И вот солнце вновь играло с пылью, танцующей в воздухе, едва-едва задевая шторы.

Только ощущение незыблемости куда-то исчезло. Поэтому я просто села на край кровати и аккуратно провела кончиками пальцев по его лицу, стараясь не разбудить. Но он дернулся и резко открыл глаза, поймав мою руку как нечто чужеродное. Судя по взгляду, он совершенно не понимал, где находился.

- Как я здесь оказался? – спросил он, оглядывая комнату, но, так и не выпуская мою руку.

- Я забрала тебя с вечеринки, - ответила я, игнорируя пульсирующую боль в запястье от того, как сильно он его сжимал.

Гидеон нахмурился, будто старался вспомнить события минувшего вечера. И я прокручивала все в памяти вместе с ним. Звонок Лесли, с просьбой проследить за ним, чтобы тот не натворил никаких глупостей и ответный звонок, чтобы рассказать, что именно этим мой Ангел-Хранитель и занялся. Я не могла позволить ему рушить свою жизнь из-за меня. Не могла и не хотела. Даже если мне придется вымаливать у него прощение тысячу лет, я буду это делать не отвлекаясь.

- Господи, - он отпустил мою руку и вновь упал на кровать, закрывая лицо руками. Значит, память все-таки упала на него пятитонным грузом. Выпивка, драка и полуобнаженные тела. Только я не могла его осуждать, жизнь кидала и не в такие ямы.

- Как ты узнала, где я? – он вновь открыл глаза и попытался сесть, но тут же схватился за голову. Что ж, антипохмелин давно завалялся где-то на верхней полке.

- Мне позвонила Лесли.

Как только ей позвонил Рафаэль и сообщил, что ты пропал, а потом и вовсе пустился во все тяжкие. Сложно представить, что именно Гидеон развлекался таким образом, но много ли я знала о нем?

- Ах да, даже Лесли удостоилась знать больше, чем я, - тут же накинулся на меня он, прожигая гневным взглядом. Что ж, и это я могла простить. Можно удивиться тому, как много ты можешь простить человеку, когда знаешь, что все его поступки стали последствием твоих.

- Не больше. Столько же, сколько и ты.

В конце концов, историю с Бенедиктом знал лишь Гидеон и никто больше. Моя лучшая подруга оставалась в неведении, потому что кто бы вообще мог ей обо всем сообщить? Мне приходилось начинать историю с самого начала. Гидеон уже был свидетелем всего того, что я рассказала Лесли.

- Зачем ты привезла меня сюда? – спросил он, продолжая смотреть на меня так, словно я самый его злейший враг. Я бы хотела, чтобы мне это лишь казалось, но не могла. И это взгляд выжигал во мне дыру, в которую падали все объяснения, приберёгшая на этот случай. А еще я бы хотела отшутиться. Типа «Конечно же, чтобы изнасиловать! На самом деле я не глава Флорентийского Альянса, а член тайного дьявольского культа, который любит зеленоглазых мальчиков». Господи, да что же творилось в твоей голове, Гвендолин? Ни ума, ни воображения.

- Чтобы ты не натворил новых глупостей, - ответила я совершенно серьезно. Или чтобы ты вновь не нарвался на очередную Нэнси, чтобы заглушить свою боль то ли пытаясь реабилитироваться, упав на дно и оттолкнувшись от него, то ли пытаясь поиграть на моей ревности.

- Я не просил тебя становиться моей сиделкой, - резко отрезал он, поднимаясь на ноги. От него все еще пахло сигаретным дымом и алкоголем и его шатало из стороны в сторону – последствия весьма бурной вечеринки. Хватит вспоминать о ней, Гвендолин! Не имеешь права.

- Знаешь, я начинаю думать, что тебя задевает не тот факт, что я столько лет жила за твоей спиной, а то, что я старше, чем бы тебе хотелось, - сквозь зубы проговорила я, кипя от злости. Я не поднялась за ним, а так и продолжала смотреть на смятые простыни, боясь, что и вправду могу сорваться на крик. Но совершенно неожиданно, он не ответил на мой гневный выпад, а лишь спросил, где находится ванна. Я повернулась к нему, не до конца понимая, шутка это или нет. Но он стоял и смотрел на меня без доли юмора, от того я лишь кивнула в сторону второй двери в спальне и он тут же скрылся там, оставляя меня лишь с повисшей в комнате злостью и шумом воды.

