле все, чего мне хотелось, – это тут же все завершить, забыв обо всем на свете. Но даже внезапным, с корабля на бал свадьбам требуется время на подготовку, так что нам пришлось ждать даже не день, а три дня, прежде чем все наконец заработало.

И опять деньги сработали нам на пользу, потому что Джеймс смог сходить в местное министерство и подкупить там кого-то, чтобы поработали над нашими бумагами, храня все в секрете. Секретность была важна, понимаете, потому что, если хоть звук об этом раздастся, не только наши семьи тут же узнают (его семья – сразу же, моя – немного погодя), но узнает вообще весь мир. И хотя Джеймс может винить только себя за свою международную известность, факт остается фактом. И тогда точно ни за что не бывать тихой, романтичной церемонии, если заявятся все журналисты. Так что, к счастью для нас, греческое министерство в достаточной степени коррумпировано, чтобы продавать молчание за взятки.

Но даже хоть о наших документах и позаботились, все равно оставалось миллион всяких дел. Как то, что Джеймс сделал предложение без кольца. Его это даже больше нервировало, чем меня, что неудивительно, потому что кольца вообще для меня мало значат. Они точно ничего не доказывают, я знаю, потому что у меня уже было одно, но это не остановило Марка от того, чтобы меня бросить, а потом попросить его назад. Кольцо, наверное, символ чего-то, обещания, наверное, но на самом деле это просто кусок металла. Мужчина может дать тебе бумажную скрепку, и это будет то же самое. Но Джеймса беспокоило отсутствие этого кольца, так что он не стал терять времени и потащил меня в местный ювелирный магазин.

Там были просто целые ящики колец, и все они выглядели одинаково. Как я уже сказала, я не большой фанат ювелирных изделий, особенно колец для помолвки, так что я просто неопределенно смотрела на них и пожимала плечами каждый раз, когда меня спрашивали о моем мнении. Женщина за прилавком была не слишком мной довольна (уверена, она думала, что, если я не приму решения, мы просто уйдем совсем без покупки). Так что в конце концов я оттянула Джеймса в сторону и сказала, чтобы он выбрал что-нибудь сам.

– Это может быть какое-нибудь дерьмо, – серьезно сказал он. Но я покачала головой. Сойдет все что угодно. По крайней мере, так я ему сказала. Честно, мне хотелось, чтобы это все уже наконец случилось и с чем там угодно.

Но я передумала, когда он вернулся в отель позже тем днем с маленькой коробочкой.