За принцем с криком кинулись бабушки.
– А, так это содержанки! – догадался дворецкий, увидев высунувшиеся разъяренные, но все равно красивые лица мамы и Мари.
Он сделал единственно правильный вывод. Плечи старушек дрогнули.
Лица мамы и Мари стали просто красными, как фонари. Мари тщетно лапала себя по ноге, не в силах нащупать прикрученный под юбкой пистолет.
– Ну-ну, шлюшки... – успокаивающе развязно сказал им дворецкий.
Если б я не видела дракона, то точно знала бы, что он есть. Мама задышала пламенем, а Мари лихорадочно взводила непослушными дрожащими руками курки.
Отец, раздвинув их в стороны, пошел навстречу дворецкому с милым выражением доброго лица. Африканский людоед дум-дум. Любит свеженькое, он сыроед, ест их живыми, сервируя травками. Засовывает предварительно кактус в задницу, прежде чем резать ножиком.
Рухнувший от его вида на четвереньки дворецкий, раком медленно попятился назад, затравленно оглядываясь.
Старушки, не видевшие графа сзади, и видевшие лишь выделывавшего похабные фигуры перед их глазами дворецкого, наконец, пришли в себя от «содержанок». Их сегодня уже называли юными, красивыми, ухаживать пробовали, потому слово «шлюшки» легло на вспаханную душу. Человек явно предлагал им сделать что-то похабное, выделывая на земле невообразимое и явно желая незаконное. Он ведь пятился на четвереньках, по-собачьи задрав голову, извращенец.
Завизжав, старушки синхронно бросились в атаку на жертву.
Минуту жертвы не было видно. Свидетели и видели только облако, визг и когти.
Глава 20
Цветы в подарок. Как подарить ухажеру цветы. Почему плохие мальчики решают все сами, а пассивные мальчики стригут газоны
Извинений дворецкий дать не смог. Потому что его унесли. Я думала, что он больше жив, чем мертв. По крайней мере, волос у него не было. И он не шевелился, чтоб не дразнить старух. А для этого нужен ум.
– Не волнуйтесь, это временно... – видя нашу реакцию, поспешно сказал младший принц. – Они, кстати, когда успокоятся, вовсе даже неплохие старушки. Вот, кстати, идет наша бабушка. Она очень добрая, хорошая...
– А где его младшая дочь? – послышался еще один пожилой старушечий голос за кустами.
– О, она ужасна! – сказала приехавшая с нами старушка. – Синий чулок! Никакой воспитанности, манеры просто страшны. (Я фыркнула.) Это абсолютно невоспитанная и наглая, хулиганистая вредина... да-да, дурнушка-уродина. Она делает, что хочет, это позор дома. Вы представляете, когда я раз упрекнула ее, так она, чтобы отомстить, прибила мой шлейф гвоздями к полу, так что я, встав, оказалась без юбки!!! – с гневом воскликнула старая карга, приглашая бабушку принца разделить ее возмущение.
Мы с Мари, наоборот, хохотали во все горло, нимало не тушуясь. Добрая бабушка приблизилась.
– Здоровые, упырята, – посмотрев на нас, ласково сказала добрая бабушка. Опять то же печеное яблоко, скрытое вуалью, но морщинки ее бежали, словно солнце. И глаза были до сих пор большие-большие. Явно какая-то родственница незаконная. Кто-то здорово наследил в королевском роду и по всей Англии – этот юный волшебник Мерлин, похоже, у всех у нас в роду отметился как пра-пра-пра-дедушка, даже у Мари.
Она медленно подошла к нам. Я, не смущаясь, обеими ладонями с земли, смеясь, ела чернику, которой в поместье было много. При приближении ее я торжественно поднялась, оправив платье и стараясь придать лицу соответствующий вид.
Она, улыбаясь, приблизилась, глядя в лорнет.
И вдруг вздрогнула, уставившись на меня. Лицо ее странно дернулось и исказилось. Как-то странно даже – лицо ее вроде даже по-детски помолодело.
– Лу?! – прошептала потрясенно она пересохшими губами, застыв, как изваяние. Точно погрузившись в прошлое, в какой-то иной день. У нее был какой-то странный вид, ее трепало. Она тяжело задышала.
