Спирька лежал на кровати, подбив под себя подушку, и читал, свесив голову вниз. Он слышал, как в избу вошла мать, слышал, как обмела снег с валенок, знал, что сейчас откроются двери в горницу, она увидит его на постели и всыплет за то, что не встал до сих пор, но даже не шевельнулся, - не мог оторваться от книжки. И верно, мать открыла двери, однако не стала ругать, а посмотрела на него как-то сбоку и спросила ни с того ни с сего:

- Ничего о жаворонке не слыхал?

Спирька словно бы не расслышал, о чем спросила мать. Он дочитал страницу, перевернул следующую и только тогда ответил:

- О каком жаворонке?

- А я думала, оглох. Обыкновенном. На силосной яме, говорят, объявился. ..

- Брехня,- сказал Спирька, подумав, и снова уткнулся в книжку.

- Сама не видела, а девушки говорят… Я подумала, интересно тебе, раз ты всем интересуешься.

- Брешут твои девушки, - сказал Спирька. - Зима сейчас, какие еще жаворонки? Выдумают же! На юге они все…

- Ученая ты у меня голова, - усмехнулась мать. - Однако с постели слазь, стол на то есть. Небось еще не завтракал?

Спирька слез с кровати, оделся, наспех помылся, сел к столу. Ел, продолжая читать, но о чем он читал - не понимал. Все это, конечно, враки насчет жаворонка, но с чего бы ото девки станут врать? Спирька все еще водил глазами по строчкам, по думал о другом. А вдруг правда? А вдруг и в самом деле жаворонок там?

Спирька захлопнул книжку, надел пальто и побежал к Варьке, своей однокласснице, - новость с ней обсудить. «Эх, сейчас удивится», - подумал он. И шибче припустил.

Дома Варька была не одна. Вместе с ней за столом сидела и строчила на швейной машине Сонька, тоже их одноклассница, первая мастерица среди девчонок, худущая и нескладная, как коза. Ее и дразнили драной козой и еще как придется. Дразнить-то дразнили, но как что сделать - к ней за советом и помощью, потому что руки у нее были способные и всем она помогала. Вот и сейчас обучала Варьку кройке и шитью.

Поглощенные работой, девочки не сразу заметили, как Спирька вошел. Он постоял, постоял и грохнул о ведре, что стояло на скамейке.

- Ой, кто это? - обернулась Варька. - Ты, Спиречка? - И уставилась на него растерянно - А мы тут платье шьем… Раздевайся, чего уж там, посиди тут с нами…

Она подлетела к нему и стала стягивать с него пальто. Спирька оттолкнул ее от себя.

- Некогда мне рассиживаться… На силосной яме жаворонок живет, - объявил он и подождал, глядя ей в глаза: что-то скажет на это?

Но она махнула рукой и снова вцепилась в него, чтобы снять пальто:

- Полезай сперва на печку, погрейся там и подожди, пока мы фестончики закончим. Ладно? А я потом угощу тебя чем!..

Досадно Спирьке: не удивились! Он покорно дал стянуть с себя пальто, снял валенки и полез на печку, где сушились яблоки и дремал на ватнике черный кот.

Лежал Спирька на теплых кирпичах и думал… И что там случилось с жаворонком? Почему отстал от своих и на юг не улетел? И как он там сейчас на ферме? Не холодно ли, не голодно? Вот уж скоро и весна придет, ручьи загремят в овраге, снег еще со склонов не сойдет, а над пашней послышится птичий гомон - это с юга жаворонки прилетят. И полетит к ним жаворонок с фермы, полетит на их песню. Только неизвестно: примут ли его обратно встаю, не прогонят ли?

Долго Спирька так лежал, все о жаворонке соображая, потом вдруг вспомнил про угощенье, сразу и голод почувствовал. Девочки хлопотали, ушивали и перешивали и не скоро бы догадались про Спирьку, но тут он рассердился и сбросил с печки кота. Шлеп!

- Ой! - испугалась Варька.

- Ну, давай, чего там хотела, мне! - напомнил ей Спирька.

- Ой, сейчас, сейчас!..

Выбежала в сени и принесла кувшин с молоком, а из печки чугунок извлекла.

- Чего это?

- Ешь, не спрашивай!

Открыл Спирька чугунок, а в нем блины, пар от них идет. В кувшин заглянул. Розовая корочка сморщилась - вкуснота!

