- Поставь на место.

- Ты пьяна. Хватит.

Де Виль бросает на нее ядовитый взгляд, полный ненависти и злобы, сейчас она, как никогда ясно, помнит, что перед нею – ее убийца, и с уст ее, сцепленных от злости, с языка, который едва ворочается во рту, слетает только меткое, емкое:

- Отъебись!

Дорогая мамочка, услышав это, неприменно бы грохнулась в обмарок, но что ей, Круэлле, до того? То существо, которое она являет собой нынче, давно не похоже на истинную леди, о которой мамуля так мечтала всегда. А может, Круэлла леди никогда и не была – кто знает?

Эмма Свон стоит на своем, до чего же упрямая баба, кого угодно задолбает, и повторяет свой приказ уже громче:

- Хватит пить!

- Не то что? – выпускает из пьяных губ смешок Круэлла. – Убьешь меня снова, до-ро-гая?

Нащупать бутылку, к счастью, оказалось не сложно, Де Виль запрокидывает ее себе в рот, позволяя целительной едкой жидкости литься по горлу. Пару капель пролилось на шубу, на платье, ну и черт с ними.

Цепкие руки бывшей Спасительницы вцепились в ее волосы так, что Круэлла готова завыть от боли. Ее, не гораздую сейчас как – либо сопротивляться, тащат за волосы в ванную, зря она цепляется за пол носками туфель и зря материться, как сапожник, проклиная все на свете.

Эмма Свон с поистине великанской силой окунает ее в воду, вытаскивая лишь на миг для того, чтобы Де Виль смогла набрать воздуха в прокуренные, больные легкие, и затем снова швыряет ее в воду, грозясь утопить. Круэлла отчаянно сопротивляется, шипя, как дикая кошка, царапая Свон руки и лицо и бьет по тому, куда достает, плохо понимая, нос это, или рот. Ее, королеву Тьмы, чертово исключение из всех чертовых правил, так никто и никогда еше не унижал. Даже у мамочки не хватало мужества поднять на нее руку, хоть, очевидно, очень хотелось.

Насильственные водные процедуры таки возымели необходимый эффект. Де Виль все еще выхаркивает из себя воду, в уголках губ собралась слюна, которую некуда деть, распласталась по бороде и по губам, она дышит тяжело, постоянно кашляя, плечи ее дрожат, а глаза слезятся, по лицу потоками течет вода, и она выплевывает изо рта мокрые волосы. Но теперь она по-крайней мере, обрела способность более или менее четко видеть и понимает точно, где находится.

- Чего тебе, Темная? – коротко бросает она, вполне осознанно смотря на свою противницу. Ей бы вцепиться сейчас Свон в глотку, да вот только нет сил. Однако, всем своим взглядом, раздувающимися сердито ноздрями, и ходящими по лицу желваками, Круэлла выражает Эмме свой протест.

- Ты должна отговорить Голда от поединка с Киллианом.

Поединок.

Круэлла отчаянно трет виски, пытаясь понять, вспомнить, о чем идет речь, но безрезультатно. В конце концов, она просто смотрит на Свон, признавая свое поражение.

Эмма закатила глаза, в ее взгляде нет ничего, кроме откровенного презрения. Да, Круэлла, ты докатилась уже до того, что на тебя смотрят не как на ужасную злодейку, не исправимую психопатку, а как на подзаборную шваль, о которую противно руки марать. Да ты теперь такая и есть, к чему иллюзии?

- Киллиан вызвал Голда на поединок. Мы в одной лодке с тобой, Де Виль. Опять – терпеливо поясняет Свон.

В одной лодке. Алкогольные пары упрямы и никак не хотят испаряться из ее головы. Но Круэлла вспомнила самое важное – пару дней назад попросила Крюка принести ей голову Румпельштильцхена на блюдечке. Из-за этого и надралась, как чип. Не сомневалась в том, что одержимый жаждой мести Темный это выполнит.

Похоронила в себе те жалкие остатки женского, человеческого, что еще в ней теплились. Похоронила в себе все человеческое, которого и без того было безмерно мало. И заливала свою окончательную утрату алкоголем, обезумев совсем от тоски и от боли, а еще изнемогая от скуки.

Но Свон об этом знать вовсе не обязательно.

