Полковник замолчал в ожидании, внимательно глядя в лицо своего нового воспитанника, еще носящее желтые следы не до конца сошедших синяков (били его в детдоме с душой, со старанием и усердием). Но кадет молчал, не меняя осанки и выражения вежливого внимания на этом самом лице. Страха или волнения он не выказывал.

– Ладно, СИБ это СИБ. Все их планы и резоны нам с тобой никогда не понять. Меня гораздо больше интересует другой вопрос… – Сомов снова сделал паузу. – Ведь кадет Жестянкин Леонид Васильевич – это тот самый Ленька Отмор, что меньше полугода назад командовал, именно командовал, а не руководил организованной по всем правилам войной, не побоюсь этого слова, против нашего училища. Причем делал это грамотно, эффективно и последовательно. Откуда такие познания?

– Из Интернета, – ответил Жестянкин, не меняя положения тела и выражения лица.

– Из Интернета? – неподдельно удивился Сомов. – Что-то я не припомню такого онлайн-курса. Объяснишь?

– Отдельного курса там нет, но в свободном доступе лежат различные наставления, учебники, пособия, уставы, готовые планы-конспекты занятий для молодых офицеров. Разнообразные статьи, воспоминания и мемуары участников боевых действий…

– То есть, ты хочешь сказать, что перелопатил это все самостоятельно, без учителя, и применил на практике только ради… А чего ради? Из-за чего вообще ты развязал эту «войну»?

– Я встретил компанию кадетов-третьекурсников на улице. Недостаточно быстро, по их мнению, уступил дорогу. Меня оскорбили. Избили. Собственно, вся причина.

– Избили? – нахмурился Сомов. – Из-за пары затрещин устроить такое?

– «Война» уже была. Я не начинал ее. Просто воспользовался.

– Ты не просто воспользовался, ты возглавил ее!

Мальчик только пожал плечами. Ему нечего было на это сказать. Сомов тоже помолчал, внимательно разглядывая собеседника.

– Что ж, оставим это как есть. В конце концов, история знает и не такие примеры: тот же Гайдар в шестнадцать полком командовал. Меня больше волнует другое: ты развязал войну против училища, но вот я вижу тебя перед собой в форме «красноперых», которых ты так ненавидел. Как ты это мне объяснишь? Учти, предателей никто не любит. И они никому не нужны.

– Повторюсь: я не развязывал «войну», я воспользовался ситуацией для личной мести. Те шестеро, что нанесли мне обиду… В результате моих действий они все вылетели из училища. Месть свершилась. Остальное было лишь информационным прикрытием.

– Пусть так, – принял ответ Сомов. – Но ты повел людей за собой, взяв на себя командование, ты взвалил на свои плечи ответственность за них. А потом бросил их.

– Меня свергли. Общей сходкой свергли и заклеймили трусом после первой же провалившейся операции…

– Настоящего командира нельзя свергнуть! Если свергли – значит, ты не командир, а дерьмо собачье. Либо предатель, который всех бросил!

Мальчик не менял положения тела. Не менял выражения лица. Но на щеках его ненадолго вздулись желваки. Затем пропали.

– Ты не нравишься мне, крысеныш детдомовский! Я не стану оспаривать твое поступление, хрен с тобой – учись, раз пролез, пусть. Но следить я за тобой буду очень пристально! И не дай бог… Вон отсюда! – закончил свою речь Сомов.

Жестянкин встал, вытянулся по стойке «смирно», выполнил воинское приветствие, четко развернулся и покинул кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– …Таким образом, «Черное Солнце» набирает вес в нашем регионе. Уже пять мелких терактов, предотвращенных силовиками, можно однозначно приписать этой организации. Считаю переброс в Новопитер дополнительного спецподразделения целесообразным, – закончил свой доклад мужчина, стоящий перед дубовым столом.

– Что ж, – побарабанил пальцами по столешнице мужчина, сидящий за этим столом. – Санкционирую, перебросьте СКООН. Они как раз полностью восстановили свой штат после потерь штурма Л-51. Продумайте место дислокации.

