Страстью каждого мгновения и каждого дыхания, манией, владыкою каждой крупицы души и тела стал во сне Вооргот. Как я пережила эту безумную страсть? Сердце ревело даже наяву.

Лишь с момента радости тренировке и творчеству начинается Мастер и непрерывное безостановочное восхождение к Богу Мастерства.

«На ложе моем ночью я искала того, кого любит душа моя, искала, и не нашла его...»

Я просто ревела, если не могла принести хоть чуть-чуть счастья, и сердце ревело потоком чувства.

Семья, брак и даже страсть – та же бесконечная страшно тяжелая работа и тренировка с редкими искрами радости. Чем безумнее напряжение преодоления, тем краше песня. Ты не можешь быть счастлива тренировкой самой по себе – там нет радости и счастья, но ты можешь быть счастлива каждое мгновение, и тем более – каждое мгновение любимой тренировки. И в страсти, и в любви, и в семье мне было легко – я обладала многими любимыми мастерствами – и от страсти, любви и семьи просто не ждала ничего другого, как от очередной тренировки, пусть жуткой любимой. А сделать «тренировку страсть», «тренировку семью» постоянной радостью, счастьем и любовью уже было легко.

Как цунами, что сметает города, так любовь смела все условности.

Я стонала во сне от мании, моей мании, мании тела и души, которой стал Вооргот.

Через любимого познавала я Бога, и часто не могла понять – где стремление к Богу, а где помешательство к любимому. Ибо Бог дал нам любовь к Любимому, чтобы мы могли познать, что такое Любовь. Ибо люди, взывающие к Богу без Любви – как гробы повапленные, кости, смердящие ввысь. А знающий Любовь уже взывает к Богу непрерывно и служит Ему, ибо «Бог есть Любовь, и пребывающий в Любви пребывает в Боге, и Бог в нем...» (Иоанн, 4:16)

Чувство стало моим действием и дыханием. Оно захватило и не отпускало меня. Бог был во мне, и он был мной. Ураган чувства шел ежесекундно через мое тело. Оно стало абсолютным отражением чувства, как раньше было отражением воли и удара, дыханием чувства, движением чувства и ласки. Это тело звалось Ласка и Любовь, и не было у него другого имени. Я была Любовью и Любовь была во мне.

Эта мания лишь усиливалась. Моим абсолютным наваждением, моим бесконечным безумием, моим сознательным счастьем стал Вооргот и желание сделать его хоть на миг счастливым. Или даже просто подарить крупицу наслаждения.

«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою...»

Ведь я уже несла улыбку и внимание всем, ведь я уже работала радостно для семьи и других, ведь я уже тренировалась бесконечно – почему я не могла делать это каждую секунду для своего мужа, отдавая не только улыбку, полное самоотверженное внимание, но и свое тело, дух, душу? Муж просто стал любимой тренировкой любви. Я делала счастливым своего мужа не тем, что была всегда рядом (от этого только повеситься), но тем, что была улыбающаяся, радостная, веселая и счастливая рядом, каждую минуту отдавая себя без остатка и наслаждаясь этим, каждую секунду отдавая внимания, заботу и свое тело. Но внимание и тело не значит только радость и веселье – это может быть и печаль, и молитва, и молчание, и уединение. Когда надо молчать – молчи. Когда надо перевязать и лечить – лечи. Когда надо любить – люби абсолютно, когда надо страсть – отдавай абсолютно и все.

Я стонала во сне от желания отдать, от отдачи с именем Вооргот, от желания отдавать каждое мгновение, каждый миг, каждое дыхание, каждый стук сердца, каждый клочок духа.

В этом сне я отдавала, и отдавая, я получала. Я отдавала все и получала счастье отдавать и дарить себя. Это счастье – быть отданной каждой секундой мужчине с именем Вооргот. Счастье – быть счастливым счастьем отдавать, нести радость, наслаждение, рай.

Если любить – так абсолютно, как делала все.

«Я принадлежу любимому моему, и ко мне обращено желание его...»

Я ненавидела извращения и потому не стыдилась. То, что дал Бог, не может быть грязным, если только мы не грязны.

