Глаза горели, все окружавшее меня стало каким-то размытым, словно старую кинопленку окончательно и безвозвратно испортили. Предметы мебели и обстановки расплывались, становились двойными, тройными. Все в этом мире заволоклось и подернулось дымкой немого и безразличного отупения.
— Он больше не придет в себя, не вернется, да?
Селена печально кивнула головой.
— Он впал в кому. Скоро все закончится. Я уже видела подобное, происходившее с другими вампирами. Ему осталось несколько часов. Попрощайся, Лора. Будет тяжело и невыносимо, но придется отпустить. Мы с Робертом можем оставить вас наедине, если ты хочешь сказать ему напоследок что-то личное.
Я покачала головой грустно и почти безразлично.
— Я не хочу, чтобы вы уходили, Селена. Но и чтобы оставались тоже не хочу. Если ты уже видела подобное, происходившее с другими вампирами, самое время озвучить, как можно вернуть Владислава к жизни. И что, собственно, вообще произошло…
Голос сорвался на фальцет. Писклявый и отвратительный свист резал даже мой собственный слух, нарушая молчание, в котором и муха не пролетела бы бесшумно. В голове появился невнятный стук. Сначала он был тихим, а затем стал нарастать, усиливаться, и, в конце концов, начал раздавливать голову, причиняя невыносимую боль, распирая виски. Я закрыла глаза. Вдох. Выдох. Контроль. Открыть.
— Да, я видела такие раны, Лора. И, нет, ты ничем не сможешь ему помочь. Помоги себе и возьми свои чувства под контроль. Не имеет значения, насколько вампир древний. От когтей и укусов оборотня его ничто не спасет. Перед лицом этой болезни мы все — ничто. Яд, который содержится в их слюне, не позволяет регенерировать. А когти и зубы — из чистейшего серебра. — Невыразительный и почти что мертвый голос Селены резанул по воцарившемуся молчанию.
— Оборотни? — Я презрительно фыркнула. — Горе заставило тебя выжить из ума? Их не существует. Это же глупые страшные сказки, которые рассказывают детям, чтобы заставить их съесть суп. Если бы эти создания, действительно, существовали, я, как королева этого мира, наверняка, знала бы об этом. Или и мои слуги, и друзья, и помощники, и даже мой муж хранят тайны от меня?..
— Дело все в том, что их осталось не так и много. Обычно они держатся вместе и не высовываются, потому что миром заправляют вампиры. Никто тебе не говорил, потому что мы думали, что все они вымерли. Но незаживающие раны на теле вампира доказывают, что мы ошибались. Несколько особей выжило. И они отчаянно сражаются за сохранение своего вида. И, как и бывало, в то время, когда я только обратилась, а количество существующих в мире вампиров и оборотней было примерно одинаковым, они по-прежнему ненавидят вампиров, стремясь их уничтожить, стерев с лица Земли. — Лицо Селены было непроницаемым, мрачным. На долю секунды в ее глазах проскользнуло плохо скрываемое презрение. — Вдобавок ко всему, они невероятно сильны. Ребенок вервольфа в состоянии положить конец тысячелетнему вампиру несколькими укусами. В том, что случилось с Владиславом… — Девушка помедлила. — Судя по размерам нанесенных ран… Вряд ли в этом замешана взрослая особь. Скорее, подросток. А если обратить внимание на угол удара, последствием которого стали шрамы на лице, била девчонка.
Я окинула Селену пронзительным немигающим взглядом.
— Девочка? Подросток? Ты это сейчас серьезно сказала?.. Допустим, ты права, и это так. Сто лет назад меня не было еще даже в проекте, поэтому я не могу проверить достоверность твоих слов. Но если ты права, я отыщу этого мерзкого волчонка по запаху, вырву ей когти, сломаю шею, из зубов сделаю себе бусы и еще полчаса буду глумиться над трупом. С дороги. Сейчас же!
Я резко вскочила с места и попыталась обойти Селену, но вампирша резким движением схватила меня за руку и оттолкнула назад. Комната начала заплывать алым с периферии. Я зарычала и кинулась на бывшую наставницу. Клыки заострились. И помещение, и Селена, и Роберт, беспомощно жавшийся в дверях, окрасились красным цветом. Издав пронзительный визг, я вцепилась брюнетке в волосы и изо всех сил отшвырнула ее в сторону. Девушка ударилась спиной о стену так, что едва не пробила ее. Что же… Лес рубят, щепки летят.
