– Вы же прекрасно знаете, что причины были более чем объективны…

– Их это не волнует.

– Понимаю… Но сейчас можно расслабиться.

– Расслабляться нельзя даже в собственной постели, с собственной женой за бронированной дверью! – жестко сказал мужчина, что сидел за дубовым письменным столом.

Второй вытянулся и замолчал. Первый поднял трубку стилизованного под старину телефонного аппарата, стоящего на столе, соединенного прямой шифрованной проводной линией со станцией дальней космической спецсвязи. В столе открылся маленький прямоугольный экранчик, повернутый в сторону сидящего за этим столом мужчины. Второй мужчина, вытянувшийся напротив стола по стойке «смирно», происходящего на экране видеть не мог, но не мог и иметь уверенности, что его самого «на том конце» не видят. Камер ведь может быть и больше, чем одна.

– Полковник Васин… Разрешите доложить… Да, программа «Скунс»… Так точно, запущена… Сегодня, в полном объеме… Так точно… Я, товарищ генерал… Слушаюсь, товарищ генерал… Будет выполнено, товарищ генерал… Я понял, товарищ генерал… Долбоебы, так точно, товарищ генерал… Так точно, товарищ генерал… Нет вопросов, товарищ генерал… Разрешите выполнять, товарищ генерал… Есть!

Мужчина положил трубку, экранчик опустился, снова сровнявшись с поверхностью столешницы, сбоку на чернильнице мигнула лампочка, сообщая, что на станции связи передача сигнала окончена (в базовой комплектации пульта связи этой лампочки предусмотрено не было, она появилась тут только по личному распоряжению хозяина кабинета и была его маленькой гордостью, поскольку прежний хозяин перестал быть таковым как раз, однажды попавшись на «эффект страуса» – мол, ты не видишь, значит тебя не видят, – и наговорив лишнего после исчезновения экранчика).

Мужчина достал платочек и отер пот со лба.

– Ладно, с делом пока все. Как там «Кашим»?

– Делает успехи. Шесть операций на счету. Опять безупречен, эффективен и крайне жесток. СКООНовцы «Ваншотом» прозвали за эту жесткую эффективность. Побаиваются его… Слишком легко убивает. Вообще без эмоций и колебаний нажимает на курок. Что в бою, что после боя. Осторожен также до крайности: действует только наверняка, не рискует даже тогда, когда его к этому подталкивают. Но при этом действует с крайней дерзостью. Вообще – человек крайностей. Как командир дюжины, еще ни разу не потерял ни одного бойца.

– Учеба как? Выдерживает темп?

– Вполне. Даже к «Скунсам» прибился в первый же день начала программы. Там неразбериха была со списками, так что инструкторы не прогнали…

– Тринадцатым опять стал, значит, – задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику первый мужчина. – Судьба, что ли, у него такая?

– Дать указание инструкторам?

– Нет. Пусть остается как есть. Официально в списки «Скунсов» не вносить, но препятствий в учебе не создавать. Пусть попытается потянуть все сразу, раз уж замахнулся. Не сможет – его неудача. Сможет – его победа. А собственный, неподотчетный Центру «Скунс» нам пригодится. Главное, чтобы он таковым неподотчетным и оставался. Я понятно выражаюсь?

– Понятно, – ответил второй мужчина, делая пометку в своем планшете.

– Нештатный гражданский специалист «Кашим» по бумагам к программе «Скунс» отношения иметь не должен! И ни одна проверка, ни один отчет чтоб… Ну, вы меня поняли.

– Так точно, вас понял, – кивнул второй мужчина.

– Деньги так и не потратил он? – сбавив обороты, поинтересовался первый мужчина.

– Точно так – до сих пор только мелкие траты. Еще немного, и ему уже на квартиру в центре хватать будет. Но… – развел руками второй мужчина. – Кстати, есть вопрос, требующий вашей санкции.

– Слушаю, – разрешающе кивнул первый мужчина.

– Я предлагаю использовать «Кашима» для решения проблемы с Ковером. В Альянсе. Официально ведь он в нашей конторе не числится…

– Соло, значит? – хмыкнул первый мужчина. – Да еще и на устранение… А потянет малыш-то?

