- Это мое второе имя. Гвендолин. Но только - тсс… - я приложила указательный палец к губам, - Иначе набегут завистники. Уверена, в глубине душе ты тоже один из тех, кто мечтает, что бы его назвали «Гвендолин».

Я добилась своего! Бенедикт рассмеялся. Натянуто, не так легко, как обычно. Но все-таки смеялся. А значит, моя битва еще не было проиграна.

- Ты раскрыла мой секрет.

- О, это все жадный блеск в твоих глазах. Он тебя выдал.

- Ты неисправима, жемчужина.

Да, неисправима. Казалось бы, что такого сложного в том, что мне нужно было остановиться? Просто больше не передвигать ноги. Не двигать руками. Не думать.

Не ждать. Не надеяться. И не дышать…

Где же ты, Гвендолин? Беспечная девочка, которая любила разговаривать по телефону, смотреть фильмы, есть попкорн, иногда не делать домашнее задание, плакать от того, что ее сердце разбито или же ждать выхода нового фильма или мюзикла вместе с ее любимыми актерами.

На ее месте теперь девушка, которая знает большинство танцев 18-ого века, вышивает незамысловатые картины, играет на клавесине, немного умеет стрелять из мушкета, знает, как обращаться со слугами и здешний этикет.

Девочка стала уже не просто женщиной. Она стала замужней графиней.

Шарлотта Бенфорд – так теперь ее величают.

До тех пока не приходит он и своим нежным тембром не произносит всю ее в одном слове: «Гвенни». Вот кем я должна была быть.

Вернись он прямо сейчас, в этот момент, я бы бросила абсолютно все и умчалась вместе с ним хоть на край света – ему хватит всего лишь улыбки, одной улыбки этих прекрасных губ и все – я безвольная кукла, которой он может управлять, как пожелает.

Но он не возвращался. И гордость не позволяла опускаться еще ниже.

Остаток вечера я провела в раздумьях. В какой-то момент я даже пожалела, что меня не убили раньше, чем это случилось. Голова гудела от напряжения, ноги то отекали от долгого сидения на одном месте, то ныли от усталости после того, как я раз пятнадцать оббегала весь дом в поисках решения. Бенедикт меня не трогал и явно понимал, что ничего не сможет сделать с моим ужасом, охватывающим все органы сразу. Пару раз служанки находили меня в каком-нибудь углу, нервно перебирающую все варианты развития событий. Гидеон должен прийти. А вдруг не придет? А что, если заявится граф Сен-Жермен? Ведь он был не приглашен. Или кто из его шайки?

И вообще, как, черт возьми, так получилось, что я устраиваю суаре? Ведь этим должна была заниматься мадам Деверо, которая сейчас где-то с больным отцом!

СУАРЕ!

О боже, убейте меня прямо сейчас.

- Что? Что не так? – требовательно спросила я, исподлобья наблюдая за тем, как одна из служанок постоянно поглядывает на другую. Ей явно хотелось что-то сказать.

- Ничего, миледи, - быстро ответила она, явно боясь наказания за пререкания и сомнения в ее госпоже.

- Не лги. Что не так? – вновь повторила я свой вопрос. В моем гневном тоне уже часа три не было ничего удивительного, странно, что я вообще сохраняла спокойствие после всей беготни и попыток не облажаться.

- Ничего такого, миледи… Я не говорю о том, что вы чего-то не знаете, - тут же замялась девушка, нервно теребя свой фартук. Ох, как же хотелось кричать во весь голос!

- Не мямли, просто скажи.

- На суаре обычно не танцуют, миледи, - произнесла она так тихо, насколько была способна. И как я только умудрилась ее услышать?

- О нет! Придется отправлять Джорджа с извинениями. Нам больше не нужен оркестр, - я взмахнула руками вверх, отчего мой блокнот тут же свалился на пол. К нему тут же, словно по приказу, рванулись слуги, чтобы поднять и отдать обратно мне в руки. Они итак смотрели на меня как на сумасшедшую, которая что-то чертит в блокнотах, вычеркивает, а затем снова пишет. Видимо планирование здесь было не в ходу.