Может, дело было в том, что я настолько привыкла к отходчивому Бенедикту или может в том, что я столько лет провела одна, руководя компанией, разросшейся до мирового масштаба, но казалось, будто я потеряла какую-то часть себя, и уже никогда не смогу ее вернуть. И это позволяло мне сдаваться в том, что касалось Гидеона. Возможно, все были правы. Может мне просто стоило оставить его в покое?

От тяжести таких мыслей, я просто легла на подушку, которая пропиталась перегаром, и, не обращая на это внимания, заснула, чтобы хоть на секунду забыться.

Я проснулась от грохота. В комнате было так светло, что я даже не сразу поняла, что Гидеона не было в постели. Грохот повторился откуда-то из ванны. Подозревая самое худшее, я вскочила на ноги и кинулась к ближайшей двери, чтобы тут же перестать дышать от крови, что сочилась из руки Гидеона, пока он, тихо бранясь, пытался перевязать ее своей грязной рубашкой, попутно скидывая с раковины все душевые принадлежности.

Вздохнув, я подошла ближе, отчего Гидеон, не заметивший меня по началу, испуганно вздрогнул и, кажется, когда я взяла его кровоточащую руку, на мгновение перестал дышать. Кровь лилась из ладони. Наверное, он, задел край зеркала, с которого я недавно сняла раму, чтобы отдать ее на реставрацию. Я знала это, потому что сама не раз ошибалась, нечаянно проведя по краю ладонью. Точно так же, как и он.

Выкинув рубашку на пол, я вытащила из ящика бинты и перекись, чтобы обработать рану.

- Не нужно, я сам, - сказал Гидеон, глядя на меня враждебно. Так выглядели люди, которых предали? Или может, я просто многое себе выдумывала…

- Позволь мне, - умоляюще прошептала я, не выпуская бинты. Мне хотелось помочь хоть в чем-то. Я так много вредила, что кровоточащая рука – лишь малый подарок, который я хотела бы исправить. Он долго молчал, заставляя кровоточить мою душу – как много крови! – но все же расслабил ладонь, подставляя ее мне. И я, благодарно вздохнув, лишь открыла перекись и, смочив ею ватные диски, аккуратно стала нажимать на рану, прижигая ее и тут же дуя, чтобы исправить эффект, будто по тебе проносится легкий заряд тока. Раз за разом, пока кровь не остановилась.

- Вот и все, - прошептала я позже, завязывая бинт аккуратным аккордом в виде маленького бантика. Вот бы все раны было так просто залечить, как обычный порез. Вот бы мы просто стали счастливыми, не смотря на то, что на душе оставались шрамы.

- Ты изменилась, - неожиданно сказал он, глядя на меня, пока я убирала все оставшиеся принадлежности в аптечку. Но после его слов я остановилась, замерев с протянутой к полке рукой.

Да, я и вправду изменилась. Но люди всегда меняются, даже за пять секунд отсутствия. Естественно, 271 год несравним с секундами, даже с месяцами, но это лишь фикция. Лишь внешняя оболочка, нужная, чтобы выжить в этом мире. Рано или поздно я бы дошла до этого, даже не прожив четыре с половиной века. Поэтому я просто поставила банку перекиси на место, закрыла шкафчик и вновь повернулась к нему.

- О чем ты говоришь? Я до сих пор схожу с ума по мороженому и каруселям, - я пожала плечами и, развернувшись, вышла из ванной, зная, что Гидеон следует за мной, чистый, но одетый в грязную и уже воняющую одежду. Только в тот момент, когда я хотела что-то об этом сказать, в сумке зазвонил телефон, пугая неожиданной музыкой. Тут же схватив трубку, я посмотрела на Гидеона, застывшего посреди комнаты, будто не знающего, что ему делать. Разговор, однако, был недолгим, в связи с срочностью. Поэтому, не сказав ни слова, я бросила трубку и кинулась к шкафу, чтобы вытащить оттуда чистую и вроде подходящую по размеру одежду и кинула ее Гидеону.

- Что это? – тут же спросил он, глядя на нее как на нечто инородное. Словно я кинула ему платье.

- Нам нужно в Темпл, - просто ответила я и сама кинулась переодеваться, чтобы не шокировать Фалька де Виллера своим строгим видом, который явно не вязался с девочкой-оторвой, которая еще была жива в его памяти.