– Более чем. Говорю же: нажимает на курок без раздумий и сожалений. В Альянсе уже бывал, язык на бытовом и базовом уровне освоил (преподаватель говорит, что лучший на курсе). Должен справиться. Задача как раз под него: тихо, дерзко, без следов и свидетелей.

– Что ж, разрешаю. Но из наших баз должно исчезнуть все о том, кто такой «Кашим»: оставьте только позывной и ссылки на операции, в которых участвовал. Официальные операции. Ни фотографий, ни биографии, ни характеристик, ни особых примет – ничего остаться не должно. Ни в Сети, ни в архивах. Все расчеты с ним по-прежнему исключительно наличными. Обеспечение прикрытия перевести на режим «Альфа». СКООНовцы его СИБовский позывной знают?

– Нет. Он у них на «Малька» откликается.

– Вот пусть и дальше не знают. Отныне о том, что объект тринадцать из Л-51, детдомовец Жестянкин Леонид Васильевич, он же кадет Жестянкин, и «Кашим» – один и тот же человек, должны знать только мы двое. По документам объект тринадцать умер год назад от последствий многочисленных экспериментов, проведенных над ним в Л-51. Коршунова и тех двоих, что с ним в тройке были на штурме, с повышениями раскидать по другим подразделениям. Денежные расчеты с «Кашимом» производить будете лично. Ковер – это серьезно. А уж если справится…

– Значит, вербовка отпадает?

– Да. Агентов много. Специалисты по улаживанию деликатных проблем гораздо ценнее. Для них всегда много работы.

– А как же СКООН?

– Второй слой прикрытия. Пусть продолжает как есть. Для него самого ничего не должно поменяться. Просто время от времени будет выполнять задания соло, за двойную оплату.

– И «Скунс»?

– Все в силе. Только учиться с ними будет не «Кашим», а, случайно забредший кадет Жестянкин, позывной «Малек», талантливый мальчишка, трущийся возле СКООНа.

– Легенда в легенде… Будет исполнено, – сказал второй мужчина, делая пометки у себя в планшете.

– Вот и определились с тобой, Тринадцатый, – задумчиво проговорил первый мужчина. – Ладно, теперь к делу. О Ковере надеюсь прочитать некролог к концу следующей недели, а пока – что у нас по «Черному Солнцу»? Смогли выяснить источник их финансирования?

– Я не знаю, как он это сделал, – развел руками мужчина, стоящий перед дубовым письменным столом с планшетом в одной из рук, которые он развел в своем извиняющемся жесте. – Просто сделал, и все тут. Отчет писать я его заставлять не стал – не тот случай, а просто так он лишь пожимает плечами.

– Но прямо посреди заседания Совета ООН Виктор Ковер вышел в туалет и застрелился там из собственного официально зарегистрированного пистолета, который он и проносить-то в здание не имел права! Ни свидетелей, ни следов… Чисто! Как так? Судя по вашей характеристике Кашима, он должен был влезть в охраняемый особняк, перебить охрану и ликвидировать Ковера, не оставив там никого живого. Но это… Выше моего понимания. Эффективность на грани фантастики! Это точно он? Не мог Ковер действительно сам застрелиться? – экспрессивно задал вопрос мужчина, сидящий за дубовым письменным столом.

От переполняющих его эмоций он даже не смог остаться на месте и встал. Вышел из-за стола и начал прохаживаться по комнате.

– Не мог, – вздохнул мужчина, продолжающий стоять перед письменным столом. – Кашим показал на своем коммуникаторе селфи с телом только что прострелившего себе башку Ковера. Там еще даже рана на подбородке дымилась.

– Ожидал вопросов? Заранее готовил доказательства? – остановился нервно прохаживающийся мужчина и посмотрел на собеседника. – А он случайно ваш разговор с выдачей задания на тот же коммуникатор не записал?

– Нет, – уверенно ответил тот. – Наши специалисты прошерстили все его гаджеты и ноутбук. Найти смогли только следы удаления этого селфи (удалил он его при мне, как только показал, без просьб и напоминаний). Так что не думаю, что с этой стороны он может нам чем-то угрожать.

– Хорошо… Хотя бы это хорошо…

– Задание выполнено, проблема решена. Не понимаю вашего беспокойства, – решил уточнить мужчина, стоящий с планшетом.