- А мне-то что? – презрительно фыркнула, окинув ее ледяным взглядом с головы до ног. – Пусть хоть весь этот мерзкий городишко утопят в крови – мне глубоко наплевать, дорогая.

- Да? – ухмыльнулась Свон. – А я думала, ты погибель Румпеля уже несколько дней оплакиваешь. Что ж, зря я вывела тебя из запоя.

- Абсолютно – утвердительно кивнула Де Виль.

Однако, вскоре до нее дошло. Она уже почти отправилась обратно на кухню, пить, как вдруг развернулась на каблуках, неуклюже схватившись за дверь, в очередной попытке не упасть, и, вскинув брови, спросила:

- Погоди-ка, дорогая. Если бы ты была так уверенна в том, что твой драгоценный пиратишка покончит с Румпелем, фиг бы ты ко мне пришла, и мы обе это знаем. Значит, тебя привело ко мне что-то другое, правда?

Алкоголь все еще заполнял собою комнаты, атакуя ее мозг, однако, Круэлла стала возвращаться к себе, прежней, по крупицам собирая утраченное было самообладание и достоинство.

Она внимательно осмотрела с вызовом смотрящую на нее Эмму, покусала губы, и без того со стертой уже до основания губной помадой, и изрекла, абсолютно уверенная в своей правоте:

- Ты боишься, что Румпель покончит с твоим Капитаном, а Киллиан, наш новоиспеченный Темный, тебя и слушать не желает, потому что ему пока слишком весело в объятьях Тьмы. Поэтому ты не нашла ничего другого, кроме как подойти ко мне, прося о том, чего у тебя сделать не получилось, правда? Я права?

Эмма ничего не сказала, но по мертвенной бледности ее лица Круэлла поняла, что она не ошиблась. Одного она понять не могла – почему Свон так отчаянно цепляется за свою душу? Не смогла остановить любовника, потому что не применила к нему свою силу. Не наказала как следует свою чокнутую героическую семейку, потому что купается в сантиментах. Свон НЕ ХОТЕЛА перейти последний рубеж – убийство. Она тонула в темных волнах, и Тьма хватала ее за глотку, однако, даже задыхаясь, Эмма Свон боролась из последних сил. Надо сказать, Круэллу восхищало такое упрямство. Они были так похожи, что от этой мысли у Де Виль дрожь по коже прошлась. Как Свон отчаянно топила Тьму в себе, так Круэлла топила всегда свет. Умница Эмма.

Но, конечно же, вслух Де Виль произнесла совсем другое:

- Жаль. Я рассчитывала увидеть, как ты с твоим дорогим капитаном бьетесь на смерть. Потому что, дорогая, ты знаешь, что только так его можно остановить. Только так можно покончить с Тьмой.

- Ты не поможешь? – переспросила Свон, и без того (Круэлла понимала это) зная ответ.

- Нет, дорогая, не помогу. Но взглянуть на этот бой двух Темных я бы хотела. Где у них там дуэль?

- На пирсе – бросает Свон, почти удачно скрывая слезы.

- Ну-ну, дорогая – бросила Де Виль. Вполне возможно, плакать придется сегодня вовсе не тебе.

Она еще раз умылась, тщательно вытирая лицо, и неспешно пошла в спальню – одеваться для поездки на пирс. Такое зрелище она пропустить не могла.

Ветер бил в лицо, и, даже в закрытые окна, просачивался песок. Круэлла ненавидит это место. Лучшего Капитан Подводка и придумать не мог для поединка.

Она так и не доехала до корабля, остановилась в нескольких метрах от пристани, заглушив мотор. Выкурила уже третью сигарету подряд, но волнения унять так и не смогла.

Она хотела, чтобы у Киллиана, нового Темного, все получилось. Это будет означать ее абсолютную победу над Румпельштильцхеном. Это будет означать, что теперь ей вовсе не нужно выслушивать влюбленного до одури во власть Артура, а достаточно лишь время от времени приглашать его в свою кровать, и уж там она точно знает, что делать. Это будет означать, что ее самого мощного, самого могущественного врага, не станет. Она свободна и ей больше не нужно будет контролировать каждое движение своих пальцев, гадая, не следит ли он за нею.