Владимир попросил техника быстрее смонтировать резервный седьмой пилон и подвесить УБ-16. Солдаты из обслуги аэродрома по пять человек катили телеги — две «объёмки» ОДАБ-500 и два напалмовых бака. На правую законцовку Владимир вместе с оператором подвесили сами ещё два «Штурма».

— Володь, мы не взлетим — загрузка больше двух тонн!

— Ничего, Микулыч, лететь недалеко, зальём только три топливных бака!

Машина заревела перегруженной трансмиссией, нехотя и медленно взлетев. Владимир понял — душманы готовятся к захвату Кандагара.

— Максимка, «Метис» при тебе? — Порошин был взволнован.

— Да, сейчас найду их горную и задам!

Ракета пошла, сзади взметнулась пыль, белый след, тая, устремился к зелёнке.

— Смотри, смотри в бинокль! Вася!

Ухнула термобарическая часть, детонировали снарядные ящики духов. Над зелёнкой поднялся грибок, похожий на ядерный. У границы леса духи развернули ЗГУ и стали наступать цепью. КПВ разворотил вражеский автоматический гранатомёт, а осколки очереди гранат АГС «Пламя» изрешетили душманов.

— Чёрт подери! У них ещё горная пушка и две безоткатки-сотки!

Макс снял шлем и вытер мокрые волосы. Внезапно у самого устья пещеры прогремел взрыв — духи ударили ракетой из безоткатки.

— Чем нам их достать! Порошин, беги на сорокапятку — ПТУР больше нет, я побегу вытаскивать из пещеры этих археологов! Ребята! Бросайте к чертям всё, уносите ноги! — только сейчас Макс увидел, что от взрыва от стены откололся выпиленный барельеф.

— Нам надо хоть его!

— Сам возьму! Бегите отсюда и прижимайте к земле задницы!

Археологи выбежали, бросив дисковые электропилы. Макс взял тяжёлый каменный квадрат кило на сорок и медленно пошёл к выходу. Вот он и вышел. Белый солнечный свет ударил ему в лицо, а сзади развернулась оранжевая клубящаяся раковина взрыва от 100мм снаряда, попавшего точно в пещеру. Максима слегка подбросило, перевернуло, и он упал, так и прижимая тяжёлую каменную плиту к груди. Порошин обернулся. Максимка лежал на спине. Его Максимка!

— Метельте прямой наводкой по безоткаткам! — заорал он артиллеристам и побежал к Максу. — Броник! На тебе же броник, мать твою! Максимка! Максимка! — Порошин заметил, что скальная осыпь под головой лейтенанта окрашивается в красный цвет. Он осторожно повернул голову и увидел острый каменный осколок, глубоко вошедший в затылок… — Максимка!!!

Порошин плакал. Больше он не слышал ничего. Он видел, как хищная тень сбросила свой смертоносный груз. Как голубая стена объёмного взрыва становится огненной стеной, гоня перед собой напалм. Как спецназовцы закрывают глаза, разевают рты и прижимаются к земле. А на груди Максимки, на бронежилете лежит тяжёлая каменная плита, как могильная. На ней фараон пускает стрелы в дикарей, стрелы пронзают им грудь и горло.

Его смело ударной волной и обожгло лицо. Порошин оглох. Его, двух контуженных спецназовцев и мёртвого Максимку втащили в вертолёт. Там, где была зелёнка, были горящие, вывороченные с корнем деревья. Всё было чёрным.

Владимир сбросил бомбы. Вертолёт подкинуло как мяч. Когда он развернулся в сторону площадки, леса уже не было. Было километровое пятно выжженной земли. В вертолёт грузили раненых. Среди них он узнал Порошина и убитого Максимку — его лицо прикрыли платком, Владимир понял, кто это, по очкам в кармашке бронежилета и золотой звезде. Археологи втащили тяжёлую каменную плиту с барельефом. Над бывшей зелёнкой встало облако оранжевым грибом.

Это был последний боевой вылет Владимира в Афгане. Больше в Афганистане он не смог служить. Его перевели военспецом в Эфиопию, где он заработал Звезду Героя, потом он летал инструктором в Академии. В ноябре 93-го подал в отставку, уже полковником.

