Девид пресек возможную перепалку двух Королев:

- Нам нужно как можно быстрее вызволить Мерлина.

- Нужно найти Белль, пусть скажет, что для этого делать, раз уж Артур тут помочь не может – предложила Белоснежка.

- Послушайте, а вам не кажется странным, что легендарный монарх не знает, как вызволить великого волшебника, хотя тот – часть его истории? – довольно робко спрашивает Эмма и Круэлла заинтересованно смотрит на Спасительницу, на минуту выйдя из своей меланхолии. Нужно признать, что она сама находит это крайне странным, к тому же, чувство, что тому, у кого они в гостях сейчас, доверять не следует, только усиливается.

- Что ты имеешь в виду? – встревоженно спрашивает ее отец.

- Это все таки очень удивительно, что легендарный король совсем не знает, как помочь легендарному волшебнику – продолжает Свон с каждым словом все увереннее. – Возможно, нам чего-то не говорят. И все на самом деле не так, как кажется.

Круэлла превращается в слух и не мигая, рассматривает стоящую подле ее ложа девушку. И даже сильнейшая обида и злость на свою убийцу не заглушила уверенности в том, что новоиспеченная Темная права.

Но с ней никто не согласен. Мери-Маргарет успокаивающе гладит ее по руке:

- Эмма, это Тьма сделала тебя подозрительной. Нельзя не доверять людям и видеть в них только плохое.

Круэлла, как ни старалась, не смогла сдержать смеха, но на вопросительный взгляд Бланшар, лишь пробормотала:

- Извини, дорогая, подавилась.

И для виду покашляла.

Объяснять кому-то что-то совсем не хотелось.

Женщина встает. Присутствие здесь этой компании ее откровенно утомило, и она произносит довольно резким тоном:

- А теперь, святое семейство, я попрошу вас удалиться из моих покоев, тем более, свою функцию я выполнила уже. Мне нужно отдохнуть.

- Пойдемте отсюда! – скомандовала мадам мэр.

Круэлла же демонстративно открыла дверь, выпуская их из покоев. Когда выйти остается только Эмме, она окликает девушку:

- Темная!

Эмма дарит ей взгляд, полный напряжения и болезненной затравленности.

- Может, это и правда Тьма мешает тебе поверить королю. Но я с тобой согласна, дорогая. Артур не тот, кем кажется.

С минуту они еще стреляют друг в друга глазами, потом Эмма выходит, оставляя злодейку наедине со своими мыслями.

Круэлла тем временем наливает себе еще сидра и вновь ложиться на белоснежную постель. Видимо, как она не старайся, а все равно сегодня будет бесконечно думать только о Румпеле.

Чертов калека не дает ей покоя. Опять.

========== Глава 14. Ода одиночеству ==========

Мери-Маргарет сидит в маленькой комнате и с отрешенным видом смотрит на улицу. Заплакал маленький Нил, и она осторожно покачала его на руках. Глаза ее наполнены слезами, но она уговаривает себя не плакать.

Сторибрук охватил дождь. Что за мерзкая погода такая в городе – такое ощущение, что небеса сошли с ума, все плачут и плачут. Женщина поднимает глаза к небу, долго смотрит на свинцовые облака, плавающие туда-сюда, и выпускает из груди страдающий вздох.

Она насторожилась, потому что Девид не спит. Шаги мужа слышны в соседней комнате, тяжелые и гулкие. Он такой всегда, когда нервничает или не уверен в чем-то. Прижав к груди маленького Нила, она зовет супруга:

- Девид!

Он мгновенно появляется в двери спальни, встревоженный, уставший и бледный. Снежка тут же забыла о своих горестях и поспешила к мужу, оставив сынишку качаться в кресле, в котором сидела сама.

- Что с тобой, милый?

Огромные голубые глаза мужа смотрят на нее умоляюще, с болью, тяжестью. Девид роняет голову на руки и отчаянно выдыхает из самых глубин своего сердца:

- Мери-Маргарет, я не могу так больше! Так продолжаться не может! Я с ума схожу, черт побери. Моя дочь в объятьях Тьмы – далекая, чужая, которой я не знаю, грешница. Мой ребенок попал в беду. А я не могу спасти ее, не могу помочь. Даже поговорить не могу, знаешь почему? Я ходил в этот дом, где они с Круэллой поселились вместе, стоял там, как полный идиот полчаса, заглядывал в окна, искал ее, хотел видеть, обнять, заглянуть ей в глаза, поцеловать ее, спросить, в чем наша вина – а ее не было. Ее нет, понимаешь! Ее нет, моя девочка куда-то ушла, пришла чужая, незнакомая женщина, и что я, черт побери, сделал, как отец, чтобы это предотвратить?

