Приятный холодок на секунду достигает моего лица, но затем вновь исчезает, точно его и не было.

Амелия уходит спать, ее весьма разумно уводит из комнаты Люси – последнее, что я вижу, это вспышку ярких рыжих волос гувернантки, прежде, чем дверь захлопывается и Бенедикт тут же оказывается рядом – настойчиво, почти грубо он поднимает меня с кушетки и тянет к себе, точно безвольную игрушку, что повисла в его руках. Но я делаю шаг назад и маню его указательным пальцем, подходя все ближе к кровати. Он идет за мной, и я вижу, как темнеют от страсти его глаза.

Смеясь, я отворачиваюсь от него и…

Падаю с кровати, больно ударившись лбом об паркет. Черт! Открыла глаза и поняла, что свалилась не с такой уж и восхитительной высоты, о которой стоило бы беспокоиться, но сам факт, что я упала с кровати, заставлял меня чувствовать, если и не ужасно, то, по крайней мере, немного неловко. Учитывая тот факт, что свою одежду я оставила вчера где-то в районе между кабинетом и лестницей. Весьма смущающее обстоятельство, учитывая, что в доме проживал еще и де Виллер-младший.

- Так и будешь валяться, мисс Аморальность?

В испуге я тут же запрыгнула в кровать и обмоталась одеялом, прикрывая им наготу, но спустя секунду облегченно выдохнула. На подоконнике, уютно устроившись между маленькими подушками, лежал Ксемерус, смотря на меня настолько осуждающе, насколько мог.

- Что тебе нужно, Ксемерус? – прошипела я ему, оглядываясь на закрытую дверь. За ней лишь отдаленно были слышны голоса Рафаэля и Гидеона. О боже! А я валялась тут совершенно голая и разговаривала с воображаемым (как всем кажется) другом. Если выставить эту сцену в театре, то все зрители были бы похожи на персонажа «Крика» Эдварда Мунка.

- Ты пропала, и я забеспокоился, - с напыщенной важностью произнес демон, перемещаясь на кровать. Конечно, как же. Дождешься от него беспокойства. Единственное о чем Ксемерус умел беспокоиться – это его призрачный желудок.

- Я серьезно. Мне сейчас не до тебя и твоих шуток, - вновь прошипела ему я, стараясь согнать его с кровати. Но рука как обычно лишь словно погрузилась в холодную воду. Отличное средство, чтобы отогнать сон.

- Естественно! Совсем не юная Ева соблазнила маленького Адама, - съехидничал Ксемерус, взлетая к потолку, оскорбленный тем, что я запустила в него руку, - Совсем забыла о том, ради чего ты здесь?

Уничтожить Сен-Жермена.

Такое я не забуду никогда. Но заснуть в одной кровати с человеком, которого я ждала более ста лет… Сравнится ли это чувство с тем, что я испытаю, когда наконец-то избавлюсь от вечно преследующего меня желания мщения? Долгое время мне казалось, что месть – это единственное, что удерживает меня на плаву. Пока не поняла, что больше не знаю, за что же пытаюсь мстить. Граф разрушил мою жизнь в такой же мере, в какой сам того не осознавая сделал ее восхитительной. Только чувство неполноценности продолжало бегать за мной точно верная собака.

- Я знаю, Ксем, просто… - я вспыхнула, вспоминая прошлую ночь, и тут же зарылась лицом в одеяло.

Я ждала его более ста лет. Вряд ли это можно сравнить хоть с чем-то. И вот он – Гидеон де Виллер вместе со мной. Его длинные пальцы пианиста так изящно вырисовывали на моей коже незамысловатые линии, словно именно он создал меня. Словно его губы всегда покрывали мою кожу поцелуями.

- Просто ты вернулась в самое начало, - с иронией протянул Ксемерус и тут же налетел на меня, отрезвляя холодной водой, которой, однако, невозможно коснуться. Это мгновенно погасило все мои романтические мысли.

- Ты просила не давать тебе сойти с верного курса, - виновато сказал он, пожимая плечами. Мол, я всего лишь делаю то, что ты сказала. Как обычно.

- Порой я жалею, что вообще встретила тебя, - пробормотала я, поднимаясь с кровати и ища хоть что-то, в чем я была бы похожа на нормального человека.

