От услышанного глаза де Керльона округлились. Священнослужитель не привык к тому, чтобы с ним общались до такой степени развязно.

- Сын мой, ваши слова больно ранят. – обиженно сказал он. – Не говорите о том, чего не знаете.

- Святой отец, если бы я не знал, как это бывает, то и не говорил бы. – парировал Джек.

- Воробей, замолчи! – рявкнул Барбосса, и, тем самым, пресёк ненужный спор. – Это и есть то самое сокровище, которое завещала мне Эмма? – спросил капитан, указывая на сундук.

- Да, мадам Рушье просила передать вам содержимое этого сундука. – ответил аббат.

- Тогда откройте его, или дайте мне ключ, и я открою сундук сам.

- Не спешите, месье, сперва нужно уладить кое – какие формальности.

- Формальности?

- Да. Уверяю вас, много времени сия процедура не займёт.

Барбосса недовольно закатил глаза. Неужели нельзя обойтись без всех этих дурацких бюрократических проволочек? Тем более, что ждать пират совсем не любил. Воробей оживлённо заёрзал на стуле, чем ещё больше бесил своего напарника – соперника.

Де Керльон вытащил из ящика широкий лист бумаги, перо и чернильницу и протянул всё это Барбоссе.

- Я должен что-то написать? – спросил тот.

- Да, месье.

- Зачем?

- Чтобы беспрепятственно принять материальные ценности, завещанные вам мадам Рушье.

- Ну ладно, что писать-то?

Под диктовку аббата Гектор вывел неровным почерком следующие слова: «Я, Гектор Барбосса, согласен принять наследство, оставленное мне Эммой Рушье, подругой. Я предупреждён о том, что либо принимаю всё наследство, указанное вышеупомянутой особой, либо не принимаю ничего. Претензий по поводу физического состояния и ценности имущества, составляющего наследство, к исполнителю завещания не имею. Подписано лично мной 7 августа 1743 года. Гектор Барбосса». Ниже Джек также под диктовку написал следующее: «Своей подписью удостоверяю истинность вышеизложенного и подлинность сего документа. Документ составлен и подписан в моём присутствии 7 августа 1743 год. К. Джек Воробей».

Аббат прочитал написанное и сперва не понял подпись Джека. Тот объяснил ему, что литера К означает «капитан». Гектор старался держать себя в руках, но понимал, что рано или поздно терпение лопнет, и наглый птах близко познакомится с его кулаком. «Долго же он будет позорить меня, и позориться сам?», - пронеслось в голове капитана. Ну а Воробей не считал, что совершил что-то предосудительное, и был всё так же весел и спокоен.

- Мы закончили с формальностями? – спросил Барбосса, не скрывая своего угрюмого вида.

- Да, эти дела улажены. – ответил де Керльон. – Отныне вы вольны распоряжаться содержимым сундука.

- Любопытно было бы узнать, что там внутри. – выпалил Джек и снова словил полный ярости взгляд Гектора.

- Тебе, между прочим, на это должно бы наплевать! – возмутился последний.

- Зато тебе должно быть интересно. – парировал Воробей.

- Вот, возьмите, пожалуйста. – спокойно сказал де Керльон, протягивая Барбоссе ключ от сундука. Аббат уже привык к тому, что эти двое никак не угомонятся, поэтому решил не встревать в их разборки, чтобы ненароком не нарваться на грубость в свой адрес. – Теперь, месье Барбосса, вы полноправный владелец сего имущества.

- Эмма говорила, что там? – недоверчиво спросил Гектор, вертя ключ в руках.

- Нет, она всего лишь передала мне на хранение сундук. – ответил аббат. – Вскрывать его я не имею права.

- Гектор, не томи уже! – заверещал Воробей. – Открывай!

- Слушай, Джек, кто из нас сейчас наследство принял, ты или я?

- Вы, господин Барон Каспийского моря.

- Да ну? Судя по твоей прыти, дело обстоит с точностью наоборот!

- Открывай, не тяни время!