В отчаянии Девид со всей силой стучит кулаком по столу. Зубы его сцеплены так, что скрипят, он тяжело дышит, выдувая пар из ноздрей, а глаза горят оттенком ненависти и боли одновременно.

Белоснежка приближается к любимому, осторожно трогает его лицо, омраченное болью, гладит давно не побритые щеки, ласкает полные губы. Добившись того, что Девид посмотрел на нее снова, она ласково говорит:

- Любимый, не нужно так, слышишь? Эмма здесь. Она с нами. Она жива. Мы верим, что у нас получится спасти ее, избавить от Тьмы. Пока мы верим – она жива. Мы должны быть вместе, быть сильными друг для друга. Иначе – не выстоим. И ты – ты делаешь все, что можешь, только бы спасти Эмму. До тех пор, пока ты в это веришь, у нее есть шанс. Есть надежда – у нее и у нас.

Голова Девида падает ей на плече, бессильная, слабая, полная горьких мыслей. Женщина гладит его волосы, как ребенка, да сейчас он и есть еще один ее ребенок. Когда приступ бессилия немного отступает, искусав в кровь губы, Девид недоуменно произносит:

- Я не могу понять, почему она так сблизилась с Круэллой. Эта мерзкая особа едва не погубила Генри. Да она тут чуть весь город не угробила. И теперь мы вынуждены смотреть на то, как она отдалилась от нас ради сближения с гадкой собачницей.

- Круэлла уверяет, что спасла ей жизнь, когда мы от нее отвернулись – с сомнением в голосе произнесла Снежка. – Так она, во всяком случае, сказала Реджине, когда та приходила поговорить с Эммой

- Это же бред, Мери-Маргарет! – Девид недоумевающе качает головой. – Как мы могли отвернуться от нашей дочери? Как могли рискнуть ее жизнью? Мы же ради нее столько гадостей сделали раньше, чтобы вытащить ее, еще не рожденную из объятий Тьмы, столько всего пережили, чтобы она была счастлива, долгие годы жили лишь призрачной надеждой, что она жива, что когда-нибудь вернется к нам. Как же мы могли навредить ей? Круэлла мерзко врет!

Мери – Маргарет, подавив очередной тяжелый вздох, вновь подходит к окну и напрасно всматривается во мрак ночи.

- Возможно, это правда, Девид.

Нолан разворачивает ее лицом к себе:

- Что? Ты действительно думаешь, что мы отвернулись от дочери? Что сделали что-то такое, отчего ей пришлось просить отъявленную злодейку о помощи? Как такое возможно, Мери-Маргарет?

Белоснежка видела, какой болью наполнены его глаза, но подумала, что молчать уже нет смысла. Слишком долго она носила в себе боль и искала ответы на вопросы, на которые их найти было нельзя.

Женщина случайно прикусила губу, ощутив неприятное покалывание на тонкой коже. Подняв вновь глаза на супруга, медленно, робко, произнесла:

- Девид, мы слишком отталкиваем людей, которые охвачены Тьмой, и не видим, не хотим не видеть, какие ужасные ошибки совершаем сами. Так или иначе, но та же Круэлла не родилась монстром. Помнишь, когда-то Малифисента говорила нам, что и склонность к добру, и ко злу – только склонность. Может, в своей борьбе за Эмму, мы сделали ей очень больно.

- Это чушь! – резко отрезал Девид. – Мы не могли обидеть собственного ребенка. Это исключено. Тем более, у нас благие побуждения. Эмма хочет того же, что и мы – избавится от Темной силы.

- Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад – грустно сказала Снежка. Она обнимает мужа крепче:

- Я нисколько не сомневаюсь ни в тебе, ни в нас всех, ни в том, что мы выиграем, Девид. Но, знаешь, что ужасно – если мы выиграем, Эмма проиграет.

Смотреть в глаза нет сил. Чарминг крепче прижал жену к себе и они стали вместе всматриваться в ночное небо, как будто там был ответ на их самый главный вопрос: за что?