Ифигения и дети —
Ахил, Николай и Александр
Ифигения знала, что для неё поездка в Турцию намного опаснее, чем для любого другого агента: ведь она с детства жила в этой стране, и её там могли опознать. Тем не менее она добровольно согласилась участвовать в операции. Помощь, которую она могла оказать группе, было невозможно переоценить. Знание языков было только одним фактором. Другим, еще более важным, было то, что с помощью Ифигении группа надеялась восстановить связи с нужными людьми, которые некогда были дружны с её отцом, и это было быстро сделано. Турецкие коммунисты-подпольщики были готовы оказывать советским агентам всевозможную помощь.
И ещё одна любопытная деталь. Ифигения получила образование и воспитание в монастыре и была очень строгих нравов. Она выехала на работу в Турцию в качестве жены Тимаш-кова будучи девственницей. Поэтому первые месяцы, проведённые этой парой в Турции, были довольно сложными для Тимашкова: они жили в одной комнате, но Ифигения спала на кровати, а Тимашков — на полу.
О других участниках операции известно очень мало. Одним из них был Михаил Мачханели (члены группы, направленной в Турцию, называли его Давид). Его в живых нет, и архивные документы, которые могли бы пролить свет на его биографию, не сохранились. Известно только, что он был сотрудником органов государственной безопасности. В начале 1950-х годов он был уволен в запас.
К счастью, сохранились сведения о женщине с необычной судьбой: ее звали Елена Родригес-Данилевская. Её дедом был известный русский писатель Григорий Данилевский, автор прекрасного исторического романа «Княжна Тараканова». Образ красавицы-княжны, погибшей во время наводнения в тюремной камере, был создан также знаменитым художником К.Д. Флавицким. И писатель, и художник удостоились за свои произведения высоких наград.
Романтический дух писателя Данилевского передался его дочери Александре. О том, как сложилась её судьба, рассказал в своих очерках об Испании журналист и писатель Михаил Кольцов. После революции Александра оказалась за границей, странствовала по Европе, а когда оказалась за Пиренеями, в неё, харьковскую красавицу, влюбился испанский офицер. Она вышла замуж и осталась с ним. Но Александра дала себе обет — воспитать детей хоть наполовину русскими. С огромным терпением и любовью занималась она двумя своими девочками, обучила их чтению, письму, создала в доме маленькую русскую библиотеку и с удовольствием декламировала с дочерьми хором русские стихи — на удивление и добродушный восторг добряка Родригеса. Он был человеком левых убеждений, обожал семью, но умер после долгой болезни за несколько лет до начала гражданской войны в Испании.
Когда на фронты Испании начали прибывать добровольцы из СССР, «Генеральша Родригес», красивая седая женщина, и её дочери Юлия и Елена, совсем испанки на вид, предложили всеми силами и знаниями помочь дружбе Советского Союза с их родиной. Момент, как пишет Кольцов, был самый критический, враг подходил к Мадриду. Их усадили в машину с корреспондентами «Комсомольской правды», эвакуировали в город Аликанте, затем они начали работать переводчицами при торгпредстве. Библиотека с «Княжной Таракановой», с русскими былинами и с Тютчевым оказалась тогда более чем кстати для советских добровольцев под Мадридом, единственным досугом которым стало чтение.
«Генеральша Родригес», о которой писал Кольцов, действительно работала в торгпредстве. А вот её дочери, Юлия и Елена, которым тогда было 31 и 25 лет, выбрали себе более опасную и сложную работу. Они стали помогать советским военным советникам, не знавшим испанского языка. В результате они стали тесно связаны с «герильерос», диверсионно-разведывательными отрядами. Вот так сложилась судьба внучек известного русского писателя Данилевского.
Когда в 1938 году стало ясно, что Испанская Республика не выстоит, Юлия получила через Эрнеста Хемингуэя, с которым её семья была хорошо знакома, приглашение занять место на кафедре одного из университетов США. Она могла поехать туда вместе с матерью и сестрой. Данилевские-Родригес отказались от приглашения. Они оставались в сражающейся Испании до последнего часа. Вырваться оттуда стоило им немалых трудов — ситуация в республиканском лагере стала критической после очередного наступления войск Франко.
Об этом напоминает карандашная записка Елены, отправленная матери, которая тогда находилась в Валенсии: «Учитывая не совсем благополучное состояние наших общих дел, я тебе сообщаю, что завтра приедет машина за тобой, она заедет к тебе, и вы условитесь, когда выезжать. Самое лучшее, после обеда, чтобы не попасть под бомбёжку. Не медли, не задерживай машину. Лена»
Покинув Испанию, Данилевские переехали в СССР. В Москве они вновь встретились с Кольцовым. Юлия перевела на испанский язык много литературных произведений. Среди них — роман Толстого «Хлеб». В годы войны она вышла замуж за французского журналиста, коммуниста Жоржа Сорреа, также находившегося тогда в эмиграции в Советском Союзе (познакомились они ещё в Испании, где Жорж был корреспондентом газеты коммунистов «Юманите»).
После победы над Германией Юлия вместе с мужем уехала во Францию. Долгие годы она работала в ЮНЕСКО, где была директором департамента переводов, вырастила сына и дочь, а потом растила внуков. Её мать во время войны находилась в эвакуации в Ташкенте. В самый разгар битвы под Сталинградом дочь писателя Данилевского сделала крупные пожертвования в фонд обороны от себя и от дочерей. На эти средства был построен танк.
Вернёмся к младшей дочери — Елене. После окончания университета в Гренаде с отличием (как и её сестра Юлия), Елена покинула Мадрид, где жила вся семья, и отправилась в Эскуриал, где начала внедрять в созданной по новому образцу школе новую, демократическую систему просвещения, за которую ратовали республиканские власти. Здесь и застало её начало франкистского мятежа. Вместо того, чтобы продолжать преподавать в школе, ей пришлось работать с «герильерос» вместе с советниками из СССР. За участие в Великой Отечественной войне Елена Родригес-Данилевская была удостоена многих правительственных наград.
Когда Муза-младшая как-то вздумала изучать испанский язык, отец подарил ей «Учебник испанского языка». Авторами учебника были Великопольская и Родригес-Данилевская. На первой странице было написано по-испански: «Леониду от чистого сердца с надеждой, что эта книга поможет в изучении испанского языка. Елена». А внизу — приписка: «В память о нашей Испании». Учебник вышел в Москве в 1963 году. Елена нашла себя впоследствии в филологической науке. На протяжении многих лет у нас были сомнения в том, что Елена Родригес-Данилевская принимала участие в стамбульской операции — ведь у неё было совсем другое языковое направление. И только относительно недавно, перебирая старый материнский архив, мы наткнулись на газету «Комсомольская правда» от 14 июня 1979 года. На первой странице газеты маминой рукой было написано: «Статья о Лене Ивановой (Родригес-Данилевской). Стамбул, 1941—42 гг.». Теперь все сомнения были сняты.
Она умерла в 1979 году, причём в тот день, когда прилетела в Испанию, которую давно мечтала увидеть снова.
Руководителем операции в Турции был Наум Эйтингон. Под именем «мадмуазель Люси» в Турцию с ним выезжала Муза Малиновская.
Стоит задаться вопросом, какая была необходимость послать в Турцию группу опытнейших оперативных работников, в нейтральную страну, где, в общем, текла мирная, спокойная жизнь, вто время как в Советском Союзе осенью 1941 года шли кровопролитнейшие бои с наступавшими германскими дивизиями. Трудно не сделать вывод, что задача была у Эйтингона и его товарищей очень сложная и к тому же, скорее всего, государственной важности.