– Слушаюсь, – кивнул мужчина, стоящий напротив стола.

– Кстати, про Л-51. Вы упоминали, что есть новости?

– Да, – кивнул тот. – Как вы, несомненно, помните, разбор и восстановление данных с различных поврежденных носителей, оставшихся после штурма лаборатории, продолжается по сей день. Так вот, наши спецы выдали очередной кусок остатков пирога. Соответствующие файлы вам уже должны были прислать.

– Должны, значит прислали, – спокойно сказал мужчина, сидящий за столом. – Вы мне коротенько перескажите сейчас, подробно я буду изучать позже. Если там есть что изучать, конечно. Они подобными «кусочками остатков», как вы выразились, практически каждый месяц «радуют».

– Этот раз не исключение. С единственным отличием: в одном из отчетов фигурирует Тринадцатый.

– Да? Что-то интересное?

– Только факт, что он участвовал не в двух проектах, а в трех. По времени между «Фобосом» и «Мемориалом», объект тринадцать был задействован еще в программе под названием «Хипнос». И как обычно…

– Единственный выживший подопытный, – с усмешкой предположил мужчина, сидевший за столом.

Второй кивком подтвердил.

– Вообще единственный выживший участник проекта, считая и разработчиков. Программа была закрыта после несчастного случая. Взрыв оборудования и дальнейший пожар. Автоматические системы пожаротушения не справились, произошел выброс токсичных газов и реагентов. ЧП затронуло целый сектор. Переборки в соответствии с инструкцией 1401/1 были герметично задраены и заблокированы. Результаты программы, все данные по экспериментам, методикам и материалам уничтожены пожаром и последующей его ликвидацией. Все, кто там был, а это двадцать девять подопытных, пятнадцать участников и пятьдесят человек охраны, погибли в течение десяти минут. Кроме объекта тринадцать. Он в момент происшествия находился в карцере. И пробыл там без еды и воды трое суток, прежде чем его обнаружили.

– Нехило! – присвистнул первый мужчина. – В девять лет?

Второй утвердительно кивнул.

– А за что угодил в карцер?

– Четыре побега и нападение на охранника.

– Серьезное нападение? – уточнил первый мужчина.

– Проломил череп и сломал пять пальцев: два на левой руке и три на правой.

– Серьезно! Минимум на полгода нетрудоспособность… Погодите, получается, мальчик этим нападением парню жизнь спас?

– Получается, что так, – задумался второй.

– Пробейте этого охранника. Может, он тогда и штурм пересидел в больнице? Появится живой свидетель.

– Сделаем, – пометил себе в планшете второй мужчина.

– А что вообще за программа? В чем суть этого «Хипноса»?

– Смогли раскопать только в общих чертах. Конкретики никакой – все уничтожено, а программа закрыта.

– Выкладывайте, что есть.

– Программа «Хипнос» – очередная попытка воплотить в реальность много раз использованную в фантастических боевиках идею. В данном случае экспериментаторы рассчитывали научиться закачивать знания, информацию и даже навыки напрямую в мозг реципиента во время специального сна, вызванного химическими препаратами. Как-то так.

– И как результаты? Получилось у них? – заинтересовался первый мужчина.

– Неизвестно: сектор уничтожен пожаром, все, кто над ним работал, мертвы, проект закрыт. Единственное, что есть, это результат обследования Тринадцатого после ЧП.

– И что там?

– Ничего особенно выдающегося, кроме сильного истощения, крайнего обезвоживания, на полградуса пониженной температуры и серьезных нарушений сна.

– Нарушения сна?

– Хроническая бессонница. Причем не помогают даже самые сильнодействующие препараты. Не берут даже транквилизаторы.

– Вообще не спит?

– Нет, спит, конечно. Но не каждую ночь.

– Да? И как часто? – заинтересовался первый мужчина.

– Судя по отчетам, где-то раз в две-три недели.

– Как он там, кстати?

– Поступил. Учится, – пожал плечами второй. – И учится хорошо. Один из лучших на курсе. В черном списке у начальника училища. В увольнения пока не ходил, так что с бывшими однокашниками не пересекался. Собственно, всё.