– Я долгое время думала, что отец погиб, и японец сам заменял мне отца... – просто и незамысловато ответила я. – Потому я ужасно по нему скучаю...

Я вдруг расплакалась.

Китаец ласково утешал меня.

Подошел какой-то еще один молодой разодетый в золото китаец, наглостью и развязностью напоминавший проститутку, и я примолкла, бросив взгляд на то золото, что этот родственник По мне предложил.

– Извини, – еще раз сказал старый китаец, уловив вспыхнувший оскорблением и чуть иронией взгляд, – но я действительно не знал, сколько берут сейчас убийцы...

– Четыре тысячи за голову... – автоматически брякнул подошедший к нему этот франт, задумавшийся о чем-то своем. – А за императора столько гады заломили...

Я так и не поняла, почему мой старый китаец вдруг помрачнел и сделал знак телохранителю, а тот молодой вдруг откусил себе язык, будто выдал какую-то тайну.

Телохранители буквально унесли вопившего молодого на руках.

– Дядя, я раскаиваюсь, я всегда тебя любил и не пожалел даже таких денег... Это ведь тоже доказательство любви! – хватался за соломинку тот.

Я удивленно посмотрела на китайца.

Но тот не заметил моего взгляда, о чем-то усиленно размышляя.

– У меня не хватит денег, чтобы оплатить всех тех, кого ты видела в притоне... – тяжело сказал он. – Казна пуста...

Я подумала и смилостивилась над ним – приподнявшись на цыпочки, я сказала ему на ухо, что давно всех вырезала, но вне притона, так чтоб убийства никто не мог связать со мной и приписали бы их случайности. А этот случай открытого убийства ушедшего от меня подставил меня на роль возможного убийцы.

– Это правда? – недоверчиво спросил он.

Я пожала плечами.

– Видишь, троих упустила...

– Но почему?

– Они были на моей земле, – призналась я, – а мне вовсе не хотелось быть заказанным у своих собственных подданных каким-то обиженным китайцем... Я же сказала, что заменяю своему отцу телохранителя! – обиженно сказала я.

– Очень мудро... – похвалил китаец и повеселел.

– Но теперь мне придется плохо – как бы не связали расправу с моим именем, если я недосмотрела кого-то. Хоть вообще-то я следов не оставляю...

– А это поправимо! – хлопнул в ладоши китаец. – Я скажу, чтобы слугам сказали, что разоблачили заговор наемных убийц, и что среди них была даже девочка и ее убили...

– Так они мне и поверят... – хмыкнула я, хоть разговор о том, что девочку тоже убили, мне не понравился.

Тот перевел разговор.

– А как все-таки насчет брака с принцем? – все же спросил он. – Ему подыскивают невесту...

Я рассердилась.

– Я в трауре! – брякнула я. – И еще пятнадцать лет не могу жениться...

Тот снова хихикнул.

– Я хочу поговорить с твоим отцом... – сказал он. – Ты еще слишком маленькая...

Я встревожилась. И намеренно не услышала его намеки про отца. И даже приподнялась, оправляя кимоно.

Но хитрый китаец мигом перевел разговор на торговые пошлины, и я заинтересовалась.

– Что вы можете предложить? – спросила я, выставив перед ним список товаров.

Я так увлеклась, что заметила того самого отосланного с каким-то поручением в начале слугу, только когда он был уже в беседке. Вид у него был помятый, глаза широко раскрыты, у него были какие-то новости, так что он чуть не закричал, вместо того, чтоб тихо заговорить.

Китаец удивленно глянул и отошел к нему.

– ...В этом поместье происходит что-то странное!!! – запыхавшись, сообщил он, чуть не крикнув это китайцу на ухо... Видно было, что он ошарашен, так его это поразило... – Там какая-то чертовщина!!! Я же был в нем месяц назад – это было самое нищее место во всем округе, даже бродячие собаки оттуда убегали, ибо их ели! А теперь громадное поместье купил какой-то мультимиллиардер иностранец через купца, ибо десяти наших сокровищниц не хватит, чтобы оплатить то, что там сделано за неделю!! Там ничего не узнать, тысячи мастерских, все мечутся, все кипит, все изменилось просто чудовищно... и самое ужасное, что правит там крошечная девочка-дьявол!!! – он буквально захлебывался от истерики.

