- Что это значит? – нарочито медленно спрашивает Капитан, а точнее, мистер Темный у своей застывшей от горя любимой, а когда не получает ответа от нее, поворачивается к Круэлле.

- Что в этом городе два Темных теперь, один из которых ты, дорогой – пожав плечами, равнодушно сообщает Де Виль. – Это весело, не находишь?

- Как ты могла? – снова адресует вопрос Эмме мужчина.

- У меня не было другого выбора, Киллиан, я…. – растерянно лепечет Темная, робко ступая к нему навстречу и протягивая руку, отчаянно желая прикоснуться к его щекам. Но он отшатнулся от нее, снова смотря на Де Виль в упор.

- Был выход тебя похоронить, дорогой, ты это сам видел. Эмме он не понравился, хотя, клянусь, я бы тебе сшила отличный похоронный костюм, да и гроб заказала бы шикарный.

Глаза Киллиана зловеще блеснули, рот скривился в хищной усмешке. Он сделал несколько отрывистых шагов, походил по комнате, и, обойдя дам кругом, медленно, почти по слогам, произнес:

- Веселишься, Де Виль? Обещаю, скоро здесь начнется настоящее веселье.

- Не сомневаюсь – ответила Круэлла, улыбаясь.

Капитан вышел, громко хлопнув дверью. Стекла задрожали и Круэлла снова потерла виски.

- Ох, Темные бывают такие громкие! – притворно вздохнула она, садясь за стол снова.

- Зачем ты это сделала? Ты меня поддержала тогда в Камелоте, сказала, что сделала бы точно так же. Зачем ты ему рассказала?

- У меня не было выбора – спокойно парирует Круэлла. – К тому же, дорогая, рано или поздно он бы все равно узнал. Не с помощью ловцов, которые ты даже и не подумала уничтожить, так другим способом.

- Ты говорила, что поступила бы так же на моем месте – медленно покачала головой Эмма, приближаясь к ней на несколько шагов – Ты лгала. Есть ли хоть что-нибудь, на что ты способна ответить честно?

- Я и не думала тебе лгать тогда, дорогая – Круэлла все так же невозмутима. – Я способна понять твой поступок, и наверняка приняла бы такое же решение, будь я на твоем месте. Но кто отменяет последствия? Не говори, что не предупреждала тебя о них.

Эмма горько смотрит на нее, не в силах скрывать боли. Слезы горячей лавиной льются по ее щекам, омывают лицо, и она буквально захлебывается в немых рыданиях.

Круэлла шепчет в самые губы Темной, приблизившись к ней вплотную:

- Время расплачиваться, дорогая. Тьма – забавная штука. Теперь так будет всегда, привыкай.

- Как будет? – восклицает Эмма, подняв на Де Виль полный горя взгляд.

- Хм, а разве тебя не предупредили, дорогая? – щебечет Круэлла почти ласково. – Такова участь всех злодеев. Добро пожаловать в наш клуб. Теперь ты всегда будешь ходить по лезвию ножа. По острому лезвию огромного ножа. Привыкай.

Эмма бросается вслед за разъяренным возлюбленным, громко захлопнув двери. Круэлла же вновь садится на свое место, вливая в глотку любимый джин.

========== Глава 24. Темные. ==========

Эмма Свон на поляне из роз. Одурманивающий запах, сладкий душистый аромат, обещает так много! Небо – лазурно чистое, кристально-прекрасное, в котором нет и намека на боль. Небо не поймет ее страданий.

Эмма Свон на поляне из роз. Несколько минут назад она всем сердцем желала стать здесь женщиной Киллиана в полной мере. Хотела этого, как никогда в жизни. Эта мягкая трава должна была быть покрывалом их любви, а не саваном. Эмма Свон на поляне из роз. Конечно же, не одна. Любимый мужчина рядом, как и тогда, когда, борясь с Тьмой, они убежали от нее. Но теперь Киллиан больше не целует ее, не шепчет нежных слов, не ласкает ее пальцы в своих крепких ладонях. Голова его покорно лежит на ее коленях, а из раны течет кровь. Капля за каплей вытекает его жизнь.