Похоть – это любовь, не ставшая любовью, ибо она лишь для себя. Когда есть полная самоотдача, когда есть полная любовь, тогда даже наслаждение усиливает любовь. Ибо отдавая, и получая за это радость и наслаждение, мы еще больше отдаем, еще больше любим, и так до бесконечности. Нет похоти – у меня есть только любовь, даже если тело стонет от безумия страсти. Мое тело было создано Богом, чтобы стать раем для любимого, чтобы быть любовью, жить любовью, дышать любовью, давать и дарить любовь, постоянно давать ему отблеск рая даже в самое трудное время. Наслаждаться страстью постоянно нельзя, но можно наслаждаться тем, что ты приносишь другому счастье. Можно наслаждаться самоотдачей. Можно наслаждаться любовью, которая есть самоотдача и внимание до конца, до полной потери себя, до полного отключения чувства времени, до полного самадхи.

Я стонала во сне от экстаза блаженства и рая к Воорготу, когда чувствовала, что принесла хоть крупицу счастья ему. Я задыхалась от счастья, когда знала, что мое тело снова подарило ему кусочек радости. Я задыхалась от радости, когда видела, что мой дух и моя любовь принесли ему искру радости.

Я была благодать, текущая в его жилах и живущая в его дне дневном – я сама стала его наваждением.

Если ты можешь достичь бесконечного счастья – так будь!

Любовь просто жила и проявлялась во мне. Она таяла или разгоралась, вспыхивала или безумствовала, подкашивала колени и бросала в руки. Она создана Богом, а значит в ней тоже могут быть проявления красоты. Что может чище и божественнее, чем рождение ребенка? А еще больше была любовь сердца, которая была всегда, которая была бесконечной, ибо постоянно росла моей самоотдачей и любовью, и сердце встречало каждую близость со стороны мужа бесконечной теплотой, чистотой и бесконечной любовью. Если любовь живет в сердце, то повредить ей можем лишь мы сами – своей злобой, раздражением, некрасивостью, отделенными мыслями, саможалением, жадностью, осуждением, гневом – а сама она только растет.

Любовь – это саморастущая радость.

Страшным, бесконечным напряжением достигает боец насыщенности чувств, когда сердце поет поверх усталости. А если его чувства притупились, значит не было напряжения, значит, напряжение не было абсолютным, значит – ты не отдала себя без конца. Значит – самоотдача и внимание могут быть усилены на порядки, тренировка усилена, а полный уход в тренировку и стремление – стать полным уходом и стремлением, качество – усилено.

Я сгорала без остатка от любви и радости к Воорготу. Труд и тягость семьи стала моим наслаждением, боль – моим безумием, усталость для семьи – моим ободрением, разочарование – моим наваждением, тягость семьи – моим блаженством, муки – моею радостью, забота – моими крыльями. Я вставала, шла, улыбалась и побеждала.

Потом бесконечная чистота покрыла все, и я стала богоматерью для своих детей и любимых. Пусть не весь мир, но для своих детей я создала уголок любви.

Как тело могло направить к Богу? – Через любовь и материнство приходило очищение и просветление. Женщины становились Богоматерями.

Я сама стала Любовью, я сама стала Раем, я сама стала Счастьем, я сама была Наслаждением каждой минуты и Радостью для глаз и тела своего любимого. Я была его непрерывным блаженством, безумной без навязывания, бесконечной рекой света без пресыщения. Но солнце нуждается в ночи, чтоб не спалить хрупкий росток счастья – я была радостью во дне и наслаждением в ночи. Влажная иступленная ночь сменяется чистыми лучами солнца. Я была безумием счастья дня и умопомешательством наваждения ночью. Я была каждый день разной, близкой и недостижимой, доступной и неприступной, рядом и вдали, понятной и непонятной, обнаженной без всех покровов до конца и тайной тайны. Он мог меня позвать, а мог и не дозваться. Он мог меня найти, а мог и не суметь. Он мог сделать меня счастливой за секунды, а мог не суметь удовлетворить непрерывно неделями страсти и ласк. Я была бесконечной Любовью.

Я была на седьмом небе даже покоряя глубины ада.