– Вирусолог, – уточнил тот.

– Тем лучше. Наша задача сейчас – как можно быстрее выяснить, сколько человек на борту звездолета являются обладателями данного гена.

– Один, – не задумываясь ответил Игнатов. – Насколько мне известно, носители данной модификации – в основном дракки и им подобные. Как правило, у жителей Марса и Земли она в геноме отсутствует.

– И кто же этот один? – заинтересовался Коугенс. – Разве среди нас есть представители Дессы? По-моему, на борту «Волны-6», кроме двух марсиан, меня и Веды, все остальные земляне? Или, может, ты имеешь в виду его? – кивнул Лиар на притихшего Орлова.

– Говоря о Марсе и Земле, я сказал «как правило». А в каждом правиле бывают свои исключения. Данияр здесь, конечно, ни при чем, в его геноме полностью отсутствует рептилоидное начало, иначе, я думаю, он бы просто побоялся держать так близко от себя эту адскую штуковину. Носителем избирательного гена N11000HYH на борту нашего звездолета являюсь я, – признался Игнатов: – Мне он достался по линии моей прапрабабки. Дракков часто ошибочно считают гермафродитами, и в своем большинстве они действительно придерживаются этого, тем самым обеспечивая чистоту крови. На самом же деле дракки могут выбирать быть им двуполыми или однополыми, вступая в брак с представителями чужих рас.

– Странно, а я и не знал об этом… Внешне ты выглядишь как человек, – усомнился Владислав.

– Я и есть человек, землянин. От рептилоида у меня только несколько повышенное содержание меди в крови, что, безусловно, сказывается на отличной памяти и хорошо развитом боковом зрении – я подчас вижу то, чего не успевают заметить другие. Во всем остальном я такой же, как и вы.

– Нет, ты не такой! – возбужденно воскликнул Данияр. – Если нарушить герметичность капсулы, ты тут же погибнешь. Против этого вируса нет антидота.

– Не переживай, она надежно изолирована, – твердо заверил его капитан после того, как еще раз на всякий случай уточнил по внутренней связи у Веды, все ли та сделала правильно. Вместо ответа, чтобы не быть голословной, Глоувес показала им запечатанный контейнер.

– Но зачем, с какой целью? Кто придумал эту смертоносную игрушку? И где, в какой лаборатории ее произвели? – забросал его вопросами Лиар. – Почему она оказалась у тебя? Да, я, кажется, не ослышался, ты сказал «на сегодня». Значит, вчера или позавчера были другие избирательные гены?

Ребята пораженно замерли на полуслове, в ужасе уставившись на Орлова.

– Были, – уверенно кивнул тот.

– Подожди, – остановил его Владислав, кое-как пытаясь сохранить жалкие остатки своей непоколебимой логики и завидного спокойствия, – давай-ка, Данияр, не торопись и расскажи нам лучше по порядку, что произошло с тобой за эти сто пятьдесят два земных года.

– Может, сразу включим общую связь, чтобы потом не пересказывать дважды? – предложил Коугенс.

Сын Светозара Орлова хотел возразить, но капитан поддержал своего помощника:

– Согласен, мы – единая команда, а значит, экипаж должен быть в курсе, что происходит у нас на борту и за его пределами…

– Это был мой первый полет. «Арлодон-105» направлялся к спутнику планеты Уттиге системы эпсилон-звезды созвездия Эридан, где находилась древняя, как мир, забытая и столько раз восстановленная заново база землян. Проверенный, избитый временем маршрут, бывалые капитаны знали там каждый астероид, попадающийся на пути. Я давно хотел побывать на Уттиге, и на этот раз отец наконец-то решил взять меня с собой, ведь от спутника до планеты, что называется, рукой подать. Тем более, там недавно открыли для массового посещения старейший космодром, а в пещерах на полюсах кое-где еще сохранились говорящие скальные ледники. Наш корабль только что вышел из гиперскачка, отклонившись от заданного курса на те самые допустимые несколько парсек (это часто бывает с «транспортниками»), когда приборы вдруг показали в расширенной зоне приема присутствие еще одного звездолета. Он стремительно приближался, прося о помощи. Ни минуты не колеблясь, Светозар принял решение стыковаться.

