1941 год. Николас Дженкинс — командир взвода противовоздушной обороны при штабе дивизии и одновременно секретарь и помощник майора Уидмерпула. Снова он испытывает то же, что пережили в то время миллионы людей в Англии, — беспощадные, опустошительные бомбежки фашистской авиации. Небо над Англией долгое время оставалось грозным. Велики были разрушения, велики были жертвы, особенно среди гражданского населения. Но велики были в это трудное время выдержка и твердость английского народа. Вот это время звучит в романе «Искусство ратных дел».

Герои книги находятся вдали от театра военных действий в Западной Европе. Но сама метафора — «театр военных действий» — приобретает в романе Поуэлла особое значение. «…Снова поднялся над миром занавес этого исстари любимого спектакля под названием „Война“», — с невеселой иронией замечает рассказчик. В дальнейшем автор не раз вернется к образу войны-пьесы, войны-театра.

В этом зловещем «спектакле», по мысли автора, проявляется трагическое неразумие человечества. Поуэлл, однако, не становится на точку зрения абсолютного, абстрактного пацифизма. Убежденность в необходимости разгрома фашизма постоянно чувствуется и в этом романе.

Роман «Искусство ратных дел» оканчивается в тот момент, когда герои его узнают о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Реакция персонажей на это известие совершенно различна. Николаса Дженкинса охватывает чувство громадного облегчения и уверенности, что «все будет хорошо». Эти чувства героя-рассказчика вызваны не столько мыслью о том, что война с Россией отвлечет основные силы немецкой армии, сколько сознанием того, что теперь, когда Советский Союз вступил в войну, поражение фашистской Германии неизбежно. Не все разделяют уверенность Дженкинса. «Немцы управятся там в три недели», — говорит кадровый офицер полковник Педлар.

Отточенная ирония Поуэлла здесь снова глубоко проникает в суть вещей. Речь идет, конечно, не только о проницательности автобиографического героя романа и слепоте его оппонента. Такие представления о Советском Союзе и Красной Армии, как у полковника Педлара, были в то время распространены не только среди военных, но и в английских правящих кругах. Вот что пишет в своей известной книге «Секрет Черчилля» греческий журналист Э. Дзелепи[1]: «Вначале Черчилль полагал, что выигрыш Англии в военном отношении в результате вступления в войну Советского Союза будет, скорее всего, кратковременным. Он считал (как почти все в тот период), что Красная Армия едва ли выдержит натиск вермахта более нескольких недель».

Однако рядовые англичане верили в Советский Союз, в его способность разбить войска агрессора. Чувства героя Поуэлла были чувствами большинства его соотечественников.

Война в романе Поуэлла вырывает людей из нормальной жизни, заставляет их выступать в совершенно несвойственной им роли. В новых обстоятельствах встречаются три постоянных героя «Танца под музыку Времени»: Николас Дженкинс, Чарлз Стрингам, Кеннет Уидмерпул. В этих критических обстоятельствах — хотя речь идет не о предельной ситуации, на грани жизни и смерти, — выявляется подлинная сущность человека, обнажается сердцевина характера.

Для писателя Николаса Дженкинса роль командира взвода, конечно, необычна и непривычна. Но Дженкинс оказывается хорошим офицером, ибо в его характере есть основа для такого поворота судьбы. Но кто бы мог подумать, что нескладный, нелепый Уидмерпул станет штабным офицером, а утонченный Чарлз Стрингам — официантом в офицерской столовой!

Однако Стрингам относится к своей новой роли совершенно спокойно и не считает себя униженным. Он вступил в армию без всяких эгоистических целей, с единственным желанием — быть полезным. А вот для Кеннета Уидмерпула война — этап карьеры, возможность сразу перескочить через несколько ступеней.

В названии романа обыгрываются строки из Роберта Браунинга:

Смысл заглавия не однозначен, но все-таки ирония заключается в том, что в первую очередь «мысль предшествует удару» у расчетливых карьеристов вроде Уидмерпула.

