Северус точно помнил, что летучий порох с острова ещё оставался, когда Дамблдор переписывался с ними зимой.

— Дементор побери, проклятый старикашка, куда ты запрятал порох, — ругался Снейп, шаря рукой на каминной полке при тусклом свете Люмоса.

— Тебе помочь, Северус? — спросил чей-то спокойный голос позади зельевара.

Северус хотел было отмахнуться от предложения помощи, но понимание произошедшего пришло только секунды три спустя. Он резко развернулся и упёрся зажжённой палочкой прямо в шотландскую клетку рукава спальной сорочки Минервы МакГонагалл.

Снейп тихо выругался и добавил погромче:

— Минерва, разве можно меня так пугать?

— Северус, можно узнать, что вы делаете в такое время в кабинете директора? — спросила МакГонагалл, и тот прекрасно вдруг понял, как чувствуют себя провинившиеся хогвартские полуночники, попавшиеся ему на месте преступления.

— Минерва, я тут искал кое-что…

— Совесть, надеюсь? — бровь Минервы, вопросительно изогнувшаяся, чем-то напомнила ему свою в подобных ситуациях.

— А можно спросить, что вы тут делаете? — парировал Снейп, вспомнив, что лучшая защита — это нападение.

— Я заместитель директора, кроме того, дежурный сегодня ночью. Северус Снейп, отвечай сейчас же, что ты тут делал, или я…

— Только не угрожайте мне обнаженной натурой, Минерва, потому что этот шок я уже пережил сегодня…

Минерва обомлела, пару секунд хватая воздух ртом:

— Я хотела снять пару десятков баллов со Слизерина, что ты такое там придумал? — зарделась декан.

Ответить было нечего, и Северус сдался:

— Мне нужен летучий порох с острова, при помощи которого мы общались с Альбусом зимой… Понимаете, Минерва, мне срочно нужно кое с кем связаться… — замялся зельевар, прямо как провинившийся студент, и опустил голову.

Эти слова произвели на декана Гриффиндора прямо-таки волшебное воздействие: она хитро прищурила глаза и заговорщически прошептала, улыбаясь:

— Северус, ах ты проказник… Неужели?

— Мерлин, Минерва, о чём ты?! — испуганно отстранился от неё зельевар.

— Ладно, я никому не расскажу, — подмигнула ему Минерва, наткнувшись на разъярённый взгляд Снейпа. — Кто она? Ладно, ладно, потом расскажешь. Но вынуждена тебя огорчить, порох Дамблдор всё время носит с собой, только он может им воспользоваться…

— Ах, чтоб …

— Северус! — прервала несостоявшееся ругательство Минерва.

— Мне пора, — быстро произнёс он и бросился к выходу.

— Всё чудесатее и чудесатее с годами, — пожала плечами Минерва и направилась к себе в спальню. — Жениться ему надо.

***

Из сладкого безмятежного сна Невилла вывел какой-то непонятный стук во входную дверь. Сначала Невилл решил, что стук ему снится, но тот раздался вновь, опровергая это наглое предположение и не давая парню снова окунуться в прекрасный мир грёз.

Гриффиндорец недоуменно посмотрел перед собой и осторожно приподнялся, нашарив палочку под подушкой.

Кто бы это мог быть? Бабушка с директором должны вернуться только завтра утром… Луну бы отец не отпустил так поздно…

Невилл встал и, нашарив тапки в кромешной темноте, стал медленно спускаться со второго этажа, но тихому спуску помешал ковёр, неудачно лежащий не в том месте и не в то время (а если точнее, уже более пятидесяти лет на этом месте). Невилл запнулся и с кряхтением приземлился прямо около входной двери, чудом не переломав себе пару ребер.

— Я знаю, это ты, Лонгботтом, — произнёс голос, преследовавший беднягу в ночных кошмарах с одиннадцати лет.

— Я сплю! — неуверенно произнёс Невилл, икнув от волнения, и ущипнул себя за руку. — Ай, нет!

— Ты никогда грациозностью не отличался. Лонгботтом, отопри дверь.

— Нет! — испуганно вскрикнул Невилл.

— Что?! — Северус решил, что ему послышалось. — Лучше открой, — настоятельно посоветовал он.

Дверь медленно отворилась, и Северус чуть не споткнулся о распластавшегося на полу Лонгботтома.