Барбосса устал спорить с Воробьём. В самом деле, препираясь с ним, он только терял время. Нужно было лишь повернуть ключ в замке, что он и сделал. Интересно, что же там внутри? Деньги? Самоцветы? Старинные вещицы большой ценности? Должно же там быть что-то, что не стыдно назвать сокровищем! Затаив дыхание, капитан откинул крышку сундука…

Его содержимое повергло Гектора в шок. Вместо вожделенного сокровища, его взору предстала куча ненужного хлама. Даже Джек вытаращил глаза от удивления. Поочередно капитаны вытащили из сундука пустую чернильницу, глиняную кружку, ёлочный шар, круглую расчёску, лошадиную подкову, дешёвенький веер, полупрозрачную бутылку, ступку, деревянную фигурку слона, кухонный ковш, курительную трубку и подставку под горячий котёл. На каждом из этих предметов была нарисована какая-то каляка. Пару минут Барбосса не мог собраться с мыслями.

- Что это? – наконец выдохнул он и растерянно заглянул де Керльону в лицо.

- Это наследство, оставленное вам госпожой Рушье. – осторожно ответил тот.

В воздухе снова повисла зловещая тишина. Наконец её нарушил громкий, задорный и совершенно искренний смех Джека Воробья. Барбосса же походил на пороховую бочку, в которую летел зажжённый факел.

- Но это куча мусора! – возмущённо заявил он. – Где обещанное сокровище?

- Видимо, мадам Рушье сочла уместным назвать все эти предметы сокровищем.

С надеждой Гектор заглянул в сундук, стараясь обнаружить в нём что-то действительно ценное. На дне не оказалось ничего, кроме маленького клочка бумаги. Выхватив его, пират развернул его и обнаружил одну – единственную фразу: «Место встречи изменить нельзя».

Джек перестал гомерически хохотать и вытер набежавшие от смеха слёзы. Взглянув на соперника – приятеля, он понял, что сейчас разразится буря. Барбосса находился в шаге от того, чтобы обрушить на аббата и Воробья весь переполнявший его гнев. Глаза его метали молнии, пальцы сжались в кулаки.

- Что вы мне подсунули? – прорычал он – Так вы выполнили последнюю волю Эммы, господин аббат? Вот этому всему место на свалке, а вы выдаёте этот хлам за сокровище.

- Но…

- Вы присвоили себе то, что принадлежит мне, не так ли?

- Гектор, ты же пять минут назад написал, что не имеешь претензий к исполнителю завещания. – попытался урезонить его Джек.

- Да, месье капитан, я тут совершенно ни при чём. Я лишь душеприказчик. – добавил де Керльон.

- Собственно, что тебе не нравится? – понесло Воробья – Все эти вещицы можно под что-нибудь приспособить. Посуду отнесём на камбуз – лишним не будет. Веер повесишь на стену – будет отличное украшение, а подкову можешь вместо дурацкого медальона на удачу носить. А слоник такой милый, самая нужная вещь в хозяйстве! Можно я его заберу?

Последняя реплика стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Гектора. Он сорвался с места, словно ошпаренный.

- Да что же вы меня за идиота принимаете?! – взревел он. – Не могла мне Эмма всякую бесполезную хреноту завещать! Не верю! Не за этим я тащился в Новый Орлеан!

- Месье, я ничего не могу поделать. – спокойно промолвил аббат. – Таково было желание мадам Рушье.

Добрых минут десять Гектор метался по кабинету де Керльона, чертыхаясь во весь голос и с упоением костеря аббата, Воробья, Эмму и весь белый свет. Священнослужитель, покрасневший от ужаса, закрывал уши руками, а Джек вытаращил глаза и слушал, пожалуй, самый экспрессивный монолог в своей жизни, где самыми приличными словами были «в» и «на». Наконец фантазия Барбоссы иссякла, он плюхнулся на стул и принялся обмахиваться шляпой. Выдавив из себя улыбку, Джек заботливо протянул ему веер.

- Может, лучше этой вещицей воспользуешься? – спросил он посмеиваясь. – Она же теперь твоя.

Не удостоив Воробья ответом, Гектор вырвал веер у него из рук и швырнул вещь на стол. Будь его воля, он вообще бросил бы в огонь всю эту чушь, которую обманувший его аббат выдавал за сокровище.

- Вот видите, с кем мне приходится иметь дело. – подытожил Джек.

- Понимаю. – еле слышно выдохнул аббат.

- Впрочем, я уже привык. – продолжил Воробей – Я даже иногда задаю себе вопрос, кто опаснее – голодный медведь или разозлённый ирландец?

- Мы закончили? – спросил Барбосса, наконец, успокоившись. – Теперь можно вернуться на Тортугу с драгоценной кучей мусора?