Но ведь все было бы проще, будь тут мадам Деверо. Это ведь, в сущности, была ее идея – устроить суаре. И вот ее нет, а наша экономка устроила против меня войну под названием «нет, это не должно быть так». А ведь я все помнила из моего суаре из 1782-ого и необъятные наставления Джордано, которые, однако, кажутся всего лишь бредом на фоне его фанатизма. Поэтому она просто сказала, что будет выполнять все мои просьбы, и что я могу делать все то, что посчитаю нужным.

И было бы на самом деле проще, если бы я действительно хотела этим заниматься. Но на деле я просто старалась скрыться от настырных мыслей о Гидеоне и его губах. Шах и мат, королева равнодушия! Тебя победили.

Второй же причиной стало то, что я вовсе не хотела упасть лицом в грязь и показать всем из 21 века, что я стала способной на что-то большее, чем та шестнадцатилетняя глупая девочка, коей я была. И если я не сойду с ума прежде, чем завершу работу, они все увидят! Увидят, что Гвендолин Шеферд не такая уж и глупышка.

- Просто поручи все слугам, зачем ты себя мучаешь? – спросил Бенедикт, застав меня в спальне с блокнотом в руках. Ладно, хоть перо в волосах не торчало.

- Мне нужно думать о чем-то другом, - ответила я, но блокнот все же положила на прикроватный столик. Мысли путались, и безумно хотелось наконец-то улечься спать. Забыться в чьих-то объятиях, чтобы ни одна мрачная концовка этого дня меня больше не тревожила.

- Ты думаешь о нем?

Я думаю о том, как было приятно видеть его снова.

- Нет, он лишь мой друг.

Друг, которого хочется никогда не отпускать, а лишь чувствовать и чувствовать, слишком близко, слишком сильно. Боже, я совершенно безнадежна.

- Я думаю о том, что там, в 21 веке, меня ждет моя мама, брат, сестра, подруга. А я не попросила его тотчас же вернуться. Для него прошла бы неделя, месяц, а для меня лишь пять минут.

Так же, как для них прошло лишь от силы два месяца, а для меня год, поменявший абсолютно все. Я смотрю себе на руки. Опять. Когда же в них появится решение всех моих проблем? До этого я была озабочена лишь тем, чтобы решить, чего же хочет Сен-Жермен, а теперь и он пропал куда-то. А я была рада видеть его, не смотря ни на что. Он был так похож на мистера Уитмена! И это так напоминало мне о 21 веке. О том, что я вовсе не чокнутая, которая считает, что прилетела из будущего.

- Знаешь, что я сделала вместо этого? Я пригласила Гидеона на суаре, которое даже не в состоянии организовать!

Я была настолько увлечена своими мыслями, что даже не сразу заметила, как напрягся Бенедикт при фразе «я пригласила его». Но спустя несколько мгновений он совладал с собой и сел рядом со мной в кровать.

- Ты справишься со всем, Шарлотта Бенфорд. Или Гвендолин, не важно. Ты та, кто способна любую искру превратить в пламя, - его улыбка так приятно действовала на меня, словно успокоительное – чай с мятой, что так любила заваривать мама. И в такие моменты я понимала, что да, я способна свернуть горы.

Этой ночью мне не спалось. Я переворачивала свой «учебник истории графини Бенфорд», где я запомнила все то, что со мной случилось. Свадьба, переезд, мадам Деверо, заточение, успокоение, ночи в объятиях Бенедикта, вера во что-то лучшее и худшие дни без этой веры – все это необходимо было помнить.

Мой муж спал, во сне прижимая меня к себе. Его лицо было расслабленным – оно стало таким, только едва он уснул. Я понимала, какую боль причиняла ему, но и в этом была эгоисткой.

Я очень сильно хотела вернуться обратно в 21 век. Но и не хотела оставлять его одного.

Леди Ариста всегда говорила, что трудности идут нам на пользу.

Что ж, я говорю, что такого рода трудности станут причиной моей смерти.

Иллюстрация к главе: http://radikall.com/images/2014/02/05/EdIZK.png

========== Живя, лишь спит и видит сон. Гидеон ==========

В этом мире каждый

Живя, лишь спит и видит сон.