Девушка уже собралась уходить, как Де Виль изящно поворачивает голову в ее сторону. Холодные голубые глаза сейчас ничего не выражают, она словно бы мертва, какой была еще несколько недель назад.

- Меня ужасно раздражал мой бывший муженек. Файнберг отвратительный любовник, отвратительный делец, пройдоха, каких мало, и бабник, каких еще поискать, мелочная сволочь и завистливый негодяй. Сделал все, чтобы наш общий дом мод обанкротился, проиграл все свои деньги и сидит сейчас в тюрьме, как злостный убегающий от налогов. Наш брак был фикцией. Он умел красиво пускать пыль в глаза, как и все недалекие создания, называемые мужчинами, и был довольно представителен. Я с ума сходила от скуки в этом доме, развлекалась вне его стен, как могла. Даже смотрела мультик о себе, возмущалась, как мерзкий писака продал мою историю какому-то Диснею. Но – было кое что, что оставалось незыблемым все это время. Где бы он не был, куда бы не выходил, я всегда была рядом. Да, это был пиар-ход, но не только. Я его жена, была ею 4 года, и знала – если мужчина рассчитывает на мое присутствие и поддержку, я ему ее окажу. Более того, я бы с удовольствием решила вопросы нашего развода цивилизованно. Не люблю, когда кто-то, живущий под одной крышей, поедает друг друга живьем, как стервятники. Я уже однажды проходила это с матерью.

Она выпустила очередное колечко дыма в потолок и, склонилась так близко к лицу собеседницы, что Белль почувствовала ее обжигающее, пропитанное джином дыхание. Глаза ее превратились в две узкие щелки:

- А ты, дамочка, что делаешь ты пока Голд в опасности? Крюк увел его жену, столько лет унижал и преследовал его – а Румпелева благочестивая новая супруга пьет с ним, страдая в Камелоте. Одна из сестриц Миллс убила его единственного сына – а ты говоришь Голду не мстить, простить и забыть. Даже я поняла гнев Малифисенты, когда она едва не сожрала меня за Лили, хотя – нашла охранника для ребенка, сама виновата. Голд лежит в своей лавке, в коме, как овощ – а его жена, вместо того, чтобы сидеть с ним рядом и держать за руку умирающего, пялится на розу на балу у камелотского короля. И – кульминация, дамы и господа – в то время, как едва пришедший в себя Голд исчез не понятно, куда, его любимая женушка ночью корпит над древними книгами, придумывая, как спасти Свон.

- Мы должны помогать людям в беде – морализаторски говорит Красавица.

- Бла. Бла. Бла – закатав глаза, произносит Де Виль. – А Румпель что - не в беде? Или ты считаешь совершенно нормальным то, что он, едва пришедший в себя, куда-то исчез? Ты что, бесплатный отдел помощи, дорогая? Ненавижу все эти сантименты, но наша компания героев – семья Спасительницы. Там ее родители, сын, любовник, и злая Королева, которая и к черту в Преисподнюю пойти готова, лишь бы не потерять сына, ну и ее хахаль прицепом, чтобы показать свою значимость. Какое отношение ко всему этому имеешь ты?

- Я помогаю своим друзьям.

- Которые сотрут твоего мужа, твою истинную любовь, в порошок – деловито кивает Круэлла. – Как интересно, правда? Голд сто раз предавал всех вокруг, вставляя нож в спину по самую рукоятку. И он наказан женой, которая при любой возможности за призрачную идеалы вонзит ему топор в тело и прокрутит пару раз. Я вот только не пойму, чего ты добиваешься?

- Я всегда стою на защите добра и справедливости – твердо отвечает Белль. – Ты и не поймешь, ты злодейка.

Склонив голову набок, женщина изучает свою визави:

- Да, злодейка, ты права, дорогая. Но и ты не герой. Не обманывайся. Ты всего лишь книжный червь, который нужен только для того, чтобы читать книжки по приказу этой банды неприкосновенных. Мне жаль тебя, дорогая. Ты не понимаешь, что в их компанию попадают только избранные. Ты – обычная. Для тебя в их царстве дверь закрыта всегда. Хоть умри под ней, в надежде когда-нибудь попасть внутрь.

- Это все, что ты хотела сказать? – Красавица явно хочет уйти.

Цепкие пальцы Круэллы больно вонзаются в ее руку, Глаза из холодных льдинок превращаются в красные кровавые пятна. Теперь лицо злодейки так близко, что Белль стает дурно от запаха джина. Красавица хочет отшатнутся, но не может, как магнитом притянутая острыми пальцами и палящим телом собеседницы.