«Искусство ратных дел» предстает в романе Поуэлла в двух аспектах — и как всепоглощающее служение делу, и как искусство карьеры, мастерство интриги, хитросплетения бюрократизма. Второй, сатирический, аспект преобладает.

Чем выше поднимается герой-рассказчик по служебной лестнице, тем больше простора открывается для его иронии. Проза армейской жизни на уровне штаба дивизии вызывает более язвительную насмешку, чем жизнь части в предыдущей книге. Сатира Поуэлла в этом романе набирает силу.

Пробивные дельцы Уидмерпул и Фэрбразер, с успехом применяющие в армии те же методы, что и в Сити, самодур и тупица полковник Хогборн-Джонсон, озлобленный грубиян Бигз, алкоголик Бител, бюрократ Диплок, подхалим и лизоблюд Коксидж — все они написаны по-разному и в то же время в одном ключе. В центре этого хоровода масок, смешных и жутковатых, — Кеннет Уидмерпул. В сатирическом образе Уидмерпула сконцентрирована обесчеловеченность рвущегося к власти честолюбца и интригана.

Одна из самых комических сцен романа — обед командования во время учений. Примечательно сравнение его участников с изображениями древнеегипетских божеств, жрецов, рабов, прислужников.

Внутренний ток сюжета возникает между двумя сатирическими полюсами — Уидмерпулом и Хогборн-Джонсоном. Одна из линий конфликта комична уже по своей бессмысленности: и тот и другой безуспешно добиваются назначения «своего» кандидата на вакантную должность, не имеющую к ним никакого отношения. Вторая линия конфликта — разоблачение любимца Хогборн-Джонсона мошенника и казнокрада Диплока.

За мелкими стычками открываются психологические мотивы. Успешно пробивающийся к большой карьере Уидмерпул презирает неудачника Хогборн-Джонсона, а тот в свою очередь отвечает ему ненавистью, в значительной мере оправданной. Сквозь комический конфликт проступает драма жизни, смешное наводит на грустные размышления.

Как и в предшествующем романе, это комедия в рамках исторической трагедии. «Франция разбита; Европа оккупирована; мы под непосредственной угрозой вторжения; Лондон подвергнут „блицу“ — усиленным бомбежкам».

В начале романа Поуэлл рисует картину бомбежки, озаренную мрачными отсветами ада. Эти зловещие отблески царства Плутона освещают все повествование. Читатель видит трагический парадокс действительности того времени: в городах Англии война чувствуется сильнее, чем в армии. Особенно остро ощущает Дженкинс, что такое война, во время отпуска в Лондоне.

Лондон во время налета фашистских бомбардировщиков написан скупыми красками, лаконично и сдержанно. Но за этой сдержанностью чувствуется боль и горечь. И уважение к людям, единственное оружие которых — сила духа.

В главе о Лондоне появляются старые герои цикла: композитор Морланд, миссис Маклинтик, эстрадный певец Макс Пилгрим, свояченица Дженкинса Присилла, ее муж Чипс Лавелл, известный по предыдущему роману Одо Стивенс. Критические ситуации и здесь выявляют характеры. Любимец публики, автор и исполнитель легкомысленных шлягеров Макс Пилгрим в минуту опасности оказывается человеком незаурядного мужества и хладнокровия.

В событиях романа все явственнее выступает трагическая ирония судьбы: желание Дженкинса избавить прежнего школьного товарища от издевательств капитана Бигза приводит к роковому для Стрингама назначению, а сам Бигз почти в то же самое время кончает с собой; решающий разговор Присиллы и ее мужа так и не состоится — по странному совпадению оба почти одновременно погибают во время немецкого налета; знаменитая «львица» Бижу Ардгласс празднует свое сорокалетие — и она и ее гости убиты прямым попаданием бомбы; наконец, заключительная фраза книги сообщает о гибели художника Барнби.

Все эти совпадения и случайности в конечном счете не случайны — они определяются Временем. В музыке Времени звучат трагические мотивы, подчиняя себе человеческие судьбы. Однако Время у Поуэлла не лишает человека свободы выбора, не снимает с него ответственности. Время ставит человека перед выбором, испытывает его нравственную стойкость.