– Лу как лебедь, плавая в воде, не замокает в ней, – холодно сказала Мари на инсинуации бабушки. – Я часто удивлялась ее чистоте и наивности, а потом поняла, что это уже работает интуиция опытного бойца и непобедимого воина, которая защищает ее уже без ее ведома... Она действует правильно во всем, уже не думая... Я как-то спросила ее, как ты избегаешь определенных тем, на что она ответила совершенно не мудрствуя и даже легкомысленно – «я их не избегаю, они как-то сами избегаются» – и тут же забыла об этом. Заметь, что она никогда просто не ест отравленную пищу, хоть ее сотни раз пытались отравить – она настолько уже детерминирована интуицией, что просто не видит того, что ей не нужно...

Я фыркнула.

Но бабушка с каким-то страхом и уважением посмотрела на меня и что-то пробормотала типа – святая.

Я только похлопала ресницами. В рай меня, наверное, не пустят за грехи – я Джекки била, над толстяком смеялась, яблоки воровала, маму не слушалась, – горестно подумала я, а жаль... В раю голые ходят, я бы посмотрела и выяснила наконец, чем же мужчины так отличаются от женщин, что не могут рожать... Чего там у них нет...

– Просто сегодня Лу пытались выдать замуж, и она считает сегодня себя взрослой, потому и пытается выяснить для себя, чего это ей предстоит в браке и что там к чему... – продолжила Мари свои разглагольствования. Не знаю как, но она часто понимала меня лучше меня своей женской интуицией.

– Так, Лу, мы отсюда уходим и идем спать! – скомандовала мама. – И я ужасная дура...

Мама отвлекла меня, но я поняла, что если у нас есть груди, то им нужно ходить закутавшись, ибо у них внизу... ибо у них... чтоб не позорить нацию.

Мама меня дернула за руку, ибо я стояла задумавшись.

В это время ко мне подошел Рихтер и тихо наклонился ко мне:

– Лу, – тихо сказал он. – Вооргот хочет срочно поговорить с Берсерком, у него срочное сообщение, но он не знает, что это ты и кто это Берсерк... Что мне делать?

– Кто это Вооргот? – недоуменно спросила я.

Рихтер шокировано посмотрел на меня. Явно недоуменно. Он силился что-то понять...

– Граф, – тихо вмешалась мама, отозвав его. – Лу находится под действием лекарства и ничего не соображает. Она не контролирует себя в полной мере... У нее была попытка самоубийства и ее успели поймать, не оставив одну лежать. Она больна. Она пережила сегодня два кризиса, и доктор вообще приказал ей полную тишину, покой и постель на месяц, и никаких волнений, иначе она может умереть или сойти с ума, но где вы возьмете в этом замке покой и тишину? Я не знаю, что делать, и не могу отпустить ее от себя... Ее вытянули, но она должна была еще лежать, это не Лу... Ей дали средство, полностью подавившее память, – она понизила голос совсем до неслышного, – но это плохо помогает, и чувства хаотически вибрируют, и не знаешь, отчего она заплачет или впадет в черную обиду, и я боюсь...

Граф черно выругался.

– Вы хоть соображаете, что вы творите!!! Вы же погубите ребенка!!!

– Выпустите нас из замка, дома она уснет, а тут кто ее удержит в постели на ее первом балу, тем более она не понимает, что она делает и разумно не совсем соображает, – яростно прошипела мама. – А снотворные на нее не действуют, у нее природный иммунитет, она преодолевает через пять минут любую слабость как яд, как у индийских йогов. Вы же знаете, что есть индийские йоги, которые могут принимать любой яд, и он на них не действует, но вряд ли ожидали увидеть такое в бойце своими глазами – если яд сразу не убил ее, ее организм блокирует яд или отравляющее вещество и она выкарабкивается, как после нокаута, почти на автопилоте. От снотворного она потеряет последние остатки рассудка и тогда бог знает, что может натворить...

Рихтер тоже выругался.

– Давайте я с ней буду танцевать? – предложил Рихтер.

– Учтите, если вы задумали ее соблазнить, пользуясь ее состоянием, вас убьют... – прошипела мама.

– И не вы одни, – прошипел незнакомый высокий красивый мужчина, прямо Бог Войны, столько в нем было силы и власти, подошедший к нам.