— Останавливать меня вздумала? Давай. Попробуй. — Когда девушка попыталась нанести удар мне в живот, подлетев ко мне на вампирской скорости, я ударила ее по лицу и позволила упасть. Пробив грудь вампирши рукой, я крепко сжала ее сердце в ладони. — Не смей вставать у меня на пути, уяснила? Твое сердце в моих руках, в прямом смысле. Может, до того, как мне прикончить девчонку-волка, мне стоит и твою жалкую жизнь забрать?
— Лора, успокойся, прекрати, это не ты. Это злость. Ну же. Ты же не хочешь моей смерти. — Изо рта Селены кровавой струей змеилась кровь. Она кашляла, с каждым произнесенным словом выплевывая алые сгустки.
Я резко вырвала руку из ее грудной клетки, и девушка свернулась на полу калачиком, дрожа и кашляя до рвотных позывов.
— Ты успокойся, к чертовой матери! Мой муж умирает, понимаешь? МОЙ. МУЖ. УМИРАЕТ. — Я кричала, переходя на визг и истошные вопли. — Ну же, Селена. Все мы здесь знаем, что ты до сих пор его любишь. Как знать, может, если бы ты поднапрягла мозги и отыскала способ, как его спасти, у нас бы и получилось. Жить втроем и стать шведской семьей. Хочешь этого? Хочешь снова увидеть его улыбку? Готова на все пойти? Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу. — Я осела на пол, и, сдавив виски руками, закричала дико и громко. Наконец-то слезы брызнули, остужая разгоряченную голову и снимая с нее напряжение, готовое взорвать ее ко всем чертям. Я свернулась в клубок, а тело начало конвульсировать в судорогах истерии. Каждый нерв извивался глубоко внутри. Кости выламывало до хруста, который в тишине раздавался, словно звук набата. — Кто-нибудь заберите эту боль, пожалуйста… Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу…
Холодная рука Селены коснулась моего огненного лба. — Роберт, принесите мокрое полотенце. У нее нервный жар. По-моему, она сейчас взорвется.
— Сию минуту, госпожа Селена. — Откланялся дворецкий и пулей вылетел из комнаты.
— Ты пытаешься направлять свою боль и гнев в действие, чтобы они тебя не ели заживо. Но, поверь мне, Лора, потратишь хотя бы минуту жизни на ненависть к оборотню и проиграешь. Твой муж прожил половину тысячелетия, заключил сделку с Дьяволом, и, все же, он умирает. Что значат твои силы по сравнению с его? Испытывать скорбь — не значит сразу кидаться и совершать самоубийство. У тебя сейчас будет много дел по организации похорон, выступлению перед народом. Мы не можем потерять сразу двух монархов. Весь мир сейчас нуждается в объяснении случившегося и каких-то утешительных словах. Потому что смена власти всегда означает нестабильность и перемены. А люди страшатся перемен. Боятся утерять твердую землю под ногами. Он бы хотел, чтобы ты жила дальше. И правила. А не стала еще одной жертвой волчьих когтей.
— У него сейчас нет права голоса. — Картинка перед глазами расплывалась от слез. Даже лежа на полу, я чувствовала головокружение. Мир вращался. — Ты… Такая прагматичная. И практичная. Думаешь о будущем, о людях и их потребностях. Побуждаешь меня готовить гроб для еще живого мужа и жить дальше. Я была не права насчет тебя. Ты его не любишь. И никогда не любила. Ты — просто дешевка, Селена. При чем тут люди и правление? Это лишь глупая игра, которую я была вынуждена поддерживать, как его супруга. Без него все это теряет значение. Потому что мне был нужен любимый мужчина, а не его корона, как думает большинство моих подданных. В таком случае, и в виду его приближающейся смерти, пусть. Они. Все. Горят. В. Аду. Вместе. С. Тобой. — Последние слова я отчеканила медленно, выставляя паузу после каждого произнесенного слова.
С силой ударив ладонью по руке вампирши с холодным и мокрым полотенцем, которое она прикладывала к моему огненному лбу, не удостоив ее даже высокомерным взглядом, я подползла к краю кровати и взяла холодную руку мужа в свои, прижав ко рту, губами касаясь каждого пальца. Кровь уже застывала и сворачивалась. Похоже, осталось недолго. Я смотрела на его лицо. Оно было спокойным, не смотря на то, сколько боли его носителю пришлось вынести. Даже сейчас оно напоминало лицо покойника. Бледное, за исключением рваных алых ран, обрамленное темными волосами. Горделивый, непреклонный профиль истинного короля. Серьга в виде колечка в ухе освещала золотым лучом полумрак комнаты.
