Боже, я знаю его как облупленного. Он стал моей семьей – так неожиданно. Так привычно.

- Я не ненавидела его, - ответила я. Осознание этого пришло ко мне в тот же день, когда он впервые появился в 1758. Я никогда не смогла бы его ненавидеть – это было эхо той пустоты от предательства. Это было мое глупое марципановое сердце, как сказала Лесли. Сердце, которое не разбилось от удара, но лишь смялось. - Я любила его, а он лишь играл, потому что именно это ему посоветовал Сен-Жермен: влюбить меня в себя, чтобы мною можно было управлять. Я узнала это за день до исчезновения из 2011-ого, - это словно возвращаться в начало фильма, сюжет которого ты уже прекрасно знаешь. - Я просто любила его… и не должна была рассчитывать на ответные чувства.

Бенедикт молчал, явно ожидая продолжения. Но у меня не было спасительной лжи ни в рукаве, ни в кармане, ни за душой, поэтому я замолчала тоже, оставляя единственным звуком – шум колес кареты и иногда крики кучера, подгонявшего лошадей.

- Как бы то ни было, я хочу вернуться в свое время не из-за него. А потому что это - не мой мир. Я долго старалась быть пай-девочкой, что для меня, поверь, великое достижение, равносильное строительству Вавилонской башни. Там моя семья.

- И кто я такой в этом решении, чтобы его менять… - почти неслышно сказал Бенедикт и вновь повернулся в сторону окна.

Остаток дороги я провела во сне – так, по крайней мере, было легче справиться с неизвестностью. Клином выбивала клин. Вот только даже сны подняли революцию гормонов.

Мне снилось, что я стою посреди рынка в одной ночной сорочке, совершенно не понимая, как же я здесь оказалась в таком виде. Но факт оставался фактом. Прямо напротив меня разразилась целая драма – около прилавка стояли Фальк де Виллер и Сен-Жермен в платьях, напоминающих мне наряды мадам Деверо, и во весь голос орали:

- Два по цене одного! Не упустите такого шанса! Только сегодня два по цене одного!

Рядом с ними на двух деревянных коробах стояли Гидеон и Бенедикт, счастливо улыбаясь, махая толпе, посылая воздушные поцелуи, и лишь изредка бросавшие короткие злобные взгляды друг на друга.

Я тут же кинулась в их сторону, но не успела сделать и трех шагов, как поскользнулась и упала прямо в грязь. И пока я поднималась, со всех сторон набежала толпа абсолютно рыжих девиц, выкрикивающих имена парней. Все они подозрительно были похожи на мою кузину Шарлотту. Где-то все еще орали Фальк и Сен-Жермен, но я их уже не видела. Лишь спустя пару ударов локтем в бок, я смогла оказаться рядом, причем еще и зажатая между огромными юбками рыжих девиц.

- Я беру! – заорала я, как ненормальная вместе с Шарлоттами.

- Выбирайте одного! – прогнусавил Сен-Жермен, - Или идите на плаху!

- Но вы же сказали: «Два по цене одного», - тут же запротестовала я.

- Не было такого! Смеешь сомневаться в наших словах, взбалмошная девчонка? – в ответ заорал Фальк.

- Но вы же сказали!

Что ж, Гвендолины так просто не сдаются.

- У тебя и на одного благородства не хватит! Выбирай кого-то или умри!

Затянутые в разговор, мы и не заметили, как Гидеон и Бенедикт уже слетели с коробов и кидались друг на друга со световыми мечами из «Звездных войн». Когда мечи отлетели в сторону, парни попытались расцарапать друг другу лицо.

- Не Рубин, а наказание! – кричал Фальк, все сильнее начиная напоминать мне мадам Деверо с ее инструкциями по эксплуатации чайного сервиза.

- Казнить ее! – истерично поддакивал ему Сен-Жермен, то и дело, тыча в меня пальцем и пытаясь глазами найти то, чем можно было бы на меня замахнуться.

- Выбирай одного! – присоединились к ним Гидеон и Бенедикт, даже не отрываясь от драки.

- Но «два по цене двух», - крикнула я…

И вынырнула из сна, понимая, что все еще еду в карете до Манор-Хауса, уже маячившего на горизонте.

