– Это только если они имеют одну мощную цель и одно устремление, – холодно сказала я. – Только тогда они могут быть командой... А если у них цели и смысл жизни ограничиваются скачками и обедом, то этот брак ненадолго...

– Ты будешь синим чулком...

– В старости, – Мари хихикнула. – И если все мужчины тогда умрут...

– Понятно, – сказала с сомнением бабушка. – Теоретически невозможно значит...

Мы все хихикнули.

– Ой, Лу, – спохватилась вдруг мама. – Тебе же приписано умеренное веселье!

– А мы как раз умеренно и себя и ведем... – сказала я. – Когда нам плохо, мы лежим на полу.

– Будешь танцевать только со стариками, – обрезала бабушка наше веселье. – Или проверенными...

– Импотентами, что ли? – потрясенно спросила я.

– О черт! – бабушка прикусила губу. Воровски оглядываясь, не слышали ли мужчины... – Я знаю, что ты росла в подворотне, и знаешь и не такие слова, но если ты не прекратишь их говорить, настоящие мужчины не будут с тобой танцевать... – уговаривала она меня.

– Проверенный мужчина это с родословной, – знающе кивнула я. – Победители... с выставки... Желательно с медалями...

Я внимательно огляделась, выглядывая таких.

Мари ткнулась от смеха в бабушку.

В это время к нам подошли двое в ответ на мое наглое разглядывание медалей и уставились на меня в лорнет. Впрочем, они направлялись мимо нас. К нашему разочарованию...

– Что-то она как-то странно выглядит... Она русская?

– Нет, это китаянка, и зовут ее Нун-Цюнь-Хунь...

– Она понимает по-нашему?

– Нет, – они не умеют говорить...

– А чего она на нас так странно смотрит...

У меня на язык просился ответ, но бабушка уловила момент и с силой дернула нас с Мари, осаживая.

– Ну, Нун-Цюнь-Хунь, – пошатнулась от смеха Мари, – ты ловко скрывала свое имя... – все повышая голос, наконец, взвыла от хохота она, сделав загадочный голос. Когда они ушли.

Она не выдержала, и спряталась за бабушку, уткнувшись в нее.

– Еще поглядим, как тебя назовут, – огрызнулась я. – Вообще-то мы сестры...

Но Мари только рыдала.

– Почему, как только вы выходите, все начинает идти наперекосяк? – печально спросила бабушка. – И почему мужчины такие идиоты?

Я рассматривала толстые и глупые лица без всякой печати мысли на лице. Причем, чем знатнее, тем лучше. Никакой мысли.

– Чем больше они идиоты, тем выше у них производительные качества, – ответила я. Продолжая наш с Мари давний разговор и делая вполне закономерный вывод, чем они отличаются от женщин и почему. Я была горда своими научными способностями. Судя по регалиям, чем выше, тем глупее и напыщеннее были лица. С медалями! – И тем больше они ценятся как производители, знатнее! – вдруг догадалась я.

Мари стало плохо.

Бабушке тоже.

– Прекратите веселиться! – наконец строго сказала она. – Вам нельзя!

– Нельзя Лу, – резонно ответила Мари. – А мне-то никто не запрещал...

Она всхлипнула.

Я продолжила свои изыскания, но меня прервали.

– Стой смирно, – прошипела бабушка, больно дернув меня за косу. – Как все порядочные женщины, потупив глаза, смутясь и под стенкой...

Минуту я стояла, уставившись, как идиотка, в свои носки, но потом не выдержала и подняла глаза. Они сами поднялись.

– Мне никогда долго не удавалось быть порядочной, – горько сказала я, выпрямляясь. – Это очень трудно!

– Мужчины ЛЮБЯТ скромных! – с нажимом сказала бабушка.

– А делают предложения мне, – горько сообразила я, поняв, почему я такая несчастная. Нескромные. Любят-то они скромных, а предложение можно сделать и такой паршивой мерзавке, как я... Было за себя обидно...

 – Женщина должна быть в глазах мужчины немного идиоткой, глуповатой и молчаливой... – поучающе сказала бабушка.

– Вам хорошо, вам не надо притворяться, – горестно ответила я.

Бабушка почему-то рассердилась.

– Ты не так поняла Лу! – поспешила вмешаться Мари. – То, что идиот он сам, должно обнаружиться только после свадьбы...

