Он, наконец, впервые посмотрел на Гвендолин внимательным взглядом: она изменилась – похудела, бледнее, чем он помнит ее, стала грациознее и взрослее, и во всем ее облике сквозила печаль, обычно так не выглядят счастливые, замужние женщины.

- Прости,- тихо произнес де Виллер. – Они ведь за тобой следили, да?

Даже, если не хотелось, но извинение на секунду утихомирило шторм внутри нее.

- Хранители? Кучка проходимцев, которые даже не верят, что я Рубин, - Гвен опустила взгляд и поняла, что сжала юбку платья настолько сильно, что побелели костяшки. Она тут же отпустила ткань, - Они решили, что я шпион Аластера, а потом и в этом разуверились. Это заняло изрядное количество времени.

- Расскажешь, что было с тобой?- внезапно в голове Гидеона прозвучал голос леди Тилни: «морщины она вам не простит». Он судорожно сглотнул и задал наконец-то правильный вопрос для путешественника. – Сколько ты уже здесь?

Гвен даже ухмыльнулась, настолько забавен был вопрос. Сколько она уже здесь? Они даже не потрудились узнать, сколько времени прошло, прежде, чем отправлять его к ней в прошлое.

- Понадобится больше трех часов, чтобы рассказать все то, что со мной произошло. Но полагаю, ты можешь поздравить меня с семнадцатилетием, - а ведь о своем даре она узнала как раз в свой день рождения - ей только исполнилось шестнадцать. Эта дата кажется уже такой далекой. - Год не прошел для меня зря.

- Как год? – от шока у него даже дыхание перехватило. Ощущение было такое, будто без предупреждения врезали под дых.- У нас на поиски потрачено было лишь месяц и 25 дней…

- Пожалуй, ты должен лучше меня знать, почему все произошло именно так.

Но информация была слишком нежданной. Только два месяца. В ее мире прошло только два месяца, в то время как она провела год своей жизни вырванная из реальности.

Гидеон был в смятении: в его голове не укладывалось, что в его полтора месяца вместился целый год жизни Гвен… Он начал свое объяснение, как в бреду, он даже почувствовал, как холодный пот выступил на лбу… А может, это уже последствия чрезмерно долгого пребывания в прошлом?

- Мы… Я. Нет, не так… Когда ты исчезла и не появилась, то Фальк поднял всех на уши. Полиция обыскивала Лондон, диггеры шныряли по канализации, историки поднимали архивы. В Хрониках не было не единого упоминания, что где-то появилась ты. Тебя словно вычеркнули из истории! – он ходил взад и вперед, с трудом подыскивая слова. - Мы никак не могли понять, где тебя искать и, главное, как. Они, то бишь хранители, выписали даты , где упоминалась любая девушка или женщина в Темпле, и я должен был проверять их… Пока идею не подала Лесли, что ты оставила бы знак, - Гидеон остановился и посмотрел в ее голубые пронзительные глаза, которые внимательно следили за ним. – Я тогда вспомнил об исповедальне. Мы с Лесли всю ее обшарили, там мы нашли дату… Часть даты. Тысяча с семьсот… Я знал, что это ты. Как бы меня не уговаривали, я знал, что это ты.

Он умоляюще смотрел в любимые глаза, в этот момент почувствовал сильную усталость. Де Виллеру захотелось, чтобы все, что прошел, все эти мытарства - оказались просто длинным сном, кошмаром. Так хотелось проснуться, так хотелось забыться…

- А дальше? Дальше нашли портрет Гейнсборо, по нему и определились с датой элапсации. И вот я тут… – он решил умять конец истории: он никогда не скажет, что она умрет или умерла, или уже мертва. У путешественников во времени всегда были проблемы с глаголами.

Гвендолин заметила, как на последнем предложении Гидеон замялся, но ей слишком осточертели допросы. Она слушала его внимательно и с каждой секундой понимала, что многое из того, что он говорил - вполне вязалось с развитием событий в ее жизни.

- Вполне вероятно, что они вычеркнули меня из Хроник, так как перестали думать, что я - Рубин.

Хотя Гвен не особо в это верилось - слишком яростно Сен-Жермен относился ко всему, что происходило во времени.

- Что насчет исповедальни…, Лесли всегда была нашим мозговым центром. Хотела бы, чтобы она была здесь, со мной…

Но Лесли осталась в прошлом - в ее будущем.

