- Ах, вечер спасён, — воскликнул он. — Я несказанно рад! Леди Лавиния вы уже поймали этого негодника? Держите крепко, а то улетит!

Лавиния рассмеялась натянутым смехом на фривольное замечание лорда. А я улыбался приклеенной улыбкой, мысленно проклиная Бромптона.

- Как вы мой дорогой?

- Вашими молитвами, милорд!

- Вот и отлично! А я все вспоминаю ваш изумительный дуэт с сестрой. Кстати, где она?

Я не успел и рта раскрыть, как меня опередила леди Лавиния.

- Леди Грей отлучилась ненадолго, чтобы почистить перышки и освежиться. Нам бедняжкам приходится столько сил тратить, чтобы подчеркнуть свою красоту и угодить вам, мужчинам.

Наверное, в этот момент я был похож на Щелкунчика: рот открылся - рот закрылся – Гвендолин ушла «чистить перышки»… Вы издеваетесь?!

- Согласитесь, публика наипрекраснейшая собралась. А какой оркестр! Какие танцующие пары – само изящество! – лорд Бромптон сладко причмокнул своими губами. – Помнится, в юности я не упускал ни одной возможности. Молодые должны танцевать! Вы так не считаете, милорд?

Намек был яснее некуда, если откажусь, то это будет сродни оскорблению.

- Согласен с вами. Леди Лавиния, вы не против посвятить этот менуэт Гайдна танцу со мной?

Лавинию, казалось, разорвет от радости, а меня от нетерпения рвануть на поиски Гвен. Вместо этого я должен отплясывать менуэт. Выйдя с дамой в круг танцующих в центр залы, я внезапно нашел плюс для себя – хороший круговой обзор. Поэтому, вежливо улыбаясь партнерше, выискивал голубой всплеск атласа Гвендолин в разношерстной толпе. Ее не было нигде. Я почувствовал удушающую злость: в конце концов, что она себе позволяет? Разве мы не должны держаться вместе и работать сообща!? На повороте и обмене соседними партнершами, внезапно на глаза попался Ракоци, который, не замечая никого, протискивался к выходу. Меня накрыло беспокойство. Отыскав графа глазами, который все еще находился на балконе и с кем-то оживленно болтал, я начал высматривать Аластера. Его не было, так же как и Гвендолин. А вот теперь пора бояться!

Не помню в какой форме и какими словами извинялся перед леди Лавинией ,уводя ее из круга танцующих, но, как только мы вошли в толпу, я практически рванул к выходу, грубо расталкивая людей и попутно оправдываясь. Вылетев в пустой полумрак коридора, начал заглядывать в каждую комнату. Здесь было пусто, гулко и прохладно, в отличие от громкой яркой бальной залы, от этого страх сильнее нарастал и заполнял каждую клетку моего тела. Еще одна пустая комната, и тревога усиливалась сильнее. Я готов был практически заорать имя Гвендолин, пока не открыл одну из дальних комнат и не увидел ее бледную, прижавшуюся к стене. У ее ног лежал без сознания Ракоци. Элкотт истуканом стоял рядом.

- Что здесь происходит?

- Ничего сверхъестественного, - прошептала Гвендолин, ногой отодвигая от себя тело Ракоци, - Можешь продолжать свои танцы и заигрывания.

Ничего сверхъестественного? Я в шоке уставился на Элкотта.

- Элкотт? Может, вы мне объясните? - тот же странно заговорщицки посмотрел на Гвендолин, но каким выражением лица она ему ответила, я не увидел, потому что успела поймать мой взгляд.

- Он напал и приставал к мисс Грей. Кажется, Ракоци опоен отваром и не контролировал своих действий, – я кинул взгляд на распростертое тело Ракоци, только сейчас увидев флягу у его головы – чертов наркоман!

- Ты в порядке? – я сделал шаг к Гвендолин, боясь напугать, чтобы не дай бог у нее не случилась истерика, а сам рассматривал - цела ли она и как далеко зашел этот ублюдок. Целостность платья на ней говорило, что всё в порядке.

- В полном, можешь возвращаться к своей Порочной ведьме*, - проворчала она и, обогнув меня, направилась к выходу. Ее резкое отторжение моей заботы вызвало во мне злость: я бегаю, ищу ее, схожу с ума от страха, а она тут… кстати, что она тут делала?

- Хорошо, я вернусь к ней, но сначала объяснишь мне, что ты тут делала?

Гвендолин резко остановилась в дверях, отчего следовавший за ней Первый секретарь, тут же врезался ей в спину, но тут же отпрыгнул от нее, словно от прокаженной.

