К тому же я, в отличии от Эдельвейс, почти не умела оказывать медицинскую помощь… однако полагаясь на советы девочки, я кое-как принялась за раны Айона. Всё-таки хоть что-то лучше, чем ничего….

Я бросила взгляд на Эдельвейс. Пробуждённая… а ведь она нам очень пригодится….

- Эдельвейс ведь одна из Пробуждённых… – прошептала я Айону.

- Верно, – кивнул Грешник. – Она одна из них. И как только мы выберемся отсюда, я заберу её с собой….

Я чуть улыбнулась....

Выберемся отсюда? Неужели, такой день когда-нибудь наступит?

Неужели, когда-нибудь сбудется наша Мечта?

Но теперь лучики надежды слабо грели мою душу….

- Она действительно будет нам нужна, – сказала я, вновь глянув на Эдельвейс.

- Да, и справедливо будет вытащить её отсюда, – ответил Айон, тоже глянув на измученную девочку.

Я грустно улыбнулась.

- Как давно она в этой тюрьме? – спросила я Грешника, уверенная, что он знает ответ.

- Она мне сказала, что родилась здесь, – ответил Айон. – И никогда не выходила наружу.

Меня пробрала дрожь. Значит, Эдельвейс в своей жизни не видела ничего, кроме тьмы и грязных каменных стен. Кроме узких коридоров… и не чувствовала ничего, кроме боли.

Мне было сложно представить, какого это… но я понимала, что свобода для Эдельвейс, вернее даже, побег из тюрьмы, совсем не то, что для нас с Айоном….

Мы знаем, что нас ждёт снаружи. Она даже не предполагает… конечно, там гораздо лучше, чем здесь… но мир снаружи непременно шокирует девочку.

- Ей будет трудно выйти в мир… – прошептала я почти на ухо Айону.

Грешник самоуверенно усмехнулся.

- Всё бывает в первый раз, – сказал он своим безапелляционным тоном. – Возможно, она найдёт там что-то, что понравится ей.

Я скептически посмотрела на демона. Сильный, уверенный в себе… он, не задумываясь, шагал к своей цели, сметая на пути все препятствия. Ничто и никто не мог сломить его… и того же он часто требовал от других. Причём, требовал очень жестоко… если кто-то проявлял хоть малейшую слабость, они получали лишь презрение от Грешника Айона. Он редко шёл на компромиссы, и довольно сильно давил на других. Он всегда был уверен, что раз он сильный, все другие должны быть такими же….

- Понимаешь, когда она выйдет отсюда, всё вокруг испугает её, – начала объяснять я Грешнику. – То, что нам кажется таким привычным – для неё просто шок. Всё, включая довольно обширное пространство без стен, ведь кроме стен она никогда ничего не видела… когда мы будем уводить её отсюда, мы должны всё время быть рядом, помогать ей привыкнуть к новому миру… в одиночку она с этим просто не справится.

Айон некоторое время задумчиво смотрел на меня, после чего сказал:

- Тогда нужно постепенно показывать ей мир снаружи, чтобы дать ей привыкнуть… и не испугать.

Я улыбнулась.

- Да… хорошо, хоть это ты понял! – поддразнила я Айона.

Он смерил меня весьма красноречивым взглядом, но промолчал.

Кое-как, но мне удалось обработать его раны. По-крайней мере, самые серьёзные. Помощь была весьма незначительной, но всё же это было лучше, чем вообще ничего….

Закончив, я передала все лекарства Эдельвейс. Девочка, слабо улыбнувшись, покинула камеру. Я проводила её взглядом… маленькая, хрупкая, измученная… в глубине души я ощущала некоторое сходство между нами. Она, как и я, жила в мире, который причинял ей боль, который она мечтала изменить… но всё-таки что-то нас различало. Тогда я ещё не могла понять, что….

Тяжело вздохнув, я вновь легла на лежанку для заключённых. Боль немного унималась, но мне всё равно казалось, что я горю в аду. Я посмотрела на Айона.

Нам ещё предстоит пройти через невообразимые муки. Ещё много боли и унижений нам придётся выдержать… я чувствовала, что начинаю сдаваться. Чувствовала, как отчаяние охватывает меня… но всё же….

Аметистовые глаза, уверенная, насмешливая улыбка… они придавали мне волю даже тогда, когда я не видела их сквозь волны темноты….

