Учёный будто онемел, и хлопал ртом, как снятая с крючка рыба.

— Мисер Херу Хотеп! Вы понимаете, сам Мисер Херу Хотеп!

Придя в себя, учёный и студенты стали переносить мелком на кальку таинственные иероглифы. А Владимир всё смотрел на маленький барельеф, изображающий последнюю битву Атум Ара. Эти же горы! Эта же зелёнка! Фигура Полководца. Натянутые луки египтян. Падающие сражёнными толпы дикарей. Сколько тысячелетий назад великая могущественная цивилизация, с грозным всесокрушающим оружием истребляла всё и вся в этих мёртвых и диких горах? Как и мы. Но они ушли, ушёл Македонский, ушли англичане, не потерпев поражения, но и не победив. Уйдём и мы. «Мишка Меченый» уже подписал договор. Через два-три года мы уйдём. Не потерпев поражения, истребив сотни тысяч духов, но не покорив эту страну. Ни египетский лук, ни русский «крокодил» не сломят фанатичную дикость «горных демонов». Их можно истребить, но нельзя покорить…

Сложная титановая конструкция оказалась «носилками». На неё водрузили золотой саркофаг и понесли к двадцатьчетвёрке. Снова «ГРУзинскикй» особист перегородил дорогу:

— В Ми-8!.

Владимир психанул и достал свою «корочку»:

— Старший лейтенант КГБ! — рявкнул он на особиста из ГРУ и добавил: — Ми-24 — летающий танк, Ми-8 — летающий гроб. Я не могу допустить гибели бесценных артефактов!

— Арте что?

— Арте фак тебя! Грузите в «крокодил»! — добавил Владимир, обратившись к солдатам и студентам. Настенные росписи были сфотографированы. Остатки деревянного внешнего саркофага аккуратно уложены.

— Надо бы вырезать из стен надписи и барельеф, — сказал профессор, у него был очень обеспокоенный, скорее, взбудораженный вид. Макс смотрел на золотой гроб не отрывая глаз. Порошин, положив руку на его здоровое плечо сказал:

— Надо везти в Союз! В «дыре» оставлять нельзя.

Спецназовцы смотрели как заворожённые на золотые предметы. Когда Ми-24 взлетел, один из них, кивнув на Максимку сказал:

— Всегда дуракам везёт! — и получил в морду тяжёлым кулаком Порошина.

— «Тойоты» духов! Микулыч! Мочи пушкой! Я размажу НУРСами!

Первая ракета попала в багажник головного джипа, взрыв скрыл его полностью, следующая за ним машина с американской зенитной пушкой в кузове, смялась от ударной волны, опрокинулась и взорвалась.

— А теперь я, Владимир, только держи машину ровно!

Опер отклонил вниз пушку на десять градусов и на 20 градусов влево. Испытанный приём. Вертолёт приближался к автоколонне параллельно справа, когда оператор нажал на кнопку. Пушка «причесала» все оставшиеся машины каравана, взрывы снарядов решетили духов, разносили двигатели, взрывали бензобаки. Когда Ми-24 отвернул, на месте автоколонны моджахедов была длинная огненная лента, с клубящимся дымом.

— Прямо змей горыныч! — пошутил Николай Урчук, прозванный из-за хохляцкого происхождения Микулычем. — Двенадцать машин, из них два грузовика, наверняка с оружием!

— Были… — ответил Сергеев.

Василевский пережил не самые приятные минуты в жизни. Через несколько минут вертолёт коснулся бетонки. Экипаж и археологи вышли. Ждали грузовика.

— А вы давно в КГБ? — спросил профессор.

— Был военспецом в Ираке, а все ВС получают конторские звания.

— А, тогда понятно.

Профессор сунул в ладонь Сергеева маленький кусочек трухлявого дерева и прошептал:

— Сохраните! Вы имеете на это право. Он бесценен!

Владимир положил «деревяшку» в карман и на удивлённый взгляд Василевского ответил:

— В карманах в армии никогда не ищут. Где угодно, в рожке автомата, пачке сигарет, портянках, но не в кармане!

Профессор улыбнулся.

