Он вздохнул и полез в шкаф за вторым одеялом. Чёрт, надо ещё воду выключить.

Плотно задвинул шторы, чтобы утром солнце не лезло в глаза, не будило раньше времени. Может, проспит свой балет? Вытащил её руки из-под подушки. Спит, даже дыхание не сбилось. Вжикнул молнией толстовки, в которой она убежала на встречу к брату. Долго же тебя не было, Хвостик... Аккуратно стянул кофту, расстегнул бюстгальтер. Кожа едва серебрится во тьме, сбегает лунным мазком по груди. Спи.

Можно не будить... Можно просто прижаться щекой к острому плечу, вдохнуть серебро и тепло с кожи. Что там ещё на тебе надето? Пуговица на джинсах слишком тугая. Как ты её, вообще, расстёгиваешь? Попыхтел, но справился.

Хэлен беспокойно вздохнула, нахмурила тонкие брови.

- Спи, – шепнул куда-то в шею, – я тебя просто раздену.

Она не ответила, но немного приподнялась над кроватью. Джинсы полетели на пол.

- Почти всё.

Последнее, что ещё оставалось, снялось легко и упало рядом с джинсами. Поскидывал с себя одежду, лёг рядом.

- И почему ты такая мелкая выросла? Каждый раз такое чувство, будто подростка совращаю, – проворчал в макушку, прижимая её спиной к себе.

Хэлен молчала, только дыхание едва улавливалось в тишине. Ладонь скользнула по животу к груди, слегка её сжала. Хоть в планах было просто дать выспаться строптивому ребёнку, но сердце так откровенно трепыхнулось под нажимом пальцев, что не хватило воли остановиться.

- Ты же не спишь, я знаю... Сердце так не бьётся во сне, – Хэлен не ответила, просто подтянула его руку ко рту и поцеловала в раскрытую ладонь. – Ты редко меня целуешь. Знаешь, влюблённые женщины, обычно, постоянно целуют своих мужчин, – он прокрался губами по плечу к тонким волосам за ухом. – Слишком редко. Ты боишься чего-то, Хвостик?

Хэлен развернулась к нему лицом, заглянула в чёрные провалы глаз.

*А ты меня не отдашь, как они все? Как мать, как брат, как Мэл? У тебя нет хитрого плана использования недочеловека в своих целях?

Тёплые пальцы едва коснулись лба, очертили дугу брови, спустились по виску и щеке к дрогнувшим губам.

- У меня есть для тебя план. И в него входит один пункт: никогда и никому тебя не отдавать. Так что не думай больше ни о чём. Ладно? – на расстоянии дыхания.

*Ладно. Дэро, а?..

Он перебил её поцелуем, не дав спросить ещё хоть о чём-то. Слишком много времени прошло, слишком много всего случилось, чтобы ждать ещё.

Вжал в себя, не вздохнуть, не вырваться. Нет нежности, нет терпения, нет времени. Ничего уже нет. Только горячая влага внутри, летящее за дыханием сердце, жадные руки, которым всё мало.

Мне мало тебя сейчас просто чувствовать, мало знать, что ты здесь, мало просто целовать и слышать твоё сердце под ладонью. Там, под твоей кожей, бежит МОЯ кровь, бьётся в твоих висках, ждёт меня, зовёт к себе. И я буду в твоей крови кричать, задыхаться, просить о пощаде, биться в последнем взрыве, падать на самое дно тебя. Так что смирись и прими меня всего. Мне уже невыносимо ждать тебя!

И девушка впивается ногтями в его спину, обвивает ногами, чтобы ещё ближе, чтобы со стоном и болью.

Я хочу знать больше!

Там, под твоей кожей, бежит, лжёт и обнажается в правде МОЯ кровь. Я хочу часть её вернуть.

Отдай мне один глоток. Когда ты во мне, я хочу, чтобы ты отдал мне свою душу! На один краткий миг. С одним глотком твоей крови покажи мне всего себя, отдай мне всего себя.

Ты позволишь? Впустишь меня в себя?

Дэро притянул её голову к своей шее. Пульс сходит с ума, частит под губами.

“Быстрей, Хвостик. Сделай это, пока я не передумал”.

Она спустилась немного ниже, чтобы не задеть артерию. Вот здесь, у самого плеча, где нет лепестков татуировки. Она колебалась лишь мгновение. Для Волка это не боль и не потеря. Соль и огонь наполнили рот.

Хэлен увидела себя со стороны. В чёрных зрачках отражались жёлтые Волчьи глаза.