- Сейчас я уйду. Только пообещай мне, что посмотришь в зеркало, дорогая. Ты посмотришь в зеркало, и увидишь там обычную серую мышь, с дешевой подводкой под глазами, в мешковатой, странной одежде. А если ты еще и подумаешь над своим поведением, то поймешь, может быть, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Я похвалила тебя, когда ты выставила Голда из города. Это был смелый поступок настоящей уважающей себя женщины. Но то, что ты начала делать потом, дорогая, называется безумием. Ты чокнутая, Белль Френч, и это твое место в психушке. Не мое.

Круэлла поднимается так резко, что даже стул летит на пол с ужасающим грохотом и в несколько шагов доходит до двери. Белль решилась:

- Зачем ты это делаешь? – окликает она злодейку.

Та обращает на нее взгляд, полный ненависти и злобы, хотя голос ее звучит спокойно:

- Я знакома с Голдом сто лет, и всегда, слышишь, всегда, мы были нужны друг другу. Он бежал, потому что боялся, я злилась и ненавидела. Но он никогда не мог оставить меня. Уничтожал – да, подставлял – сколько угодно, использовал – как и я его. Но никогда не оставлял. Мы были нужны друг другу, как частички одного пазла. И ты в этом пазле лишняя, дорогая. Он меня к жизни вернул, вытащил из лап забытья, когда вновь я понадобилась ему. И в этот раз я его не отпущу. Румпель – единственное хорошее, что когда-либо было в моей жизни. Я была лишена всего – родителей, которые бы меня любили, друзей, развлечений, юности. Но его я не лишусь. Теперь – нет. Поэтому, засыпая, просыпаясь по утрам, завтракая или копаясь в книжках, всегда помни – я рядом. И я жду своего часа. Скоро он устанет от женщины, которая требует от него быть тем, кем он не является, только потому, что она придумала себе альтернативного Румпеля. И тогда – рядом окажусь я. Я вырву его из любых рук, вытащу из любых объятий, потому что единственная, кто может обнимать его – я сама. Только я имею на это право, слышишь? Я хочу этого мужчину, дорогая, так хочу, что мне скулы сводит от желания. А когда я чего-то хочу, обязательно это получаю.

Еще с секунду она сверлит визави глазами, а потом с шумом удаляется, хлопнув дверью. Белль сидит, оцепенев, изучая свои руки и хмурясь.

Роза, цветущая и яркая, сияет под колпаком в своем убежище. Значит, Румпель жив и здоров. Но его нет. Снова, когда он ей так нужен, когда должен бороться за них и их любовь и семью, он оставил ее.

Она вышла замуж за человека, которого полюбила, потому что верила в то, что, не смотря на все горести и беды, они будут вместе. Всегда. Румпель стал ее надеждой после стольких лет страданий и одиночества, ее истинной любовью. Но он топчет и топчет ее чувства – ложью, недомолвками, интригами, одержимостью властью. Он говорит о любви, а делает по ненависти.

И она устала.

Белль встает, тяжело проходит к окну. Ноги волочатся по полу, слово тряпочные.

В холодное окно заглядывает безжизненная луна и манит своим таинственным светом. Девушка поднимает глаза к небу и долго смотрит на небесное светило, в попытках найти ответы на свои вопросы.

Слезы, которые удалось сдержать при Реджине, бесконтрольным водопадом спадают теперь по щекам.

Белль одинока, как никогда раньше. Одиночество поселилось внутри нее – там, где раньше было сердце.

Киллиан Джонс стоит на пороге кафе «У бабушки», оглядываясь по сторонам. Он делал так, когда ему приходилось воровать, чистить карманы своих жертв и трюмы кораблей – старая привычка.

Сегодня холодно, дождливо. Ливень сменился мелким, очень холодным дождем, и поливает асфальт, наполняя его свежим и странным запахом. Ветер дует в лицо.

Мужчина ходит туда-сюда, бесполезно пытаясь прийти в себя. Он волнуется.

В руках его мелькает кинжал. Холодная серебряная рукоятка, с выгравированным на ней именем новой Темной режет кожу. Сжав кинжал покрепче, он подносит его вверх, к небу, словно бы любимая там. Голос дрожит, как он не старается быть смелее и увереннее. Бывают моменты, когда даже на самых сильных мужчин нападает слабость. Киллиан тут же отметает эти мысли – не до философии. Не время сейчас.