— Вот что я вам скажу. Это находка перевернёт всю историю. Вы знаете Фараона Мисер Херу Хотепа?

— Нет!

— В том то и дело, его правление относится к додинастическому, или Потерянному периоду египетской истории. О нём упоминается в хрониках, но само его существование подвергается сомнению. Этот фараон менее известен, чем Селикитсер или даже Осирис!

— А разве Осирис не древнеегипетский бог?

— Да, но и Осирис и Гор — обожествлённые фараоны из древнейших династий. Даже в мифологии их называют царями Египта. А Мисер Херу Хотеп, которому служил покойный жрец — недостающее звено цепи, которое обратит легенды в реальность! Мумии должно быть 6–7 тысяч лет, если верить хроникам. Необходимо послать образцы кипариса и тканей мумии в Москву на радиоуглерод! И ещё — надо вырезать из стен надписи! Непременно!

Подъёхал бронированный грузовик. В его чрево из вертолёта перегрузили драгоценные находки. Василевский сел в кабину. Владимир увидел его в последний раз.

Вскоре пришло письмо профессора. Свыше спустили приказ оставить находки в Кабульском музее истории ДРА. «Чёртова «дыра» (так военные озвучивали аббревиатуру Демократической Республики Афганистан) — ведь пропадёт всё, пропадёт!» Но были и приятные новости — радиоуглерод подтвердил возраст 6900–7200 лет. Василевский дал большое интервью с фотоматериалами «Курьеру ЮНЕСКО», номер с его статьёй должен выйти до конца года. Профессор жаловался, что многие «бумажные археологи» никак не хотят верить в это, считают, что захоронение принадлежит знатному египетскому полководцу Александра Великого, в лучшем случае — военачальник Тутмеса Третьего Сис-Аст-Ра но и в Москву артефакт не берут, как «достояние афганского народа, мол, мы не колонизаторы».

Но Владимир верил, что правда восторжествует, и, не без честолюбия, представлял себя «соавтором» открытия. Через три дня прислали группу молодых археологов со стекловолоконными пилами — вырезать надписи и барельефы. Владимиру выпала ещё одна приятная миссия — отвезти Звезду Героя и приказ о повышении в звании до лейтенанта Максимке.

Вертолёт плавно оторвался от бетонки и убрал шасси. Через несколько минут он приземлился на скальной площадке. Владимир поприветствовал Порошина и прошёл к Максу. Только сейчас он заметил две дыры в защитной ткани, которой был обшит бронежилет.

— Где тебя?

— Мухобойка американская нашей брони не пробивает!

— Ну что, товарищ лейтенант, от имени Министерства Обороны вручаю вам Звезду Героя Советского Союза!

— Лей-те-те-нант?

Максим даже убрал очки в кармашек для рожка, и восторженно смотрел вверх, когда Владимир привинчивал к бронику звезду. Десантники как один захлопали и засвистели.

— Служу Советскому Союзу! — отрапортовал Макс. Порошин пустил в небо зелёную ракету, обнял своего Максимку и сказал, улыбаясь:

— Жду ваших указаний, товарищ лейтенант!

Загудел дизельный генератор — археологи принялись вырезать надписи зудящими пилами. Вот вроде и всё. Снова на базу.

«По периметру письмена вырезались легко, но как, не повредив, вынуть их из скалы? — думал Максим, смотря на работу специалистов. — Лейтенант — значит скоро домой».

Внезапно скалы сотряс взрыв, потом ещё один. В ответ ухнула сорокапятка, застрекотали крупняки и АГС.

— Что за заварушка?! — спросил Максим.

— Ложись, дурачок, — услышал он голос Порошина. — Духи из лёгкой РСЗО лупят!

Порошин заорал в рацию:

— Большой, приём, Большой! Это Паук! Духи подтащили реактивную артиллерию! Помогите нам вертушкой!

Удачный выстрел сорокапятки накрыл пусковую установку. Раздался раскат, похожий на гром. Из огненного облака, как ракеты фейерверка, крутясь, вылетали снаряды, падали, разрываясь там же, в зелёнке. Возле сорокапятки раздался оглушительный взрыв. Двое спецназовцев из расчёта были контужены. У духов были горные пушки.