Когда мы приехали, Бенедикт тут же скрылся в глубине дома, от того большую часть времени, я его даже не видела. Он сидел то в библиотеке, то в кабинете и не подпускал меня туда ни на шаг, взяв с Джорджа (что за верный слуга!) клятву, что меня не пропустят. И лишь под вечер, он начал ходить за мной попятам, стараясь разговаривать на отдаленные от «будущего» темы. И я всячески его в этом поддерживала.

- Все слуги явно уверены в том, что ты скоро меня убьешь, - усмехнулась, в очередной раз наблюдая, как одна из девушек уже пятый раз протирает зеркало напротив нас, уже и без того сияющее словно хрусталь. Скоро дыры появятся от ее стараний.

Девушка то и дело бросала на нас заинтересованные взгляды, но тут же смущенно отводила глаза, явно не ожидая того, что я за ней наблюдаю. В пятый раз! У нее что, память как у рыбки – один круг и новая жизнь?

-Я подумаю над этим. Если найду причину, - усмехнулся в ответ Бенедикт, который явно не замечал бесплодные попытки слуг узнать что-то новенькое, чтобы стать ценным распространителем слухов о своих господах.

- Серьезно! Причин, я думаю, предостаточно.

Да взять хотя бы частые появления в этом времени Гидеона.

- Не знаю ни одной. И не стоит меня просвещать, жемчужина, - просто ответил Бенедикт, явно наслаждаясь этим разговором. В проеме показалась экономка и тут же скрылась вместе с шумом, который она издавала, когда тряпкой пыталась выгнать всех скопившихся вокруг «любопытных».

Правда, даже она не могла сотворить чудо и заставить весь дом замолкнуть. Почему-то в голову мне пришло, что все эти люди совершенно распоясались, что «пряник» должен, в конце концов, закончиться и перейти в «кнут». И это для человека демократии и абсолютной человеческой свободы! Прекрасно, теперь я точно вжилась в свою роль благородной леди. «Дикарка» внезапно ушла в леса.

- Устроим им представление? Пусть наши дорогие друзья, что так любят собирать слухи, умрут от радости! – воскликнула я, вскакивая на ноги. Абсолютно дикая идея заполнила весь мой разум – совершено ни к чему. Глупое занятие. Но кто мы, если не вечные дети? Неумно называть себя стариком в 17 и вести себя так, словно все уже позади.

- Что ты задумала?

- Пусть считают, что все так и есть. Пусть пугаются, ведь знают, что за ссорами следует. Как же глубоко будет их разочарование! – я напустила на себя абсолютно грозный вид, и теперь старалась смотреть на Бенедикта, изображая злость, спиной чувствуя, как стало тихо после моего крика.

- Разочарование? Да что вы знаете о разочаровании, падшая? – спокойным и безразличным тоном ответил мой муж, даже не отрываясь от книги. Лишь уголки его губ выдавали эту странную игру.

- Еще не упала ниже вас, мой лорд.

Я повела плечами, всем своим видом показывая, что плевать я хотела на его слова.

- Женщина! Да вы распутнее меня! И как у меня только хватило ума на Вас жениться? – Бенедикт демонстративно покачал головой и отложил книгу в сторону, пока я стояла как вкопанная, стараясь не рассмеяться в голос от этой глупой и совершенно детской затеи, которая явно ни к чему хорошему бы не привела. Но эти дни были такими тяжелыми, чтобы их вынести, что нам просто было необходимо хоть как-то расслабиться.

- Ну, вот ума и не хватило, чтобы не жениться!

Вставая с софы, Бенедикт случайно задел чашку с чаем и та разбилась о плитку так громко, что диву можно даться, откуда в такой маленькой изящной вещи было столько шума. Это расточительно, но слуги за спиной тут же зашушукались, прячась по углам.

- У меня это даже в голове не укладывается!

- Конечно! Где укладываться, когда голова маленькая?!

В конце концов, мы устроили веселое представление. Кричали друг на друга как безумные и, наверное, теперь прослыли самой ненормальной парой на всем белом свете. Но зато мы смеялись как дети, когда закрывали дверь спальни, оставляя позади не на шутку испуганных слуг, явно думающих, что мы могли разгромить весь дом.

- Наивные… - прошептал Бенедикт мне в ухо и его горячее дыхание тут же вызвало во мне кучу эмоций. И, сама себе не подчиняясь, я прижалась к нему всем телом, заключая его в объятия. И это не смотря на всю злость и ненависть, что все еще грызли меня изнутри – ночная выходка навсегда останется самым нелепым пятном моей жизни.