Приняв на себя важный вид, я подошел к двери, но, не успел даже постучать в нее, как мне тут же открыли. Прямо по волшебству! На пороге меня встретила старая леди в чепце и в темно-зеленом, сшитом на военный манер, платье. Кажется, она экономка.

- Bonjour! Меня зовут мадам Грэйвз, я экономка, - она присела в неглубоком реверансе, наверное, из-за ревматизма. – Чем я могу вам помочь?

- Скажите графу Бенфорду, что к нему приехал граф Велидер, - произнес я так надменно, как мог. Отлично, Гидеон! Практически назвался бельведером. Решив не оглашать своего реального имени - мало ли, может они в курсе, назовись я де Виллером - решил взять анаграмму своей фамилии и титул графа: ну, если все его разбирают, то почему я не могу? Даже Гвен обломилось!

Но вместо ожидаемого «я доложу сейчас графу», услышал: «Его милости нет сейчас». Как его нет? А кто есть? «Никого. Они с супругой с начала зимы находятся в Лондоне». «С супругой?» «Возможно вы не в курсе, но прошлой весной граф обвенчался на племяннице графа Сен-Жермена, Шарлотте Лойд». Распрощавшись с экономкой, полностью в растерянности я сел в карету и покатил обратно. Что же делать? Что же делать? Что делать?! Так значит Гвендолин взяла имя кузины. Умно. Ведь граф знает, что Шарлотту готовили с рождения к путешествиям во времени. Возможно, это ее спасло от смерти. Но сути не меняет! До Лондона в карете день езды! А мне еще два часа торчать здесь! Градус паники зашкаливал. Я не хотел откладывать это дело еще на день, дожидаясь, когда случай нас сведет с Гвендолин, находясь от нее так близко и так далеко одновременно.

От этой муки я застонал и откинулся на сидение. Это просто невозможно! Как я еще не повредился умом за это время. Хотя может и повредился!

Я начал хаотично соображать. А что если я еще раз прыгну сегодня в 18 веке на три часа? Да, мне будет плохо. Но это по возвращении же! Зато я, наконец, смогу увидеть любимые голубые глаза после полтора месяца разлуки и испытаний на мою бедную голову. Взвесив доводы разума и крики рвущегося к Гвен сердца, я решил идти на безумство. Хотя, что есть безумие по сравнению с тем, что происходило с Гвендолин? Сколько бы дядя не пытался упрятать от меня документы, я все равно был прекрасно осведомлен о том, чем знаменита вторая половина 18 века – они сами же обучили меня всему необходимому.

Последствия элапсации? Ничего страшного.

Главное, это вновь увидеть ее. Вырвать ее из этого грязного века и заточения.

- Да ты рехнулся!

- Да, дядя, рехнулся! Но я не могу так просто все оставить и дожидаться завтрашнего дня. Слишком долго мы ждали!

- Гидеон, послушай. Еще один прыжок на три часа за сегодняшний день и завтра тебе будет плохо. Ты будешь недееспособен! -вступил в наш ор доктор Уайт.

- И пусть. Мне и так будет плохо, если я не попытаюсь! – мы орали друг на друга стоя на шоссе, ведущее в Касл Комб, на котором в 18 веке пару минут назад я отпустил в Лондон экипаж, а сам вернулся в 21 век. Вид нашей группы был безумен, да мы сами были безумны: ряд припаркованных у обочины черных лимузинов, три пожилых человека в дорогих костюмах ругаются с молодым человеком в старинном камзоле и с тростью.

- Гидеон, подумай о последствиях! Тошнота, рвота, дезориентация в пространстве - это только цветочки. Последствия могут быть и хуже, - но я стоял на своем. Мое лицо выражало, что мне все равно, хоть вывернет наизнанку, но мне нужно встретиться с Гвен, убедиться, что она еще реальна хоть где-то, хоть в параллельной вселенной, но жива. Иначе образ превратится в призрак, станет невыносимым кошмаром.

-Послушай, Гидеон, «сегодня» ты никогда не вернешь, а в прошлое - ты можешь в любую секунду, - прозвучал еще один довод от мистера Джорджа, который тоже не понимал моего рвения. Что же творилось с этими людьми? Почему каждый из них так упрям?

