… Которое стало еще более отвратительным, когда дверь ее номера была выломана. Круэлла хватает нож – первое, что попалось под руку, готовая защищаться.

- Спокойно, Круэлла, это я.

- Тогда, - ее губы растягиваются в издевательской улыбке, - я правильно нож схватила, дорогой. Жаль, что здесь нет еще и топора.

- Пожалуйста, перестань – Румпель проходит в номер, будто к себе домой, и садится прямо на ее расстеленную, еще не остывшую с ночи, постель, - давай поговорим.

Круэлла демонстративно возвращается к кофе, и даже наливает себе вторую чашку – все, что угодно, лишь бы поскорее спровадить Темного отсюда. Но, увы, она снова промахнулась. Наивно было думать, что, видя ее не желание идти на какой-либо, хотя бы малейший контакт, он уйдет.

Нет, Темный ящер все уже сидит за столом и смотрит на нее глазами только что кастрированного щенка.

- Я думаю, мы уже все друг другу сказали, - она нервно дергает плечом, - дорогой, но, если тебе так не терпится языком почесать, пожалуйста.

Он, впрочем, вероятно, не торопится начать разговор. Круэлла тоже молчит, отвернувшись к окну и закурив.

- Курить в номере нельзя, забыла?

- Я плевать хотела на правила, забыл?

Его тихий, пораженческий вздох только еще сильнее злит ее, хотя, казалось бы, сильнее уже просто невозможно. Круэлла все сильнее втягивает в себя дым, готовая вот-вот заорать сиреной и вышвырнуть горе-любовника из своего номера, тот же с поразительным спокойствием наливает себе кофе. И, отпив глоток, делает вывод:

- Отвратительный.

- Пошел к черту! – раздраженно бросает Де Виль, все еще таращась в окно.

Она бы даже на слащавые личика Прекрасных сейчас посмотрела, лишь бы его не видеть. О, как она хочет, как она страстно желает, чтобы он испарился, чтобы скорее ушел отсюда, но – нет. Она молчит и курит и он, кажется, решил последовать ее примеру. Даже сигарету взял, впрочем, курить не стал.

- Правильно. Я не разрешала тебе трогать мои сигареты. А куряшка из тебя всегда был дерьмовый, дорогой.

Он молчит, что чрезвычайно злит Де Виль.

- Ты говорить будешь, или язык оторвало?

Она слышит, как он ставит явно уже остывший кофе на стол. От ощущения его внимательного, изучающего взгляда, прикованного прямо к ее затылку, Круэллу, как она не борется с собою, бросает в жар. Он заговорил и это звучит, скорее, как приказ:

- Посмотри на меня!

После секунды раздумий, она слегка поворачивает голову.

- Дорогой?

Он качает головой, медленно, из стороны в сторону, нахмурившись:

- Так не может больше продолжаться, Круэлла. Это невозможно. Ненормально.

- Ты говоришь мне о нормальности? Или себе напоминаешь, потому что давно забыл, что это такое? – смеется Круэлла, снова уставившись в окно.

Он встает, с грохотом откинув стул, который упал на пол. Каждый его шаг вызывает у нее внутри болезненный, горячий отклик. Сложно пытаться заставить себя его ненавидеть, когда тело говорит совсем иное.

Он обходит ее кругом, и теперь их взгляды встретились. Она хочет опустить глаза, но не может, прикованная его чертовым магнетизмом. Какого дьявола этот человек так влияет на нее?

Стоит Круэлле отвести взгляд, как Голд хватает ее за подбородок, не больно, но довольно ощутимо:

- Я сказал, посмотри на меня!

После секундной заминки, она равнодушно убрала его холодные пальцы со своего лица, молча осматривая его ледяным, почти равнодушным взглядом. У нее в душе все кипит, но она все же хорошая актриса. Всегда была ею.

- Ты думаешь, что нашла новую игрушку, пушистого щеночка, дорогуша, только загвоздка – я Темный, а не твоя собачка для забавы. Ты клялась, что всегда любила меня – и что? Оттолкнула меня за одну минутную слабость, отшвырнула от себя, как табурет для ног. Белль на меня плевать, она меня ненавидит, а я не могу уйти от нее, потому что не в состоянии бросить своего ребенка снова, и ты это знаешь. И от тебя не могу, потому что одержим тобой. Ты получила, что хотела, довольна теперь?

Словно вспомнив, что держит в руке стакан с джином, она отпила из него. И, поскольку, видимо, это был конец его эмоциональной тирады, она даже снизошла до аплодисментов – четыре коротких, отрывистых шлепка. Не зря же старался.

Сложив на груди руки, Круэлла улыбается:

- Ты ни черта не понял, дорогой, как всегда. И почему же я не удивлена этим, интересно знать? А еще любопытно: в тот день, когда ты впервые переспал со мной, что ты сказал своей драгоценной жене? Что тоже всего лишь поддался мимолетной слабости?

- Белль до последнего ни о чем не догадывалась.

Здесь уж пришел черед истерического смеха. Круэлла хохочет, откинув назад голову, и даже не скрывая выступивших в уголках глаз слез:

- Знаешь, дорогой, я ведь всегда считала тебя ужасно умным. Надо же было так обмануться. Женщины такое чувствуют. Уверена, Белль поняла, что происходит с самого начала.

- Мы оба делали ей больно, Круэлла, не отрицай этого.

- Мы, дорогой? – она изумленно смотрит на него некоторое время. – Я леди свободная, смею тебе напомнить. У меня нет мужа, и Белль я ничем не обязана. Не я давала ей клятвы верности перед алтарем, хвала всем богам. Но тебя это не касается. Ты предавал ее каждый раз в моей постели и – я не могу утверждать, конечно, но, вполне допускаю, что были и другие женщины. Вот потому она тебя ненавидит. И не только она, впрочем. Предательство способно превратить даже самую большую любовь в ненависть, спасибо, дорогой, кстати, я благодаря тебе это узнала. Одно не пойму – ты зачем пришел ко мне сейчас, а? – она слегка повысила голос. – Вероятно, муки совести не дают тебе покоя. Но ты не можешь ведь обвинить свою благоверную супругу, она же герой, она чиста и наивна. И потому, желая загладить муки своей совести, ты пришел воззвать к моей, правда? Или будешь говорить, что это не так?

Румпель не отвечает, он только молча рассматривает свои пальцы. Круэлла кусает губы. Она устала мучить себя, изводясь желанием врезать ему по роже. Это не поможет и никуда не денет ее чувств к нему. Проклятые чувства. Сделав несколько шагов ему навстречу, она осторожно берет его лицо в свои руки. 4

Добившись, чтобы он посмотрел ей в глаза, спрашивает:

- Почему ты считаешь, что ты в праве вечно меня мучить, дорогой? Почему ты думаешь, что меня можно уничтожить, обмануть, убить, и после этого я поверю в то, что я все еще нужна тебе? Такая она – твоя любовь, Румпель? Помнишь, ты недавно сказал, что не хочешь видеть во мне монстра? Так почему же ты до сих пор его видишь?

Порыв нежности закончился так же внезапно, как и начался. Резко отпустив его, Круэлла снова отвернулась.

- Хотя, да. Я и есть монстр, дорогой. И всегда им была, мы оба это знаем. Так что, спасибо за твою попытку, она не увенчалась успехом. Эксперимент по превращению меня в нормального человека, увы, оказался неудачным. Ты так и не сказал мне, на кой черт сюда явился?

- Я хочу защитить тебя, Круэлла.

- От кого? – она смеется.

- От тебя самой. Я не позволю тебе делать то, что ты делаешь.