Я был в отсеке управления, когда услышал в коридоре приглушенный вскрик Дами, нашего бортмеханика, и топот бегущих ног. Сам не зная почему, я инстинктивно спрятался за пульт, за которым, все еще ни о чем не подозревая, продолжал спокойно сидеть мой отец. Я хорошо помню, как внезапно на пороге каюты выросли трое в черных комбинезонах с бластерами в руках. Заподозрив неладное, отец наконец обернулся, но один из пришельцев опередил его. Обгорелый труп упал к моим ногам, рассыпавшись в прах. Я закричал от ужаса, напрочь забыв об осторожности и выскочив из своего укрытия. Меня определенно ждала бы та же участь, не вмешайся второй из них. Краз вышиб бластер из рук Фомальгаута. Нет, не подумайте, это не было жалостью к семилетнему насмерть перепуганному мальчишке, за всем этим стоял профессиональный расчет. Краз был врачом, таким же, как и ты, Юрий, вирусологом. И он уже тогда прекрасно понимал, что в будущем для его лаборатории может понадобиться не искусственно выращенный, а естественный человеческий материал, по всем параметрам биометрии абсолютно идентичный с ними. Тогда я показался ему идеальным образцом, и по его настойчивому требованию мне сохранили жизнь. Я не буду сейчас во всех подробностях расписывать вам, что мне довелось пережить за все эти годы. Это слишком долго и жестоко. Я не готов еще раз испытать весь тот ужас, заново окунувшись в море крови, насилия и убийств. Вам, наверное, покажется странным, но я до сих пор не знаю точно, кто они и откуда взялись. У них нет прошлого, нет Родины, они кочуют от планеты к планете, называя себя Дзерда-Круг или, проще говоря, пиратами. Даже имена заимствовали у звезд. Во главе всей армады стоит адмирал, некто Арктур. Безграничная, беспрекословная власть – единственное, что их интересует. Ради ее достижения они занимаются добычей ангельука – металла, столь необходимого для жизни ильветов и мриков, как и золото для дракков. Ильветы – это жители планеты Ильв, одной из самых крупных технократических цивилизаций Млечного пути.

– Да, я слышал про нее, – сказал капитан, – но я также слышал, что ильветы держатся обособлено ото всех и не очень-то гостеприимны. Они выбрали для себя технократический путь развития и упорно идут по нему, не замечая никого и ничего вокруг.

– Ты прав, они просто помешаны на технике, но, тем не менее, им как воздух нужен ангельук, которого уже давно нет на их родной планете. И ильветы охотно обменивают на него не только готовые звездолеты, но даже свои новейшие сверхсекретные разработки, которых нет еще ни у кого в наших мирах.

– С ильветами понятно, а кто такие мрики?

– Маленький полупрозрачный торговый народец из созвездия Гончих псов, которому тоже позарез необходим этот металл. Но если ильветы живут благодаря ангельуку, то мрики его просто продают, и продают самым банальным образом, выступая всего лишь в качестве посредников. Через них у Арктура заключен ряд важных контрактов на поставку ангельука в другие космосистемы, что очень удобно. Таким образом, сам он до поры до времени остается в тени.

– А что он имеет взамен?

– Все что угодно: от обычных сенатских голосов в уже сложившихся аппаратах управления до целых планет с девственно чистой природой, райскими кущами и настоящими родниками вечной молодости и бессмертия.

– Чтобы потом на этих девственно чистых планетах начать усиленно вести грязные разработки по добыче того самого металла, ангельука? – саркастически усмехнулся, Лиар.

– Нет, зачем же, те планеты Арктур бережет, их осталось очень мало, и они слишком дороги, практически бесценны. Ни для кого не секрет, что нарушая природный баланс в чем-то одном, ты волей-неволей запускаешь всю последующую цепочку необратимых изменений, рискуя при этом превратить некогда цветущий оазис в безжизненную пустыню. Адмирал тоже прекрасно это понимает. К чему такое бездумное расточительство, когда рядом с тобой во Вселенной существует сколько угодно чужих уже освоенных мест, о которых и жалеть-то потом никому не придется. Не медли, захвати их – и искомый ангельук твой. А ты вдобавок получишь еще один шанс расширить границы своей незримой империи и стать для кого-то всемогущим богом.