– Я вас знаю? – недоуменно спросила я. – Что с вами, бабушка...
Она не могла сказать ни слова.
Она с трудом овладела своим лицом.
– Может, мы с вами встречались по делам? – догадалась я. – Или вы видели меня в детстве, но я не припомню? – я виновато посмотрела на нее. – Простите ради Бога, но я имела в детстве дела со столькими людьми, что некоторых совершенно не помню. Наверное, мы с вами торговали драгоценностями?
Я сделала книксен.
Она проглотила ставший в горле комок и резким движением опустила на лицо вуаль.
– Извините, пожалуйста, мне стало нехорошо... – глухо сказала она. И резко добавила:
– Так, Джекки, никакой свадьбы! Второго Артура нам не надо! – глупо сказала она. – Я запрещаю тебе даже приближаться к ней!
– Ну и слава Богу! – облегченно сказала я.
– Чего? – удивленно переспросила бабушка.
– Ну, она отказала мне... – смутившись, проговорил Джекки.
– Она отказала ему трижды, причем весьма грубо, – осторожно сказала подошедшая мама. – О чем вы ведете речь?
– Она не хочет за принца? – недоверчиво усмехнулась старуха, и в ее голосе мне послышалось недоверие и насмешка. Она подозревала меня в кокетстве.
Я только хихикнула.
– Она обладает властью большей, чем моя мама, бабушка, – тихо сказал Джекки. – Граф молчит, но в министерстве знают, что если только ее собственные поместья в разных странах сложить, то по размеру это превысит Англию... А она в своих владениях царь и Бог, мы неоднократно слышали от свидетелей, что достаточно одного движения ее пальца, чтобы тут же отправить людей на смерть...
– Разве она не хочет стать принцессой?
Вот тут уж захихикали уже все.
– Она уже принцесса, бабушка... – мрачно сказал Джекки.
Та застыла.
– Вот как?! – медленно обернулась она. По ее лицу под вуалью пробежала целая гамма чувств – изумление, неверие, дрожь.
– Я не первый принц, что делал ей предложение... – хмуро буркнул Джекки. – Какой-то китаеныш сделал это быстрей меня. Ее выдали в раннем детстве за китайского принца, чтобы укрепить отношения между нашими странами. На Востоке приняты формальные ранние браки.
– Она вдова? – дернулась бабушка.
– Соломенная... – засмеялась я. – По умер в детском возрасте, а я ни то ни се, пока титул ношу...
Я с улыбкой, пританцовывая и искоса глядя на них, начала лукаво выбивать ритм пальцами. Мне уже надоело стоять смирно.
Та опять вздрогнула, глядя на то, как изгибаются мои губы в смехе, как я пожимаю плечами, и весело, и заливисто, искренне с удовольствием смеюсь; на мои жесты, потянулась ко мне всем телом и незаметно руками, вздохнула и почему-то снова отчаянно побледнела.
Я со смехом нечаянно наклонилась к отцу.
– Джекки, – сказал тихо он. – Я сопоставил то, что ты добыла ночью с тем, что знаю сам, и думаю, что это он тот «важный объект» нападения, который ты вычислила. Следи за ним.
Я понимающе незаметно кивнула, и все, наблюдая за обстановкой. Вчера я принесла из города вывод, что ожидается крупное преступление.
И сейчас мы на самом деле провели военный совет и сообща решили, что я должна охранять Джекки. Отец прикроет остальных.
Хотя все думали, что мы только улыбались. Когда работаешь много лет, многое понимаешь без слов. Еще утром я доложила отцу о своих наблюдениях, и сейчас военное совещание закончилось. Я всего лишь звонко смеялась и сверкала глазами, вовлекая всех в веселье, отклонившись от отца.
– Один из конюхов – чужой, – только и неслышно сказала отцу я. – Его не назвала ни одна девушка-горничная по имени, он носит фуражку чуть не так, как все остальные, и ошибся сложной пуговицей в королевской форме на боку, его не узнала экономка, и он случайно уклонился от управляющего... И он не англичанин, ибо его губы движутся не так, выговаривая звуки; и его, хоть он и жестко контролирует себя, тянуло поклониться до земли старшему принцу... И еще есть мелочи, не видные тебе... Проверь его.
