- Надо будет почаще кормить тебя имбирным печеньем, дорогуша. Ты слишком костлява.

Он перехватил сжатый для удара кулак и, тихо посмеиваясь, поцеловал его.

Теплые пальцы осторожно скользят по плечам, снимая лифчик, и тут же язык прикипает к оголенной розе соска.

Круэлла снова выдует из легких весь воздух, обдавая его горячим дыханием.

Она, конечно же, и сама не теряет времени, торопливо снимая с него галстук, расстегивая пуговицы рубашки и поглаживая кожу груди. А еще сжимает его сосок, раскатывая в пальцах, так, что он застонал.

- Что, дорогой, сегодня просто ваниль? Без вывертов?

Этот вопрос не дает ей покоя, признаться, с той самой минуты, как он вообще решил провести с ней романтичный вечер. Круэлла трахала мужиков так же, как командовала далматинцами, она была доминанткой и ванильный, обычный секс в ее жизни был разве что когда она только начинала познавать прелести сексуальной жизни. Она и забыла, что бывает просто секс, без связывания, плетей и остальных забавных вещиц. И это тоже было впервые, по-новому.

- Можем попробовать просто заниматься любовью, дорогая. Почему бы и нет? Но тебе решать. Чего же ты хочешь?

Заниматься любовью. Круэлла закрывает глаза, облизывает губы. Пробует эти два слова на вкус. В ее жизни был секс. Она занималась сексом. Любовью – ни разу.

И хоть она и нервничает немного, но ей сегодня хочется попробовать и это. Поэтому она кивает:

- Да. Давай попробуем. Я согласна.

Румпель триумфально улыбается, проложив легкую дорожку из поцелуев сзади от ее шеи по позвоночнику и прикусив зубами правую ягодицу.

Разворачивает ее лицом к себе, щелчком пальцев получив лежащий небрежно на стуле галстук.

- Думаю, дорогуша, мы все же можем попробовать кое-что. Так, слегка.

Круэлла опомниться не успела, как оказалась склоненной к быльцу кровати, а руки ее связаны в тугой узел из галстука. И это в новинку, это тоже в первый раз, черт побери, как же это заводит! Она понимает, что обездвижена и ей это нравится. Очень нравится.

Слегка повернув голову в его сторону, она видит, что он расстегивает ремень и уже через секунду снимает брюки вместе с трусами. И вдруг начинает дико, безудержно хохотать.

О Мерлин, что он, должно быть, подумал!

- Ты чего? – Румпель явно ошарашен и удивлен.

Круэлла качает головой:

- Да ерунда. Вспомнила, что, когда впервые увидела голого мужчину, очень обеспокоилась, как же это все поместится в меня, ведь оно такое большое! Не обращай внимания!

- Я польщен, но мне бы не хотелось продолжать вечер юношеских воспоминаний, дорогуша.

Впрочем, ей становится вовсе не до них уже в следующую секунду, когда Румпель врывается в нее одним резким рывком. И когда толчки становятся все сильнее, и все чаще, она уже стонет, склонившись над кроватью, чувствуя запах собственного пота, а он наращивает темп, вонзаясь в нее клинками и царапая, а затем беспорядочно целуя родинки на ее спине.

Она кончила за секунду до того, как он изливается в нее, отлично, что она принимает таблетки, потому что сама ненавидит эти мерзкие презервативы.

Румпель прижался к ее спине, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и, когда это удалось, развязывает ей руки. Рисунок галстука отпечатался на запястье.

- Круэлла, - шепчет он, поворачивая ее к себе, - ты плачешь.

- Ни черта себе, - и правда, щеки влажные, - а я умею? Я даже не заметила, дорогой.

Он легко касается ее ресниц губами.

- Пойдем отдохнем.

Разослав кровать, он закутывается в простынь, прижимая ее к себе. Круэлла играет завитками волос на его груди, иногда целуя ее. Потом снова улыбается:

- Я есть хочу. Пойдем, поедим.

- Печенье?

- Я бы с удовольствием съела обычных фруктов. И выпила вина.

Снова щелчок пальцев и вот уже около нее появляется тарелка с клубникой, виноградом и яблоками. Круэлла осторожно отщипывает несколько ягод с гронки, и съедает их.

- Ты не спрашиваешь, почему я снова Темный, - он протягивает ей бокал вина, которое Де Виль тут же пригубила.

- Для меня ты всегда им был, дорогой – пожимает плечами она, ложа в рот клубнику.

- Но тебе не нравилось, когда я геройствовал, правда? – улыбается он.

- Я ненавижу этих лицемерных героев, но я никогда бы не позволила себе указывать, что тебе делать. Рада, что ты снова принял Тьму. Не важно, как это случилось и почему. Избавь меня от этих сказок на ночь, ладно? Главное, что она у тебя.

- И тебя не волнует, что сейчас в городе три Темных, Круэлла?

- Нет. Потому что Свон и ее крюкастый любовничек скоро сдуются. Никто, кроме тебя, не может обращаться с Тьмой. Мы все – ее жалкие рабы, а ты подчинил ее себе. Это меня радует.

- Ты – сумасшедшая – он коротко целует ее в губы.

- Разве тебе не это во мне нравится, а, дорогой?

Круэлла все еще гладит его грудь и живот, он же запускает пальцы в ее волосы. Насыщенность этого вечера и его более чем приятное завершение сделали свое дело – Де Виль чувствует такую усталость, что готова вот-вот унестись в царство Морфея.

- Это не справедливо, что ты не можешь спать, а я могу, дорогой – она сердито стукнула его по плечу, нахмурившись.

- Спи, дорогуша, - Румп склонился к ее лбу, ласково целуя ее в висок, - я никуда не уйду. Успокойся.

- Румпель, мне же это все не приснилось, нет? – с сомнением качает она головой, все еще не в силах поверить в происходящее.

- Тогда нам обоим снился прекрасный сон – улыбается он, поглаживая ее пальцы. – Спи. Тебе нужно отдохнуть.

Она крепче прижимается к его телу, обнимая его за талию, уютно зарывается лицом в волосы на его груди и вскоре засыпает.

И это тоже в первый раз. Они впервые уснули вместе сегодня.

И еще – у них сегодня была любовь.

Ночью вернулась Свон и, кажется, Голд куда-то выходил, Круэлла слышала сквозь сон. Но ей наплевать.

Они сегодня попробовали любить друг друга. И это было здорово.

========== Глава 31. Не убегай ==========

Рассвет бьет в окна незваным гостем. Рассвет – ужасное время для Тьмы, время беспомощности и слабости. Голд ненавидит быть слабым.

Он сидит на самом краешке постели, слушая мирное сопение Круэллы и кусает губы. Он занят этим не час и не два. Почти все то время, что она спала, свернувшись калачиком возле него и окрутив собою его тело, он смотрел на нее, завывая от боли.

Он думал, что его чувство сродни наркотической зависимости. Еще немного – и пройдет. Отпустит. Он излечится. Он думал, что питает эти чувства потому, что когда-то давно познал Круэллу не до конца. Он устал быть грубым с нею, потому что она этого не заслуживает. Он был груб с ней столько долгих лет, что утомился от этого.

Все это время, когда он вел борьбу со своим чувством к Круэлле, заведомо проигрышную, все эти долгие дни и ночи он отчаянно старался убедить себя – все закончится. Еще немного, еще чуть-чуть он походит к ней, и эта страсть угаснет так же, как и началась.