Что-то во мне хорошее колыхнулось, глядя на него, но я не помнила... Но мы с Рихтером уже танцевали.

Я была довольна.

– Хоть потанцую! – довольно заявила я. – А то мама угрожала, после того, как Джекки удрал, превратить нас в нормальных женщин и заставить простоять под стенкой до утра...

– Я сомневаюсь, чтобы это кому-то удалось сделать...

– Ты знаешь, я тоже...

Мы протанцевали еще один танец, причем Рихтер уводил меня все дальше по залу, но странный незнакомец везде преследовал нас.

– Кто это такой? – подозрительно спросила я.

– А, один сумасшедший, – презрительно отмахнулся Рихтер. – Бывший бабник и Дон-Жуан... Вооргот. Видишь ли, он решил жениться...

Я ахнула.

– А чего ж он сумасшедший?

– Потому что он не знает имени своей невесты, – буркнул Рихтер. – До сегодняшнего дня он всюду искал ее по Англии... Его кто-то избил, и после этого он немного не в себе, хоть и выздоровел...

Я вспомнила, что что-то уже слышала про это.

Мы обошли всю залу, кружась в танцах, высматривая отца. Как заявил Рихтер. Но пришлось вернуться на прежнее место, причем там уже бабушка подозрительно подпрыгивала.

– Я расписала все твои танцы, – раздраженно заявила она, нагло помахивая карточкой. – Очень много людей, оказывается, выявило желание с тобой потанцевать, пока тебя тут не было...

Рихтер подозрительно вздохнул. Он хотел танцевать, но его вдруг нагло утащил тот самый постоянно наблюдающий за нами незнакомец, буквально выхватив его со странной злобой на лице.

– Я вас просил срочно познакомить меня с Берсерком, ибо мне нужно ему что-то сказать важное, – яростно прошипел он Рихтеру, – а вы вместо этого стали танцевать с моей невестой до умопомрачения, – встряхнул того за шкирки этот молодой греческий бог.

Я ахнула и прикусила язык.

– Я как раз и делал все возможное для этого! – огрызнулся Рихтер, вытряхивая костюм. – Только вы мне не давали... Я же сказал вам, чтоб вы не следили за мной! К тому же я не смог его найти...

Я немного ошеломленно хлопала глазами, слушая их разговор. Кто тут болен? Мама сказала, что я больна, но неужели настолько, что слышу разговор галлюцинаций? Этот молодой бог слишком страшен, мощен и красив, чтоб быть реальностью. Он встретился со мной глазами, и какое-то теплое глупое чувство захлестнуло меня...

Рихтера куда-то уволокли, и я с сожалением посмотрела им вслед. Хотелось бы мне, чтоб это меня так волокли за шкирку домой, а я счастливо барахталась бы в его руках, задыхаясь от глупого счастья, точно ребенок, сверкая счастливыми громадными и гордыми глазами, блаженно спеша за ним...

Боже, что за глупости в голову лезут – я потрясла головой. Сумасшедшая она и есть сумасшедшая... Я смущенно отвернулась, чтоб никто не заподозрил меня в таких телячьих мыслях...

Но мама, увидев, что я краснею, мигом проследила направление моего взгляда и угрожающе нахмурилась...

– И как отдать дочку этому оболтусу? – озабоченно сказала она.

Я с испугом посмотрела на нее. Я видно слишком сошла с ума и уже не контролирую, что слышу.

Но тут заиграли веселый танец, и бабушка представила мне следующего кавалера... Надо сказать, что я думала первым делом послать его туда, где порядочные мужчины не бывают, и где темно и сыро, но бабушка резко наступила мне на ногу.

– Ой! – сказала я.

– Действительно, я граф Локширский, – довольно ответил тот, не на шутку обрадованный моей реакцией. – Собственной персоной... Я рад, что вы обо мне такого мнения...

Бабушка коротко уколола меня спицей в зад.

– Ааа...

– Вы счастливы, да?

– Очень! – сказала бабушка сзади. Я же тактично молчала, когда она с ним заигрывала, ибо у старушки так мало радостей в жизни, надо позволить ей маленькие слабости. Чтобы было не так больно. Не хорошо иметь в тылу вооруженного спицей врага. Это первое правило полководца...

В общем, я отнеслась к человеку вежливо и радостно.