- Я единственный, кто не давал сходить с ума! Знаешь, как сложно было притворяться, что я тебя совсем не знаю? Молодая версия тебя еще сварливее, чем ты, - демон обиженно скрестил свои лапы и отвернулся от меня, сев на подоконник. Но я проигнорировала его и, накинув на себя найденные в шкафу чистые боксеры и футболку, что практически полностью закрывали боксеры, вышла из комнаты, оставляя демона со своим «никто меня не ценит» наедине. В конце концов, я уже насмотрела на эту сцену вдоволь. Ксемерусу уже давно пора придумать к своему фильму новый сценарий.

Осторожно, точно боясь разбудить спящего тигра, я спустилась по лестнице вниз, по пути подбирая свои туфли, и даже умудрившись найти часы, правда с уже с безнадежно порванным ремнем.

- И что же? Ты наконец-то с ней? – послышался голос Рафаэля. Он явно над чем-то смеялся, но все, что я видела, это его руку, выглядывающую из-за стены.

- Я не знаю, Рафаэль. Когда я с ней все становится слишком запутанным, - тут же ответил ему Гидеон, находящийся вне поля моего зрения.

- И что запутано на этот раз?

Гидеон тяжело вздохнул. Затянулось молчание. Я тут же вытянулась, перегибая перила и стараясь разглядеть, чем же они заняты, но тогда, когда чуть ли не сваливаюсь с лестницы головой вниз, де Виллер-старший вновь заговорил:

- Порой я замечаю, что она застывает. Она долго смотрит в одну точку, точно видит что-то, что я никогда не увижу. И ее глаза в этот момент темнеют, мне кажется, что ее зрачки полностью становятся черными… В эту секунду я вижу в ней отголоски всех тех лет, что она провела одна.

Я застыла, как он и говорил. Только теперь я слушала его так внимательно, что даже не заметила, как рука впилась в железные прутья, узором украшавшие лестницу. Острый угол впился в ладонь и на деревянный пол уже начала капать кровь. Я отдернула руку и под шепот Гидеона смотрела на нее словно на что-то чужое, не мое, случайное. Рана привычно стала затягиваться, оставляя лишь маленький рубец.

- Она старается. Я вижу, что она старается быть такой же, как все, но иногда ее выдает ее же тело. То, как она двигается, как говорит, как смотрит на людей. Она идет с высоко поднятой головой, словно мир уже склонился к ее ногам. Люди видят это, от того обходят стороной. За два дня я ни разу не увидел, чтобы хоть кто-то случайно дотронулся до нее. Они огибают ее, наверное, даже сами того не осознавая.

Я закрыла глаза. Никогда в жизни не замечала этого. Прошлое тащилось за мной попятам, но я отпихивала его ногой, стараясь быть как все. Мир вокруг меня менялся, но одновременно с этим всегда оставался таким же, как и всегда. Открытым к изменениям, переворотам, неожиданностям.

Я старалась быть такой же.

- Тебе только книги писать, чувак, - откликнулся Рафаэль, пытаясь откашляться. Похоже не меня одну поразила речь.

- Я подумаю над этим на досуге. Хотя может лучше мне начать печатать статьи в журналы, которые предпочитает мой младший брат? – Гидеон вновь возвратился в свое игривое настроение, точно минуту назад не выпотрошил все мое естество.

- Ох, заткнись! Это были не мои журналы! – рассмеялся в ответ Рафаэль со всей силы ставя чашку на стол. Удивительно, как она не разбилась от такого напора.

- И что ты будешь делать? – все же спросил он, обойдя стол. Скрипнула дверца гарнитур и Рафаэль уже вернулся обратно, но уже с новой чашкой. Значит, посуда все же пострадала.

- Плыть по течению, - ответил Гидеон, - Наверное, это еди…

- А подслушивать нехорошо! – тут же прервал его громкий крик Ксемеруса. С перепугу я даже взвизгнула, поворачиваясь в сторону застывшего в воздухе демона, но потеряла равновесие и начала падать вниз, грозясь сломать себе шею при падении, но умудрилась ухватиться за перила и пролететь лишь парочку ступенек.

- Напугал! – накинулась я на Ксемеруса, стараясь восстановить равновесие.

- Умереть ты все равно не можешь, - пожал тот плечами, но мой гневный ответ тут же прервал голос Гидеона.

- Ругаешься с лестницей? – он стоял, скрестив руки и облокотившись об дверной косяк, и смотрел на меня, улыбаясь до ушей. Позади него маячил до жути любопытный Рафаэль.