— Никогда не думал, что я это скажу, но… доброй ночи, Лонгботтом!

«Куда уж добрее», — подумал про себя Невилл.

На секунду Северусу показалось, что Лонгботтом потерял сознание, но при приближенном к лицу парня свете Люмоса оказалось, что он просто крайне удивлён.

— Дамблдор тут?

— Н-н-ет…

— А где?

— Он с моей бабушкой отправился в гости к её старой во всех смыслах подруге, — осторожно сказал Невилл и с опаской начал наблюдать за реакцией своего бывшего профессора и настоящего героя его ближайших ночных кошмаров.

— А где его вещи?

— Профессор Снейп…

— Мне срочно они нужны, Лонгботтом, нет времени объяснять…

Невилл поднял палец вверх:

— Вторая комната справа, — произнёс он и кое-как встал на ноги. — А вам точно очень срочно надо?

— А то, что я явился среди ночи к тебе, ни о чём не говорит, Лонгботтом? — донёсся с лестницы саркастичный голос профессора зельеварения.

— Хм, — задумался Невилл и сто раз пожалел, что настоящего профессора Снейпа нельзя устранить обычным Ридикулусом.

***

Когда Северус наконец-то появился в своих комнатах, его встретила взволнованная Нимфадора Тонкс.

— Северус, — с порога бросила она, — Гермиона…

— Что Гермиона?

— Она была здесь… час назад.

***

Гермиона бежала вдоль пляжа к зарослям баньяна. Бежала не только от сводящих с ума её мыслей, но и от самой себя. Скорее туда, скорее к качелям. Нужно успокоиться, как в детстве, раскачаться и оторваться от земли, действительности и проблем.

Добежав до них, она села на сиденье и, глубоко вдохнув в себя свежий воздух, оторвалась ногами от земли, начав раскачиваться. Ей хотелось взмыть в небо, подняться выше к этим далёким мерцающим звёздам, прикоснуться к ним и стать их частью, стать равнодушной ко всему. Успокоиться и ни о чём не думать. Как же это сделать?

Она раскачивалась всё быстрее и быстрее так, что собственные всхлипы Гермиона слышала вперемешку со свистящим ветром в ушах. Забыться, забыться, забыться! Прочь из мыслей, прочь, прочь, прочь!

Но чем чаще она это повторяла, тем настойчивее мысли о недавних событиях врывались в её голову, заполняя всё собой.

Гермиона резко остановила качели, почувствовав резкую боль в ступнях от торможения. Но боль лишь на секунду отвлекла её.

Выбившиеся пряди упали на пышущее жаром лицо, и Гермиона зажмурилась. Она вспомнила, как это место ей однажды показал Джон. Тогда ей просто необходимы были качели, вся тревога быстро улетучилась. Почему же сейчас этого не происходит?

Ей хочется просто закрыть глаза и почувствовать, что её медленно и плавно кто-то раскачивает, просто наслаждаться этим прекрасным свежим воздухом, этими свистящими потоками, заглушающими мысли.

Кто-то осторожно дотронулся до сиденья и легко толкнул его вперёд… Джон. И снова он пришёл её поддержать… Должно быть, он видел её возвращение, её побег, эту её неудавшуюся попытку заглушить боль, должно быть, он всё понял и хочет помочь…

Лёгкие движения становились всё сильнее и сильнее, Гермиона не смела ничего сказать, она не смела открыть глаза, лишь крепко вцепившись в канаты, она чувствовала, что отрывается от земли, и в эти минуты потихоньку стирается грань между земным и небесным, в этот момент голова обретает лёгкость, а внутри зажигается небольшой огонёк и становится тепло. Не выдержав, Гермиона издала смешанный вопль радости и отчаянья.

Она настолько растворилась в своих ощущениях, что не сразу поняла, когда качели стали неподвижными. Девушка прислушалась: никаких звуков позади неё, должно быть, ей показалось, что кто-то её раскачивал.

Она тихо засмеялась, а потом на глаза навернулись жгучие слёзы.

— Я безумна… Как я могла подумать, что всё получится, как посмела надеяться на своё счастье? — прошептала она, запрокинув голову к ночному небу.

— Однажды мы все бываем безумными. Но не эта ли капля безумства толкает нас к осуществлению наших идей и мечтаний? — ответил ей так же тихо голос.