Я могла неожиданно ввести человека в транс одним движением, и тогда душа могла говорить со мной как-бы напрямую. Точно человек в трансе не контролировал себя.
Его тело часто говорило, как его излечить – и советы часто помогали, говорило, в какую область творчества его лучше поместить и чему учить – и очень часто человек вдруг раскрывался, просило – что внушить, иногда – за что наказать, чаще – в какой области человек раскроется и как с ним себя вести, чтоб он нашел сам себя и свое просветление. И то, что мне говорил сам человек – часто помогало ему достичь излечения или гениальности.
Из-за моей скорости люди входили в шок и транс естественно, когда я появлялась перед ними. И часто даже крупицы опыта хватало, чтобы вытянуть сущность наружу – я всегда хотела помогать и всегда старалась помогать, если это не были явные бандиты. Но даже бандитов я чаще всего заставляла забыть совершенные ими преступления. Точно перепахивала им память, спрашивала у их души, в чем они могли реализоваться, и жесткими внушениями направляла их туда. Ставя ограничения на насилие и вводя стремление к добру и любви. В случае, если спасти преступника уже не было возможно никаким образом, то я просто открывала ему его собственные преступления, и он переживал их снова и снова, снова и снова в бесконечность в полную силу, – и умирал, не в силах выдержать этого.
Но чаще просто кастрировала душегуба и рубила ему руки – и отпускала его невредимого без затей. Не мне заменять Господа. Хотя у себя я в своих вотчинах официальный судья (аристократия везде играла функцию правосудия, и все графы, помещики, эсквайры, рыцари, герцоги, принцы, короли – высшие судьи в своих имениях и почти везде – наместники свыше, ибо по фальшивой Библии «вся власть от бога»).
В своих вотчинах: я – высший суд, и это неприятная обязанность. Я бы предпочла, чтоб это сделал кто-то другой. Но если ты не останавливаешь угрожающих крестьянам и купцам, тогда они собираются в группы, приходят и угрожают тебе.
Я – судья и палач от Бога, и это очень неприятное приложение к аристократии. И я иногда лучше других понимаю, насколько Богу тяжело решать жизнь и смерть своих детей.
Обычно думают, что Бог есть только Любовь, но забывают, что Он же вечный бой с Хаосом и вечная победа над Злом. Высшие Святые могут вести духовную брань со Злом, но солдатам иногда приходится отрубать загребущие ручки и убивать бешенных собак, кусающих всех.
Но часто мне просто подсказывала интуиция, что делать, и как лечить – я сама постоянно была в боевом трансе, и это помогало мне делать и добро. Творческий транс тоже был таким же – когда я погружалась в молитвенный поток труда, творчества и вдохновения, я точно входила в особое состояние, когда видела, что людям нужно для безумного счастья. Еще сильней было молитвенное восхищение и самадхи – тогда я просто видела.
Иногда даже сон помогал – мне было достаточно поспать в новом месте в окружении людей, чтоб понять, в чем кто нуждается, как кому помогать и как кого лечить.
В чем-то транс настолько обострял ум, наблюдательность, знания и умения, что был похож на пророческий. Из миллиона виденных и запомненных по запаху и вкусу трав, и сотен тысяч собственноручно составленных под руководством наставников-травников рецептов, я просто знала, какую траву взять и в каком соотношении смешать, чтобы человеку помочь. Или как и в какой области направить ученика, чтобы раскрыть его талант. Я просто все подмечала.
Я просто настолько погружалась в любую деятельность до полного отключения восприятия чувства времени, восприятия окружающего, до абсолютного слияния с ней – что погружалась в малое самадхи в любой деятельности. Да, я сливалась с работой, будто с богом. Почему-то в малом самадхи люди странно начинали воспринимать меня, даже когда я играла, творила, танцевала – они воспринимали меня точно дитя бога. Точно юный Бог играл с ними.
За исключением разве что боевого транса и засад, где я погружалась в внимание и боевой транс. Тогда меня иногда начинали бояться до ужаса. Точно за мной проглядывало нечто, которого они боялись до ужаса и истерики. Словно они не могли не то что остановить меня, но даже представить за всю свою вечную жизнь, что меня возможно остановить. Они содрогались и умирали, просто думая, что я приду.