“Я спрячу тебя ото всех, украду у всего мира, отниму у семьи, спеленаю в себе и оставлю там на веки, чтобы ни ветер, ни солнце не могли найти! И я так желаю тебя сейчас, что хочу причинить боль. Чтобы ты знала, что я здесь, чтобы чувствовала меня потому, что я не могу узнать, хорошо ли тебе, любишь ли ты меня. И потому я могу причинить боль, ведь её-то ты почувствуешь точно. Это такое искушение... Так что лучше ответь моим губам, моим бедрам и рукам. Дай мне знать, что я не один...”

Хэлен часто дышала, пытаясь выбраться, стряхнуть с себя чужие мысли и чувства.

- Не отрицай больше... Ты уже не станешь собой никогда. Только со мной.

Он чувствовал на губах привкус своей крови. Волк заманил в капкан человека и никогда уже его не выпустит. Человек уже никогда не захочет вырваться из ловушки, что ранит его.

Now I’ve got you deep inside me!

(Огромное спасибо за поддержку Олесе Кобзарь и Даше Глюк; семье Oomph! в контакте, за то, что приняли и всем, кто читал и писал отзывы. Всё – только для вас. Да... И ещё Музу, который терпеливо слушал и читал мой трёп, критично поднимал бровь, когда я спрашивала, уместно ли слово “говнюк” от лица героя, смеялся при слове “герой” и давал массу личного опыта для описания некоторых сцен. Ваше Величество, жаль, что Вы так редко появляетесь рядом... Почаще бы. И, да... Герой – не совсем то слово. Но это мы ещё обсудим).

====== Unrein ======

Мелкий колючий снег сыпался с низкого белёсого неба, щекотал нос и обещал, что Рождество уже совсем скоро и будет счастливым и удивительным, каким не было уже много лет.

Хэлен нырнула в кондитерскую и купила шоколадный чизкейк. Вечер уже звал её, манил домой, подгонял ожиданием. Девушка потерла варежкой нос, чихнула и рассмеялась. Веселый парнишка, что запаковывал ей пирог, выскочил на улицу, держа в руках небольшой свёрток.

- Мисс, подождите! Вот, это вам. Как постоянному покупателю, – он смущённо улыбался и протягивал ей коробочку.

Хэлен вытащила из кармана телефон и быстро нащёлкала на дисплее: “Спасибо. А что это?”

- Это лимонные пирожные. Хороших выходных! – и он, покрывшись красными пятнами, юркнул в дверь.

До дома оставалось два перекрёстка. Девушка прибавила шаг. Он, конечно, опять будет ворчать, что она задерживается на репетиции, что ему не нравится, что она столько времени проводит вне дома, но это пока снимает с неё шарф и куртку, а потом просто обнимет, как медведь, закутает в своё нетерпеливое тепло.

Пока она доставала ключи, дверь распахнулась.

- Опять задерживаешься, – буркнул Дэро, насупившись и втаскивая её внутрь квартиры. – Надо будет потолковать с этим Мартином. Он, конечно, будет возражать и делать бесчисленные комплименты... Мне. Но это ничего не меняет! – он снимал варежки с неё и запихивал в карманы куртки.

Хэлен ткнулась холодным носом в колючую щеку.

*Я обмениваю своё опоздание на чизкейк!

- Мало! Чизкейк – только полдела! Что ещё ты можешь предложить пострадавшему? – Дэро, стащив куртку, прижал её к себе, и довольно застонал.

*Обещаю... Обещаю, что выполню одно твоё желание сегодня, – опрометчиво пообещала она.

- Одно? – он отобрал у неё пирог и потащил на кухню, не отпуская девушку второй рукой.

*Одно.

- А что так мало? – рука беспардонно забралась ей под ремешок джинсов и сжала ягодицу.

*Так тебе только дай волю, ты такого напридумываешь, что, боюсь, у меня здоровья не хватит на все желания.

- Наморозила хвост... Голодная? – картонка с пирожными и пирогом шлёпнулась на обеденный стол, а вот рука из джинсов никуда не исчезла.

*Голодная, – Хэлен полезла в холодильник.

- Тогда приговорим твой чизкейк и будем исполнять моё желание, – он притянул её обратно к себе. Вторая рука протиснулась в джинсы уже не так легко.

*А что ты пожелаешь? – Хэлен не совладала с голосом и споткнулась на последнем слове – слишком хотелось его поцеловать.

- О-о-о, ты даже не представляешь, какой у меня гениальный план созрел по твоему совращению.

*Не поздновато ли для совращения? – Хэлен забралась ладонями к нему под футболку и уютно устроилась ими на его животе.