Владимир аккуратно закрыл коробку с бесценной реликвией и достал видеокассету. Он вспоминал тот далёкий 1987 год, когда он, ещё капитан авиации Владимир Сергеев, практически стал первооткрывателем древнеегипетской гробницы в горах далёкого Афгана. Он первым определил, что это гробница египтянина, а не знатного воина Александра Великого: росписи на стенах, почти не пострадавшие от времени, хранили изображения богов Египта, знакомых со школьной скамьи. Это открытие могло перевернуть всю археологию и историю. Но…

Владимир вставил кассету в видик. Начало 2001 года. Съёмки «Аль-Джазиры» — единственной телекомпании, которой талибы позволяли снимать видеоматериалы. Гигантские статуи Будды. Русский «Град» и «буржуйская» МРЛС — для дикарей всё едино — одновременно бьют залпами по древним статуям, высеченным в скалах за семь столетий до Мохаммеда. Осколочные эр-эсы крупного калибра не разрушают, а только уродуют статуи. В дело идут наши РПГ. Кумулятивные струи проделывают всего лишь «булавочные» дырки, но талибам это и нужно. Сверху скалы опускаются тросы. Один из фанатиков обрывается и летит первым рейсом в свой исламский рай. Другим везёт больше. Они используют кумулятивные пробоины как шурфы, запихивают туда динамитные и тротиловые шашки с радиовзрывателями, заполняя остающиеся полости замешанным в пластид аммоналом. Спускаются по верёвкам вниз. Быстро убегают. Звучит тихий хлопок, из шурфов вырываются фонтаны дыма и пыли — не сравнить с обстрелом «Градами», когда статуи буквально утонули в огне, но уцелели. И вот, земля начинает дрожать. Сыплются камни, пыль, наконец лицо Будды откалывается от статуи и падает с 30метровой высоты. Крики ликования. Дикари. Им предлагали миллиард долларов, за вывоз статуй — но талибы отказались от денег, на которые можно было купить звено истребителей или пару С-300. Они «уничтожают идолов». Исторический музей Кабула. Снова съёмки «Аль-Джазиры». Урны с прахом македонской знати выбрасываются в костёр. А вот и он — саркофаг загадочного Асет Мосе Атум Ара. Фанатик тяжёлым молотом крушит лазуритовую маску двухцентнерового золотого саркофага, затем, мумию, почти не тронутую тлением, выкидывают в костёр, где догорают кости македонской знати. Американский коллекционер предлагал за мумию и саркофаг 100 миллионов долларов — цена танковой колонны. Талибы переплавили саркофаг, обменяв в Пакистане на 18 «Стингеров». Проклятие жреца воплотилось — все злополучные ПЗРК ушли в молоко, не повредив ни одну «двадцатьчетвёрку» Северного Альянса и ни один американский «Блек Хоук». Над Кабулом заходило солнце. Душа жреца, воспарив из дыма костра отправилась на запад… Василевский в 2000 году стал академиком. Но, увидев по телевизору плёнку «Аль-Джазиры», пошёл прилечь, сославшись на боль в сердце. Его домочадцам показалось, что он задремал. А на утро, академика нашли мёртвым. Его открытие было более значимым, чем открытие Картера. И учёный не пережил гибели уникального артефакта. Владимир вынул кассету. Остались только воспоминания. Но он помнил не труднейшие бои в горах, когда инверсионные следы ракет, как костлявая рука Смерти в белом саване, проходили в паре метров от вертолёта — острее всего он помнил предательства. Максимка погиб, Порошин спился… Поэтому, он предпочитал не предаваться воспоминаниям.

И пусть помнят все, что демоны скал, исчадья Апопа бессмертны своим числом! Слова древнего египтянина. Сколько в них правды.

Потом была другая плёнка. Рассыпающиеся в прах небоскрёбы ВТЦ. Воистину, чудовище сожрало своего создателя. Но — перед окуляром видеокамеры, в пыли пролетает стодолларовая купюра. И не одна. Ударная волна пыли заполняет улицы Нью-Йорка — тысячи гибнут под развалинами, а другие ловят разлетающиеся доллары…

И снова их авианосцы идут на новую войну. Там они наверняка победят. И снова у них что-то рухнет, взорвётся, сгорит. Но будет ещё война. И ещё победа. Пока не рухнет их мир под тяжестью собственных грехов или собственных денег.