Если честно – я не нуждалась в том, чтобы вводить людей в транс или возвышенное экстатическое состояние: я сама была непрестанным трансом для них. Это часто напрягало. Одно мое длительное присутствие заставляло их сверхконцентрироваться на мне и подражать мне.
Если я молилась, они молились вместе со мной даже без моей просьбы, слов или показов, если я смеялась – они смеялись, если я занималась мастерством и погружалась в мастерство – они погружались лихорадочно в мастерство и безумели в нем, если я трудилась – они сходили с ума в труде и задыхались от счастья в труде.
Были случаи, когда я была полностью погружена в какое-то мастерство аж до самадхи с мастерством, полного слияния моей души и тела с мастерством – и мой взгляд случайно падал на какого-то человека: некоторые целый год занимались только этим мастерством. Точно я раскрывала все лучшее и все худшее в них.
Если я была счастлива – были счастливы все вокруг на много километров. Если я была в религиозном экстазе – это заражало тысячи людей вокруг меня. Если я была в экстазе творческого делания – вокруг меня расцветала микро-Венеция или Афины.
Когда человек свехконцентрируется на чем-то, он невольно этому подражает. Это становится его светом, его звездой. Его ведущей, его святостью. Его богом, его архангелом. Его радостью, его смыслом жизни. Его примером. Или его манией, его внушением, если сознание не достигло просветления и к объекту внимания направлены страсти. Сердце или страсть, ввысь ведешь или вниз? Я хотела быть ведущей и мечтала стать святой, как Жанна Арк. Но до Святости, до Нирваны мне было безумно далеко, и я сама знала как. Но эти люди все равно сверхконцентрировались на мне вольно или невольно.
Я была их примером, их царем, их идолом, их Богом, их Святым, к которому они шли за защитой и почти всегда получали.
Но кем бы я ни хотела быть, обязанности судьи никто не отменял и с меня не снимал. Здесь иных судей не было. А если и были, то, как показывал опыт, им нужно было рубить руки в первую очередь вместе с головой. Ибо и взятки брали, и бандитам потакали, и власти потакали, и почти всегда судили ложно и неправильно, как Бог пошлет. Философы говорят, что в будущем власть будет отделена от судебной системы, а законодательством будет заниматься кто-то третий, а не ты. Но, по мне, трехголовые джины долго не живут. Горыныча нужно мечом. Пока же я была и властью, и судьей, и мечом.
Когда ты вынуждена сама исполнять приговоры, ты тысячу раз задумаешься над приговором, а когда ты вынуждена сама исполнять законы, ты тысячу раз задумаешься над законом. Законы там, где я правила, были просты и исполнимы, как «Ясса» Чингисхана, и заучивались наизусть. Но зато и за их неисполнение был острый меч без всяких тюрем и сюсюканий.
Я открывала все дороги, я открывала все пути, для людей в моих поместьях был открыт путь к богатству, благополучию, мастерству, славе и гениальности. Для них, как в Древней Греции, был открыт путь реализации простого человека через искусство, гениальность и мастерство. Можно было учиться у кого угодно, а бедных в замках всегда ждала еда и работа. Можно было прожить счастливую жизнь, не сталкиваясь с законом. Но за попытку нарушить законы всегда ждал свистящий меч.
Вот и сейчас мне приходилось становиться и следователем, и стражей, и судьей – все это было условием титула, о чем редко вспоминают, лелея беззаконие. Мало кто помнит уже, что «рыцарь», самое низшее аристократическое звание, по определению солдат и защитник правосудия короны на местах. Рыцарь клялся защищать «Божественный закон».
Браться за дело следовало немедленно, ибо совсем худо, когда ты не охотник, а дичь. Случайный намек, услышанный в одном из баров или таверн в чужом обличье, мог вывести нас на ниточку, а я тем и славилась, что слышала и запоминала все разговоры вокруг одновременно на больших расстояниях. Тренировки слуха, наблюдательности, тотального внимания, требование замечать все окружающее и делать одновременно множество дел, еще в детстве дали нужные плоды, ибо воспитывали соответственно воспитатели меня качественно и по методикам.