Я поджала губы и намеренно не стала слушать, как он заявил, что той областью прокатилась лавина ужасных смертей, причем странным образом погибли только бандиты, воры, убийцы и прочее отребье криминального мира, которые и правили этим кусочком, но все боятся... Потому что никто саму смерть не видел, и лишь однажды заметили, что за убитым следил маленький ребенок...

Сложилась страшная китайская легенда, что смерть ходит в обличье маленького ребенка и забирает тех, кто плохо себя ведет.

Я выругалась сквозь зубы – вот так люди и прокалываются.

Расспросив его еще подробно, старик отослал его и вернулся ко мне.

– Я хочу поговорить с твоим отцом! – заявил он торжественно.

Я недовольно молча поджала губы.

– Все равно, я теперь знаю, где ты живешь! – чуть лукаво ухмыльнулся он на мой гнев.

Я только отвернулась.

– Маленькие китайцы должны уважать меня! – нахмурено сказал он. – Из какой области Китая вы приехали?

Я хмыкнула.

– Ты не китаянка! – вдруг потрясенно догадался он, наконец, сопоставив слухи, что поместье купил иностранец. – Я даже не смог этого определить за день бесед с тобой!

Я снова хмыкнула и довольно ухмыльнулась.

– Плохим бы я была учеником, если б первый же старик меня распознал!

Тот только покачал головой.

– На скольких языках ты говоришь? – спросил он.

– На всех! – брякнула я. А потом спохватилась, что хвастаюсь, ведь каждый образованный китаец должен по традиции знать не менее восьми языков, и поправилась: – Из тех стран, где я была...

– Да... – протянул восхищенно старик и хлопнул в ладоши, – ты настоящая китаянка!

Это, наверное, был лучший комплимент, который он знал.

На хлопок прибежали слуги. С ними, кстати, подошли молодые люди, в которых я предположила секретаря. А один из подошедших был даже одет с претензией на европейское влияние. У него было чисто выбритое лицо, выщипанные брови, короткая европейская прическа, обветренное лицо, более жестко прорисованные черты лица, чем обычно у «детских» китайцев, сломанный в боксе нос, спокойные глаза и прямой взгляд, минимум восточной льстивой вежливости, рубашка и галстук, закатанные рукава – ну точно лорд в своем поместье.

Но, взглянув на меня, он побледнел как полотно.

Старик заметил это.

Он отвел его в сторону.

– ...Ты уверен? – услышала я шепот на неведомом мне диалекте китайского, и я с трудом понимала его, ведь все знают, как язык разных провинций отличается настолько, что даже они сами не понимают друг друга, и только написав иероглифы, могут общаться, ибо письменность одна, а произношение разное...

– Я ручаюсь светлейший... Она точная копия, я даже подумал... Ужас берет... И так похожа на ту, что ужас...

Я нахмурилась.

Я не была похожа на маму ни капли.

– Ты англичанка? – вдруг спросил меня издалека старый китаец.

Я неохотно кивнула. Мне все это перестало нравиться. Особенно высыпавшая полукругом охрана. В Китае предрассудки против иностранцев, при плохом настроении тебя могут убить, если ты вне определенного района, меня то все принимали за китаянку, и я делала, что хотела, да и у какого шпиона не найдется документов, удостоверяющих, что он был китаец еще до своего рождения. Поместье было куплено нашим местным поверенным, которым стал разорившийся из-за своей честности местный купец, и которого я спасла от смерти. Все всегда удивлялись, как я могла вольно дышать там, где не было ни одной лазейки.

– У тебя есть братишка? – вдруг, подойдя, спросил китаец, странно рассматривая меня. – Когда ты родилась?

– Странно, ты уже десятый человек, который меня об этом спрашивает... – неохотно коротко уклонилась от ответа я. Мне все это перестало нравиться.

– Но все же?

– Не знаю... – я пожала плечами. – Может, за то время, когда мы путешествуем, и появился, – мрачно сказала я и сплюнула с тоской. – Я так долго не вижу маму, и мы почти не бываем в Англии. Мама даже не знала, когда я родилась! – похвасталась я.