– Ты хочешь сказать это управляется? – не поверил Вооргот.

– Ага... – отвлеченно кивнула Мари, потеряв интерес к разговору. – Сильному человеку иногда нужно всего семь дней круглый день или семьдесят два часа, чтоб научиться на первом базовом уровне останавливать мысль, почувствовать, как это делается. Потом уже можно усиливать и оттачивать это. У нас все в семье умеют это делать – достигать абсолютной пустоты сознания. Любой реализованный Йог управляет своим мозгом по желанию, может погружаться в эти состояния вплоть до самадхи, усиливать, акцентировать их по желанию и выходить из них по желанию.

– Это какая-то мистика, мистическая зона?

– Да нет, – пожала плечами Мари. – Каждый день ты погружаешься в нее, как в сон. Просто в болезненных состояниях эта грань между сном и бодрствованием размыта или не существует.

– Есть еще какие-то упражнения? – почему-то быстро спросил помощник палача в сутане.

 – Учитесь концентрироваться на любой работе, действии, мышлении или Учителе настолько, чтоб, несмотря на открытые глаза не видеть окружающего [буддизм, ЖЭ «Сердце»], несмотря на открытые уши, не слышать окружающего шума, несмотря на зной, не замечать его, не ощущать течения времени, тепло или холодно, голодно или сыто, день или ночь. Концентрируйте внимание, мысль, действие или мастерство с тренировкой. Прежде всего учитесь забывать о времени – пока вы его осознаете, вы еще не сконцентрированы, вы еще не достигли необходимого напряжения мысли. Если вы будете настолько поглощены мыслью или работой, что не будете слышать крик, шум, лай собак, трясения вас за плечи рядом, то и никаких «голосов» вы тоже не услышите. Утеря чувства времени, контроль над временем – первый шаг владения над собой.

– Но как можно контролировать видения? – не поверил помощник палача.

– Значительная часть гениальных художников могли представлять любые образы с открытыми глазами, – сказала мама, тоже бывшая лекарем, ибо постоянно приходилось латать отца, Мари, телохранителей. – То есть буквально накладывать образы на окружающую реальность, менять их, заставлять двигаться. Точно так же, как мы по ощущениям разделяем окружающую реальность и воспоминания, даже самые яркие, разделяем наши мысли и наши тактильные ощущения, точно так же человек учится на уровне чувств отделять внутренние образы и мысли, созданные волей, от образов, приходящих от глаз. Более того – им кажется даже нелепым, что это можно спутать. На уровне ощущений каждого образа, если ты внимателен к себе, со временем это сделать почти невозможно. А когда ты можешь ими управлять, то уже даже не видение и мысли, а простое творчество. У них может даже вызвать шок, что кто-то это не разделяет по градациям. Все галлюцинации, наглядные мысли и видения включают в себя совершенно другие отдела мозга, разные по ощущениям.

– Вы хотите сказать, леди, что спутать их невозможно? – недоверчиво осведомился Вооргот.

– Достаточно почитать любые мемуары святых или рассказы о них, чтобы понять, что они редко путали видения и жизнь. Обычная зрительная мысль. Обычно спутать их может лишь совершенно невнимательный к своим собственным ощущениям человек, не привыкший мыслить и творить образно, не привыкший контролировать зарождение своих чувств, свое внутреннее пространство и свои уровни мышления. Только тот, для которого все свои мысли одинаковы, может подумать об этом.

– Но люди ж часто не отличают галлюцинации?

– Обычно неотличимые галлюцинации и видения чем-то сильно значимы для пациентов и вызывают особо сильные ощущения и эмоции – именно поэтому они иногда могут не замечать, насколько они сильно отличаются по ощущениям от реальности. Мозг как управляющая система – самая выносливая, самая защищенная часть организма, и обычно просто так не болеет.

– То есть реальных болезней мозга нет? – быстро спросил епископ.