Эмма Свон на поляне из роз. Она не улыбается, не смеется счастливо, ручейком разливаясь рядом с тем, кого любит, и больше не видит красоты их места, которое Киллиан подарил ей. Сейчас по ее бледным щекам текут горячие слезы.

Эмма Свон на поляне из роз. Она как всегда, гладит мягкие волосы любимого, покрывая его лицо сладкими поцелуями, как всегда любит. Эмма Свон, как всегда, не умеет прощаться.

Круэлла проявила чудеса такта. Перенесенная вместе с ними в это место, где их любовь едва не разлилась новым пожаром, теперь знающая тайну влюбленных, она просто ушла. Оказалась куда сильнее самой Эммы.

Эмма Свон – отчаянная трусиха. Ей даже в смерти понадобились свидетели.

Она целует Киллиана в губы. Крепко. Отчаянно. Сладко. Больно прикусывая губу. Пытается удержать в искалеченном кровоточащем теле убегающую жизнь. Изломала пальцы, кричит, разрывая спокойное, беспечное небо. Чувствует его боль, как свою, впуская ее в каждую свою клеточку, потому что не может отпустить. У нее в жизни было так мало настоящего, родного, своего. Всего было так мало. Она не может отпускать. Не умеет. Не научилась.

Киллиан мечется в горячке. Как бы не накрывает рукою она его рану, жизнь покидает его, просачиваясь мелкими каплями крови, выходя шумным дыханием из горла. Спасительница бессильна. Женщина повержена. Темная победила.

- Отпусти… Эмма… отт… пуу… сти меня – змеисто шепчет он, задыхаясь от кашля. Взгляд его застывший и пустой, наверное, он теперь уже видит лишь ее очертания, последние отголоски любви. А ей бы хотелось, чтобы он видел ее глаза, взгляд, исполненный болью и состраданием.

Она не может. Отпустить его – означает отпустить свою жизнь. Однажды она уже это сделала. Однажды на ее руках уже умер тот, кого она отчаянно любила.

Больше она так не поступит. Не выдержит. Не переживет.

Он не может указывать ей, что делать. Никто не может. Она всегда жила по чьим-то указкам, но ведь всему есть предел. Хватит. Нет сил. Больше такого не будет.

Поднесла к губам ледяные, скрюченные от боли пальцы. Где жизнь в этих жилах? Почему кровь, текущая по венам, застывает? За что? Разве не заслужила она крошечного счастья, осколков счастья, хотя бы их призраков? Разве, спасая других, обязана терять то, что принадлежит ей?

- Как же я могу? – исступленно повторяет она, целуя его волосы, лицо, покрывая лихорадочными поцелуями губы и подбородок, орошая слезами глаза. И он улыбается. Умирая, дарит ей улыбку, настоящую, искреннюю, полную любви, живую. Свое последнее «прости».

- Отпусти…

- Но мы ведь мечтали о нашем будущем, Киллиан! – она знает, что это ничего не изменит, но не может не взывать к нему, к той последней частице его души, что еще живет в нем, что еще принадлежит ей. Киллиан живучий. Он столько раз преодолевал смерть. Должен и в этот раз справиться. Хотя бы постараться.

Должен ради них. Иначе нет смысла. Иначе все было бессмысленным.

- Мне будет дос- статочно… знать… что у т-тебя… есть все эт…это…

Она мечется, не зная, что еще сказать, чтобы только удержать его около себя. Любой ценой, лишь бы он был рядом. Любой ценой, только бы не уходил. Не оставлял ее в холодном мире, где одиночество съест, где пустота убьет ее. - Но этого не достаточно для меня! – полный отчаяния крик срывается с ее уст, полный отчаяния и боли, потому что она знает – проиграла. Она снова проиграла. Опять.

Он умирает. Последние секунды его жизни омрачены болью, ломающей ему тело. Он корчится от боли, взвывает, стиснув зубы, и ни ее слезы, ни прикосновения – ничто не способно удержать его на этой земле, уничтожить его боль.