- Целовалась с Ракоци! Чем же мне еще заниматься на балу? - почти прокричала она, разводя руки в стороны и смотря на меня с нескрываемой злостью. И, не дав мне опомниться, тут же вышла из комнаты и скрылась за поворотом, заставив меня следовать за ней.

Я оглянулся на валяющегося Ракоци, пытаясь понять - правда это была или нет. Гвендолин он никогда не нравился, я помню. Так что фраза скорее была, чтобы позлить. Ну что же, у нее это получилось!

Вылетев в коридор, я увидел как к ней и Элкотту подоспел слуга и о чем-то сообщил. Подойдя к ним, я видел, как слуга уже удалялся, передав указания.

- Граф попросил нас подождать в верхней гостиной на втором этаже. Там мы передадим бумаги. - Ее голос был спокоен и ровен, хотя я слышал страх и напряжение.

- Хорошо. Милорд, благодарю, что позаботились о моей сестре, - я сделал поклон застывшему в неуверенности Элкотту. На мгновение он замешкался, ожидая позволения уйти у Гвендолин, пока та не кивнула, соглашаясь со мной. Галантный век галантен во всем.

Он удалился, оставив меня наедине с Гвен, отчего сразу тишина между нами стала напряженной и неприятной. Я попытался объясниться с ней, но только произнес ее имя, как она в нетерпении рванула от меня по лестнице на второй этаж.

- Гвенни! Остановись! Пожалуйста!

- Оставь меня в покое!

Никогда не слышал такое отчаяние в ее голосе! Я попытался схватить ее за руку, чтобы развернуть и заглянуть в ее глаза, чтобы хоть на секунду понять, что у нее творится в голове.

- Не могу. Каждый раз, когда я оставляю тебя одну, ты совершаешь что-нибудь необдуманное.

- Поди прочь!

- Нет, я этого не сделаю. Послушай, мне действительно жаль, что так получилось. Я не должен был этого допустить.

- Но допустил ведь! Потому что ты глаз с неё не сводил! – как-то неправдоподобно звучал ее гнев. Ничего не понимаю… Она влетела в первую попавшуюся комнату, а я рассмеялся на ее заявление. Гвен стояла, потупив взор, стараясь не смотреть на меня.

- Да ты ревнуешь!

- А тебе только этого и надо! - это - правда, мне было приятно. Я получал наслаждение от одной мысли, что она считала меня своим по праву.

- Граф обязательно спросит нас, где мы задержались, - мой ответ был странным, но я растягивал удовольствие.

- Пусть твой ненаглядный граф пошлёт за нами своего названого брата из Трансильвании. Может, он никакой и не граф. Титул его такая же фальшивка, как и розовые щёчки этой… как её там? — Гвендолин от ярости шмыгнула носом. Эта свойственная ей привычка вызвала во мне прилив нежности и любви. Захотелось сильно сжать ее в объятиях, пока она не попросит пощады, чтобы отпустил. Вместо этого я продолжил:

- Хм… Я вот, например, снова забыл её имя.

- Врёшь, - ее голос уже не был так суров и беспощаден. Я видел призрак улыбки на ее губах.

- Граф никак не виноват в поведении Ракоци. Он наверняка накажет его за это. Ты можешь не любить графа, но ты обязана его уважать, – я вздохнул, как бы мы ненавидели Сен-Жермена с его шайкой, но они наши враги, опасные и вероломные. А врага нужно уважать. Нельзя пренебрегать этим. Гвендолин злобно сверкнула глазами и засопела, отворачиваясь. Видно, что внутри нее бурлит лава эмоций.

- Ничего я не обязана… - она запнулась. Я увидел, как ее взгляд остановился у меня за спиной, а зрачки чуть расширились.

- Что там? – я обернулся, проследив за ее взглядом.

- Ничего! – ее голос был звонче обычного «ничего». И тут я увидел легкое колыхание портьеры.

- Там, у окна. Кто-то подслушивает нас, - моя рука дернулась к эфесу шпагу. Но в этот момент Гвендолин прижалась ко мне и приникла к губам. Не сразу осознав, что она меня поцеловала, я потерял пару драгоценных секунд. И только потом, отдался нахлынувшему чувству, будто меня смывает в водовороте. Я целовался со всей страстью, которая накопилась за все эти дни, со всей тоской по ней: ее смерть, кома, мои ежедневные просиживания в палате за чтением Шекспира, борьба с адом за ее душу и амнезия - как счастье, что она жива, и мучение из-за невозможности быть ей больше, чем просто другом.