- Да черт с ним! - взорвался Фальк, который уже стоял в сторонке, хорошенько наоравшись на меня, и нервно курил. – Если хочет, пускай элапсирует в Лондоне второй раз. В конце концов, ему будет хуже, а не нам.

Спорить никто не стал, понимая, что я не успокоюсь. Все просто молча согласились с дядей и сели по машинам. Через несколько минут мы на всех парах мчались в Лондон, в то время как мистер Джордж искал в файлах Темпла адрес Лондонского дома графа Бенфорда.

- Ну что, готов? Ты точно этого хочешь? – с надеждой спросил Фальк, все еще надеясь, что я откажусь от своей затеи. Но я уже уколол палец и через пару секунд оказался в исповедальне церкви Holy Trinity в 1758 году. Выйдя оттуда в полумрак церкви, я сломя голову, рванул на улицу. 18 век сразу встретил меня вонью нечистот и гамом таверн, продавцов, точильщиков, глашатаев, топотом копыт и скрипом проезжающих карет. Везде предлагался дешевый джин, разбавляемый в то время серной кислотой - от этого пойла умирало кучу людей. Мальчишки бегали от кареты к карете, попрошайничая и передавая записки между пассажирами. Гадалки и нищие привязывались ко мне на каждом шагу. Некоторых я отгонял, замахиваясь кулаком, потому что по-другому они не понимали. Глашатаи, расчищая дорогу важным особам, орали «разойдись» так сильно, что пару раз я думал, что оглохну. Вскоре я был у дома графа Бенфорда, тайно молясь всем богам, чтобы там оказалась Гвен, и не было графа Сен-Жермена. Дверь мне открыл чопорный, вышколенный мажордом.

- Добрый день! Желаю видеть хозяина дома. Они здесь? – мои нервы были натянуты, как струны, до самого предела.

- Да, они-с дома. Как доложить? – осведомился он.

- Доложите, что прибыл граф Велидер … из Франции. По поводу интересующей их сделки.

Мажордом удалился. Его не было несколько минут, длившиеся бесконечно. Я, как лев в клетке, метался перед дверью, готовый уже сорваться и самому поднять внутрь дома.

Но к моему спасению, вышел мажордом и повел по парадной лестнице наверх, в главную гостевую залу. Я судорожно сжимал рукоять шпаги, в ожидании, что мне сейчас придется либо защищаться, либо сдерживать себя от попыток заколоть Бенфорда.

Сердце стучало как перед казнью, шаги давались тяжело, словно ноги были тяжелые. И вот передо мной открылись высокие резные двери, и я вошел в комнату. Сначала мне подумалось, что тут никого нет, так как ненавистного ожидаемого лица я не увидел. Но в то же мгновение я увидел женскую фигуру у окна с черными, как смоль, волосами, и глаза, те самые глаза, которые меня мучили все это время во снах и в воспоминаниях. Но сейчас они были реальные, настоящие, широко открытые от испуга и бездонные. В миллионы раз прекрасней, чем я помнил!

Не знаю, сколько времени я стоял, как вкопанный, наверное, вечность прошла и мир тысячу раз умер и ожил – кажется, я забыл как дышать…

Наконец-то, совладав с собой, я хрипло смог произнести имя, которое не мог до этого произносить без боли и отчаяния. Может я умер или мне снится очередной сон, пугающий своей реальностью?

- Гвен! Гвендолин, это ты?

кюлоты*- короткие до колен брюки, которые французские дворяне носили как часть парадной одежды до начала XIX в

cravat**- шейный платок

аби*** - французское название верхней мужской одежды с узкими полочками. Модная одежда придворных XVIII в. Шили А. из бархата, борта украшали изящной вышивкой золотом, серебром, цветным шелком.

Иллюстрации к главе:

http://radikall.com/images/2014/01/27/QRH0u.png

http://radikall.com/images/2014/01/27/Fdq8P.png

========== Отрывок из зашифрованного письма. Уитмен ==========

Отрывок из зашифрованного письма, переданного Сен-Жермену в 1769 от Уитмена, с помощью Тимоти де Виллера, а тот – через Гидеона де Виллера.

«Мой дорогой граф, читая эти строки, будь спокоен – цель будет достигнута и вечность распластается перед тобою, павшей ниц Смертью.

Я – твое будущее, а ты – мое прошлое. Мы сможем разрушить оковы и воссиять в плеяде звезд.