И мне казалось, что даже на последнем издыхании, свернувшись клубком на грязном полу, и моля о смерти, где-то в глубине души я всё-таки не сдамся. Всё-таки не потеряю надежду, что однажды смогу подняться… смогу бороться. Смогу достичь Мечты….

Потому что тот, кто сильнее меня, кто способен противостоять всему, теперь был рядом со мной….

====== Глава 51 ======

Тело терзает боль, тело корчится в агонии. Ты можешь забыться мучительным сном, и на какое-то время обретёшь отдых. Но едва ты снова откроешь глаза, боль вернётся вновь… ты будешь пытаться вновь сбежать, вновь укрыться в своих снах… пока это не станет невозможным и тебе вновь не придётся окунуться в омут боли….

Оковы… оковы, что так остро чувствуют… что сдерживают твою душу… это невыносимо, невыносимо!

Тёмная камера начинает сводить с ума. Её стены словно раздавливают тебя, душат, не дают вздохнуть… от этого хочется кричать, кричать, пока в лёгких не останется воздуха….

Боль уже давно твой спутник. Всё тело изранено, истерзано, на нём уже нет живого места… любое движение, любой вздох – всё это отражается новым всплеском боли, новым витком агонии.

Пытки повторяются каждую неделю, моё тело терзают, меня мучают… неважно, насколько я травмирована, насколько ранена – меня всё равно будет пытать. Тогда, когда они вывернули мне руки – они не могли вновь приковать меня цепями. И поэтому просто удерживали на лежанке, терзая снова и снова… снова и снова….

Отчаяние поглощает меня, вокруг лишь беспросветный мрак. Я уже едва могу дышать, я уже едва могу шевелиться… я уже не верю, что я жива… мне кажется, что я мёртвая….

Я с трудом заставляю глотать себя мерзкую, противную пищу. Я не могу есть, а каждый вздох отдаётся болью во всём теле….

Как можно верить, что когда-нибудь всё будет хорошо? Как можно верить, что мы когда-нибудь сможем выбраться отсюда? Как можно верить даже в то, что когда-нибудь я смогу нормально дышать, без боли, а тело будет здоровым, сильным, не искалеченным?

И как верить… что возможен мир без Системы? Что свобода действительно существует? И что мы обретём её?

В этом кошмаре, в этой бесконечной агонии – самую ужасную боль можно ощутить, когда возникает Мечта… она словно дразнит своей прекрасной несбыточностью. Хочется просто сдаться, свернуться клубочком и позволить пыткам окончательно тебя уничтожить… но этот прекрасный призрак возникает перед глазами, рождая в душе настоящую муку….

Ты сходишь с ума от боли, отчаяния и несбыточности Мечты… воля гибнет, умирая вместе со всеми силами, что ещё есть в тебе.

И только упрямый и гордый взгляд, что ты с трудом видишь сквозь темноту… только голос, насмешливый и вкрадчивый, решительный и надменный… ещё поддерживают в тебе умирающую надежду. Ещё заставляют, сжимая кулак, верить, что когда-нибудь всё же… всё будет лучше, чем сейчас.

Пытки так мучительны… и после них я с трудом могу двигаться. Я едва шевелюсь, я не встаю с лежанки….

Но субботы для меня мучительнее воскресений.

Потому что ко мне приходит отец. И всё, что он говорит, просто разрывает мою душу на части….

Я с трудом встаю с лежанки, добираюсь до решётки… я не хочу, чтобы отец входил в камеру, не хочу, чтобы он видел Айона… не хочу, чтобы он знал, что тот ещё жив….

Поэтому я с трудом, превозмогая боли, что терзают меня, добираюсь до решётки. Вскоре я вовсе забываю о своём истерзанном теле… потому что взгляд отца терзает меня сильнее, чем любые инструменты палачей.

- Ты знаешь, что твоя мать умерла сегодня? – шипит отец, каждое его слово убивает меня. – Ты – выродок, тварь, это ты убила её! Близнецов избивают в школе из-за тебя! Ты убила сотни чьих-то отцов, матерей, детей! Ты мне противна, я тебя ненавижу! Вот к чему тебя привела эта твоя дурацкая Мечта! И ты этого заслуживаешь! Ты и не могла получить ничего другого! Все преступления будут наказаны, так что неси своё заслуженное наказание! Не жди от меня помощи, не жди сочувствия! Ты – мерзость, и не заслужила иного! Ты никогда не выйдешь отсюда!