- А вот портрет я даже еще не видела, - Гвен рассмеялась, хотя по щекам все еще катились слезы. Эмоции зашкаливали с дикой силой. И Гвендолин хотелось простить Гидеона. Так хотелось! Вот только упрямое сердце не желало прощать. И черт ногу сломал бы в том, почему. Он врал ей на каждом шагу. Он понимал, что она не выжила бы в этом веке.

Гидеон сделал шаг к ней в желании обнять и приласкать, но подумал - это будет лишним. Он уже боялся своей любимой незнакомки. Поэтому решив ее приободрить, перешел к главному:

- Гвен, мы нашли причину неполадки. Суть в том, что в рубине какая-то трещина, поэтому тебя выбросило не запланировано … сюда и держит здесь. Стоит заменить рубин, как ты вернешься обратно домой, по истечении трех часов. Дубликат камня практически готов, будет ровно через несколько дней, но для тебя это может быть часы – теперь мы знаем дату! Нам с тобой стоит обсудить только, когда и где элапсировать тебе, чтобы не пострадать: с 18 века много, что поменялось. Сама знаешь…

- Домой? С тобой?

Сердце девушки заполняло невероятное тепло, хотелось смеяться, летать, танцевать. Хотелось кинуться в объятья парню и расцеловать его! Она наконец-то сможет вернуться домой! И пусть она никогда не сможет смотреть Гидеону в глаза – она будет любить его так тихо, насколько будет способна. За год уверенность в том, что сердце не всегда может принадлежать только тебе – стала ее маяком. Бенедикт научил слишком многому.

Бенедикт…

Имя тут же врезалось в стену, отдаваясь болью в сердце. Если она никогда не смогла бы полюбить своего супруга так же сильно, как Гидеона, которого продолжала любить, не смотря ни на что, еще никогда не значило, что могла бросить его вот так вот. С того момента, когда она отправилась в будущее, совершенно неожиданно, даже не попрощавшись, прошло очень много времени и это время заполнилось слишком многими событиями. Теперь все не могло быть так просто.

Ох, если бы этот зеленоглазый демон никогда не врал, что любил. Если бы он просто никогда не отпускал ее руки – все было бы по-другому! Ей бы не пришлось выбирать.

- Так скоро? Я не могу… Так много надо сделать…

Гидеон видел, как зажглись ее глаза, как заиграла жизнь в ней, как улыбка проскользнула на ее бледном лице, но через секунду все потухло. Словно в ней выключили этот божественный свет.

После чего она замямлила и замялась. Да что с ней такое? Неужели она не хочет?… Или не может из-за страха?

Он подошел к ней близко-близко, видя, как распахнулись ее глаза от удивления, нагнулся, словно хотел поцеловать в щеку, и прошептал:

- Не бойся ничего! Они не посмеют тебя обидеть больше. Если ты боишься возвращаться из-за страха, просто скажи мне время и дату, тогда я подготовлю все для побега. Украду тебя у них, а после чего мы с тобой вернемся домой…

Его слова лишь сбили Гвен с толку. Он был так близко! Нужно лишь чуть податься вперед и вновь почувствовать себя счастливой – вспомнить, каков на вкус его поцелуй. И то, что он говорил… Как это должно было вязаться с тем, что произошло год назад? Год назад! Только сейчас она поняла, что обида прошла, осталось лишь смирение со всей своей судьбой. Он тут! Она не видела его целый год, лишь в кошмарах. Это похоже на чудо, в которое сложно поверить.

Больше не пытаясь оттолкнуть его, она лишь удивленно смотрела на него, совершенно не понимая на самом деле, что он говорил.

- Почему ты все время твердишь мне о том, что я чего-то боюсь?

Боже, как же сложно отвести взгляд от его губ. Соберись, Гвендолин!

- И зачем мне бежать? От кого?

Гидеон продолжал стоять так близко, ему нравилось вдыхать ее аромат духов и тела, который напомнил то ведение в коридоре Темпла. Нужно будет спросить, не снился ли он? Помнит ли она поцелуи на софе с зеленой обивкой? А главное, хочет она его еще или нет? Он, да…

От близости к ее губам, Гидеон чувствовал непреодолимое желание поцеловать их. Эти алые, сладкие губы, такие некогда алчущие, жадные к его губам. Гидеон чувствовал жар и непреодолимое желание. Его тянуло все ближе к ней, как к магниту.