Наелся Спирька, аж дышать тяжело стало. Лежал он теперь на печке и о жаворонке больше не вспоминал, все о Варьке думал. Заботливая! Когда ни забежишь к ним, всегда угостит чем-нибудь. Хозяйственная! Мать на ферме, а она сама приготовит, даже тесто ставить умеет. А сейчас вот надумала шить обучаться - кукол своих и себя обшивать-одевать. Правда, в учебе не успевала, но ей зато Спирька помогал. Ей бы, к примеру, целый час с арифметикой сидеть, а Спирька только носом шмургнет - и сразу задачку решит. Варьке только списать останется.

Хорошо он так думал о Варьке, даже в сон стало тянуть. А тут слышит - девочки о чем-то зашептались. Не поймешь - то ли тихо говорят, то ли ругаются. Прислушался - и спать расхотелось.

- Он за меня завсегда все сделает, - шептала Варька. - Что ни скажу, все сделает. ..

- И с дерева прыгнет? - спросила Сонька.

- И с дерева прыгнет. Только за тебя не спрыгнет, а за меня спрыгнет, - шептала Варька.

- Это почему же?

- А потому, что он мне суженый…

- Как это? - не поняла Сонька.

- А так - жених…

Сонька выпучила глаза от удивления и с опаской глянула на печку.

- Жених, говоришь, а не жалеешь. А вдруг он горбатым сделается?

- Спрыгнет, ничего с ним не сделается, - заверила Варька. - Он за меня что хошь…

- Так-таки все?

- Все! А за тебя ничего.

- За меня ничего, - согласилась Сонька и вздохнула. - Только, может, и за тебя не все.

- Нет, все, - распалилась Варька. - Даже… даже…

- Что - даже?

- Даже… это самое. . . Жаворонка поймает мне!

- Ой, что надумала! Какого еще жаворонка?

- Ну, того самого, он говорил что-то…

Варька оставила шитье, взобралась на лежанку и задышала Спирьке в лицо.

- Спирь, а Спиречка, - вкрадчиво сказала она, - а ты мне жавороночка того не поймаешь?

- Это которого?

- Ну, о котором говорил…

«Ишь ведь, слыхали!» - обрадовался Спирька.

- Небось и жаворонка никакого нету, - сказала Сонька. - Мало ли что выдумают!

Крепко разобиделся Спирька. «Ах ты коза драная, сорока рваная, это кто же выдумал?»

- А поймаю, что будет? - спросил он. - Лупцовку хотите?

- Не мне, а Соньке, - сказала Варька.

- За что же мне? - удивилась Сонька.

- А мне за что же? - закричала Варька.

- Ладно, - сказал Спирька, - обеим будет лупцовка, но справедливости.

Слоя он с печки, оделся и пошел домой. Шел - думал о жаворонке, с матерью обедал - все о нем же думал, спать улегся - опять не выходит из головы. А как мать «а ферму собралась, и он увязался за нею.

Вокруг солнечная благодать! Из труб дым столбом, а вся деревня, утонувшая в снегу, сверкала как игрушечная, словно выдумал ее кто-то, новогодне-елочную, разбросал избушки по склонам лощины, запорошил их ватным снежком и засыпал блестками. Для полной радости только и не хватало Спирьке одного - поймать жаворонка.

На ферме разогревали горящей паклей трактор, отпускали скотницам сено для коров, запрягали коней. Повертелся бы Спирька у трактора, на весах попрыгал, коня под уздцы подержал бы! Некогда - прямо к силосной яме побежал.

Прибежал, огляделся - и что же? За сточной канавкой, на кучке соломы, будто поджидая его, стояла серая птичка. Даже глаза протер: жаворонок ли? Может, воробей? Нет, однако, воробей поменьше. Вон и хохолок на голове… Жаворонок, точно! Вертел он хохлатой своей головой, едва заметный на кучке соломы, пускал из клюва тоненькую струйку пара, и хоть бы что ему! Мороз не страшен - шубка на нем из перышек, людей не боится и скота тоже, будто на ферме в штате состоит, в колхозном списке числится.

Спирька вытер отсыревший нос, снял шапку и стал обходить жаворонка сзади, чтобы накрыть его. Ох и задаст девчонкам лупцовку! Варьку угостит только так, для виду, а худущей Соньке врежет по-настоящему. Будет знать, коза драная, сорока рваная!

Обошел Спирька жаворонка, постоял не дыша, соображая, как лучше поймать его, сделал несколько шажков - вот он, рукой подать, даже крапинки видны на спине. К чему прислушиваешься, серенький? И что ты себе думаешь, хохлатый? Не о том ли; когда весна, дескать, придет? И не пора ли скоро песню начинать? .. Неизвестно, о чем он там думал, а Спирька в это время шапку оглядел, подышал на руки, провел рукавом по носу, пригнулся - и прыгнул… Попался, голубчик!