– Есть, и много, – сказала мама, улыбнувшись. – При болезнях сердца могут поражения мозга и кровоизлияния в мозг – вплоть до потери памяти и расстройства функций речи. Только это преодолевается и не является необратимой болезнью – иногда можно за пять месяцев восстановить упражнениями даже на более высокий уровень, чем было до этого. Может быть повреждения при болезнях и горячке. Но они так же восстанавливаются при излечении тренировками. Могут быть раны мозга и опухоли мозга. Может быть болезнь, когда мозг распадается. Может быть гидроцефалия мозга. Может быть поражение сифилисом...

– Столько болезней! – неприятно удивились Вооргот и Логан.

Мама пожала плечами:

– Но, поскольку эти болезни постепенные, то иногда при вскрытии оказывается, что мозг был уничтожен на девяносто девять частей, а человек сохранял яркое, здоровое и активное мышление. Мозг приспосабливается даже при смерти самого себя. Есть много таких случаев, когда только смерти узнавали, что у ученого или студента мозг поражен. А он до конца жизни писал гениальные статьи, картины, работы. Может быть поражение памяти особой болезнью, когда распадаются функции мозга – но она почти никогда не поражает ведущих постоянное активное мышление и тренировки, и в Китае, где принято постоянно трудится и тренироваться, почти неизвестна. Но, достоверно известно, что даже при ней особыми постоянными тренировками и постоянным мышлением можно сохранять до самой смерти хорошую и достаточную память. Мозг (сознание) – единственная система, которая может постоянно приспособляться и учиться. Всегда. Нет таких состояний, когда он не может обучаться.

– То есть необратимых сумасшедших нет?

– Чаще всего настоящие сумасшедшие, которых вы видите – люди с задержкой развития в детстве, неразвитые люди. Люди, не перешедшие к саморазвитию. Чье самосознание не состоялось. Но специальными тренировками и усилием и их превращали в здоровых людей. За редкими исключениями врожденных поражений мозга, которые обычно очевидны и видны. Реально превращали отсталых детей в успешных и счастливых нормальных людей и даже выпускников университетов. За несколько лет. Но никто не хочет заниматься столько с отдельным человеком и тратить свою жизнь на него – проще дать успокоительное и забыть.

– Но есть же и сошедшие с ума люди?

– Да, есть. Хуже всего, когда это вызвано обстоятельствами, которые человек не смог выдержать и преодолеть – человек переходит в зону медитации, творчества, гипермнезии (просмотр всей жизни одновременно) или делириума, где личность становится пластичной. Это зона пластичности – пластичности личности, пластичности окружающего восприятия и прочего. И человек либо сам формирует новую сильную личность, легко изменяясь и изменяя себя применительно к новым обстоятельствам, либо, если сдался или впал в горячку, распадается как личность. В этом состоянии даже видение окружающего пластично, ибо нужно приспособиться иногда к новым обстоятельствам, увидеть новое. Часто возрастает гиперчувствительность. Иногда с этим распадом происходит регресс в детство на стадии успешности или амнезиум, когда вытесняется то, с чем человек не смог справиться. Нет сумасшествия, есть распад личности. Иногда происходит уход в внутренний мир и подмена реальности. Иногда этот уход полный до каталепсии, иногда подмена частичная. Так происходит распад личности, но не мозга. Но сам этот механизм не патологичен, ибо смена личности при смене обстоятельств и окружения – естественный процесс приспособления. Патологичен его пущенный на самотек или идущий как придется результат.

– А как лечить?

– Изоляция таких людей приводит к тому, что им некому подражать, тогда как чаще всего просто нужно сменить обстановку и окружение на успешные. Состояние «сумасшествия» очень подражательное состояние, иногда они просто отождествляются с чем-то – с камнями, полководцами, вещами. Мы перенимаем с помощью этого механизма чужие качества. Святой концентрируется на Христе настолько, что становится самим Христом с его качествами личности со стигматами, как Франциск. Физические повреждения мозга редко приводят к болезни сознания, ибо мозг самая приспосабливаемая, пластичная и выживаемая часть организма – его клетки тут же перенимают функции других клеток, может остаться даже сотая часть его, а мозг будет работать активно, если человек яростно активен. Он адаптивен и постоянно адаптируется к успешным организмам.