Сердце Гермионы пропустило удар, она с силой сжала пальцы обеих рук на верёвках, не обращая внимания на нарастающую боль в костяшках. Этот голос…
Северус. Он здесь?
Затем сердце забилось так часто, что Гермиона невольно положила на грудь руку, боясь, что оно вот-вот выскочит из него.
Северус обошёл качели и встал напротив Гермионы, протянув ей свои руки, чтобы помочь встать.
— Гермиона…
Девушка затаила дыхание и быстро схватила его руки, будто боялась, что всё это лишь видение, и если она сейчас же не возьмётся за них или на миг отпустит, то он исчезнет, а с ним — и всё волшебство этого мгновенья.
— Гермиона, — повторил он, глядя в её взволнованные глаза, чувствуя её сбившееся дыхание, — всю дорогу я думал, что сказать тебе, что спросить и как разобраться в наших сложных отношениях. Я анализировал твои и свои поступки и слова. Я готовил речь. Но сейчас я хочу просто сказать тебе… что… Я люблю тебя.
Северус никогда не чувствовал себя таким взволнованным и уязвимым, как сейчас. Потому что сейчас весь его мир, его сердце, его чувства, весь он сам были во власти этой хрупкой необыкновенной девушки. Той, которую он совсем недавно так сильно полюбил, той, которая возродила в нём те волнующие чувства, которые, как ему казалось, он никогда уже не сможет вновь испытывать. Той, от ответа которой зависела сейчас его судьба. Той, которой мгновение назад он безоговорочно вручил своё сердце.
Он сжимал в своих руках её маленькие ладошки и смотрел в её широко раскрытые глаза, следя за её полуоткрытым ртом, жадно вслушиваясь в её шумное дыхание. Что она ему скажет? Что ответит? Вся его хладнокровность и спокойствие улетучились в миг.
— Северус… Как ты оказался здесь? — Гермиона до сих пор не могла поверить в то, что он сейчас находился рядом с ней.
— Я прибыл сюда, как только узнал, что ты была в Хогвартсе. Про Тонкс… это недоразумение… Потом сюда, к коттеджу. А тебя нет. Встретил Райта, который сказал мне, где ты. Странно, но он будто бы хотел, чтоб я нашёл тебя… Но, Гермиона, ты пытаешь меня. Ответь же что-нибудь мне, я никогда не чувствовал себя так неуверенно, как сейчас.
— Повтори, что ты сказал, — зачарованно попросила Гермиона, не сводя глаз с его лица, наслаждаясь его голосом, мимикой, теплом его рук и его близостью.
— Вредная девчонка, ты всё-таки испытываешь меня, — Северус слегка усмехнулся и ласково поправил выбившуюся из причёски каштановую прядку, заправив ей за ушко. — Будь по-твоему, я повторю. Я люблю тебя. Люблю так сильно, что говорю тебе это и предложу сейчас полное безумство. Довольна? А теперь ответь мне, ты хочешь быть со мной, как бы неразумно это не звучало?
Гермиона стремительно вырвала свою ладошку из его рук и прижала её к своим губам, чтобы сдержать радостный вопль.
— Мерлин мой, да… Конечно, да! — она порывисто обняла его и радостно засмеялась.
Никогда ещё ей не было настолько легко и радостно, как сейчас, даже на качелях.
Северус глубоко вдохнул и выдохнул ночной воздух, осторожно обняв это маленькое взъерошенное чудо, подарившее ему только что огромное счастье, о котором он даже не смел думать и мечтать, ведь оно казалось ему настолько нереальным и призрачным.
— Моя маленькая невыносимая всезнайка, ты хорошо обдумала свой ответ, ведь я теперь никуда не отпущу тебя? — улыбаясь, спросил он.
—Да, — громко и радостно повторила Гермиона, и в доказательство своих слов ещё крепче обняла его.
Они стояли так, наслаждаясь друг другом, жадно упиваясь каждым мгновением и мыслью, что наконец-то обрели друг друга — высокая тёмная фигура, обнимающая тоненькую и хрупкую фигурку в мятой школьной юбке и светлых гольфах. Тёплый океанский ветер раздувал края его мантии и играл её лёгкими волнистыми волосами. Такие разные, но такие близкие и счастливые. И сейчас, в это самое мгновение, они ощущали, что они — целый мир, который есть друг у друга.