Мы опять обе захихикали.

– Вы весело проводите время, – неодобрительно сказала бабушка.

– Умеренно, умеренно... – быстро пояснила я. – Как доктор прописал...

В это время галопирующий мимо Джекки наткнулся на меня взглядом и резко затормозил.

Он уставился в меня взглядом будто в воскресшую.

– Так, я танцую первый танец... – он помолчал. – И второй... И вообще все танцы! – резко заявил он, хватая меня за руки. – Я их забиваю на себя...

– Принц! – одновременно угрожающе прошипели Мари и бабушка. Не слишком громко, чтоб окружающие не поняли, как они хорошо к нему относятся, но достаточно громко, чтоб он сам об этом догадался. – Если вы сейчас не скроетесь, то...

– Я хочу Вас пригласить на первый танец! – громко перекрикивая их всех, церемонно обратился ко мне принц. Он поклонился. Поскольку все обернулись и смотрели на нас, послать его бабушке с Мари было нелегко.

Но Мари было не смутить. Она уже дернулась... И потому меня просто подхватили под руки (принц), причем я полностью следовала советам бабушки – смущенно потупилась, не подымая глаз, со всем соглашалась, глуповато молчала на выкрики бабушки, полностью была безвольной и послушной мужчине... – в общем, была идеальной женщиной...

– И чего ты на меня так смотришь? – тихо буркнула я бабушке в сторону, смущенно потупившись принцу и даже покраснев ему, смущаясь, растеряно переминаясь с ноги на ногу и глуповато хихикая. – Я же выполняю твои советы!

Бабушка, похоже, озверела...

 – Прекрати! – прошипела она.

Я вняла ее мольбам и стала сама собой. Закружившись уже в танце с принцем.

– Ах, как тяжело быть леди, – вытерла я со лба пот. – Аж вспотела, ресницами моргаючи...

– Тяжкая работа, – протянул принц. Но лицо его странно светилось и смеялось. – Лу, давай, не будем туда возвращаться... Бабушка дяди Джорджа всегда оставляет на моей спине самые плохие впечатления...

Я хихикнула, выполняя сложное па и кружась в танце.

– Слушай, а чего на нас так смотрят? – недоуменно спросила я, смущаясь под тысячью взглядов, вдруг словно высветивших нас. Все замолчали. Мне не нравилось, что меня так пристально рассматривали! Это не было хорошо.

– Мне неловко и страшно, – сказала я.

Принц только счастливо засмеялся.

– А, ты же принц! – догадалась я. – Вот они на тебя и глазеют.

– А что уставились именно на твое личико, так это оттого, что спутали, кто здесь главный?

Я дипломатично промолчала. По-моему, спутать, кто здесь главный, я не могла... В себе я никогда не ошибаюсь, даже если вижу себя в зеркале среди коров...

Подошел офицер связи. Он ошеломленно уставился на нас.

– Кто из вас принц? – строго спросил он.

Я поправила волосы и перекинула через плечо косу с жемчугом.

– Ну я, – сказала я, касаясь рукой сережки и выставив ее напоказ, еще и встряхнув волосами.

– Королева мать приказала вам немедленно покинуть зал и идти спать!

– Чего? – подозрительно спросил принц. – Это я принц!!!!

Офицер растерялся и стал рассматривать нас, переводя глаза с одного лица на другое. Я насмешливо сощурилась.

Офицер почуял во мне командира, как бы я не одевалась, хотя я и теребила сережку...

– А вы бы леди, помолчали бы, – помолчав, наконец, сказал он принцу. – Все знают вашу склонность к проказам...

И снова обратился ко мне.

– Ваша светлость, я призван проследить поручение и даже дать вам снотворное...

– Вот принц! – со смехом ткнула я Джекки.

Но офицер презрительно отвернулся от него:

– Перестаньте шутить, ваше величество! – негодующе сказал он мне. – Что, я не узнаю прирожденного командира с первого взгляда!?!

Я изнемогала от смеха, просто визжала.

Джекки разозлился.

– Это я должен идти спать!

– Берите его и ведите! – со смехом приказала офицеру я. – Неподдельный принц! Он настоящий!

Офицер затравленно оглядывался на наши почти одинаково звучащие голоса и явно не мог нас распознать.