Его голос утонул во всеобщем гуле.
Отца схватили судороги, и он корчился на полу, а я не могла помочь ни тому, ни другому...
А лорд разжигал бешеную толпу, умоляя линчевать негодяя.
Я разозлилась. Слезы были у меня на глазах.
– Ах, так, – я выхватила у самозабвенно вопившего гвардейца пистолет и не раздумывая выстрелила в цепь, на которой под потолком висела громадная люстра с тысячами свечей... Та рухнула прямо на улюлюкающую беспощадную толпу...
Несколько свечей зажгли чьи-то одежды... Легкие, почти невесомые накидки на некоторых дамах вспыхнули как солома...
– Пожар! – изо всех сил завизжала тонким голосом, уловив мой взгляд, под стеной Мари.
...Через минуту все было кончено. Обезумевшая толпа, потеряв всякое соображение и давя друг друга, в считанные мгновения вынесла и столы, и двери, вынесшись наружу. Через мгновение в зале остались наедине только я, да неудавшийся стонущий актер... Я лениво и презрительно каблуком затоптала несколько оставшихся несчастных свечей, так напугавших баранов, и вместе с Мари подошла к стонущему и все еще державшемуся за высеченную задницу простолюдину.
– Чего ж вы не сказали, что вы актер? – укоризненно сказала я.
Он вздрогнул. И даже руки его замерли на заднице.
– Я бы сразу вас спасла, а так я думала, что вы сами остановите эту порку...
Руки его попытались закрыть задницу, выставленную наверх.
– Вы смутились, что вы простолюдин? – догадалась я. – Не волнуйтесь, я тоже по слухам дочь конюха, но нисколько не позволяю этому влиять на мое достоинство, – я ободряюще дотронулась до него рукой. – Успокойтесь, сейчас мой телохранитель посмотрит ваши раны... И не держитесь так за задницу, я видела и хуже...
Я обернулась.
– Джо! – кликнула я.
Пострадавший вскочил как ужаленный.
Я удивленно глянула на него.
В это время с третьего этажа свесилась удивленная голова Джекки.
– Папá? – удивленно снова спросил он.
Граф с графиней церемонно подошли к актеру, бывшему без порток и все еще закрывавшему свою задницу. Он медленно отступал, затравленно глядя на них. Он вовсе рехнулся.
– Джо! – крикнула я. – Иди помоги...
– Ваше величество, – обратился граф, – мы приносим вам... В это время за их спиной появился индеец с кучей каких-то волос.
– Где ты был!? – накинулась я на индейца, игнорируя причуды родителей.
– Джо добыла шестьдесят скальпов, – довольно сказал индеец. – Они совсем слабы...
Лицо у меня, видно, побледнело. Мари в полуобморочном состоянии оперлась на стену...
– Помочь? – недоуменно спросил меня Джо, с удивлением глядя на актера. – Но моя думай, ты сама его убьешь, он слабый...
Он вынул нож.
Несчастный выпоротый затравленно отступил, глядя то на Джо, то на графа. Джекки свесился с третьего этажа раскрыв рот.
– А, скальп снять, – догадался Джо.
Граф и графиня, не обратившие на бормотавшего сзади них телохранителя никакого внимания, удивленно взглянули на голого безумца перед ними. У того клацали зубы. Несчастного всего трепало от страха. Он упал на колени и дрожал, беззвучно моля о пощаде. Руки у него были на заднице, будто связаны.
С Мари тоже творилось что-то дурное.
Граф с графиней шокировано переглянулись.
– Может, ты ему не поклонился? – тихо спросила мама.
– Ваше величество, – низко поклонился граф, очевидно приняв его за короля, видимо не замечая, что Джо за его спиной приблизился почти вплотную. Несчастный на коленях метался во все стороны, с мольбой глядя на всех и ища пощады.
– Джо, залечи ему раны, – скомандовала, разозлившись, я.
Безумец взлетел и с воплями кинулся прочь, даже не прикрывая задницу и вопя что-то про сумасшедших...
Мари нервно ржала, облокотившись на раму вышибленной двери.
– Папá?!? – шокировано спросил принц.
– Не волнуйся, это был старый безумец, я его узнала, – успокаивающе сказала я им с родителями.
С Мари случилась тихая истерика. Она захлебывалась слезами, визжа...
Оскорбленный в своих лучших чувствах Джо вернулся к своей громадной куче, в которой я узнала парики.
– У белых холодной страны странные скальпы... – недоуменно сказал он, с вожделением разглядывая связанную кучу париков. – Они сами сбрасывают их, как ящерицы хвост, стоит их только прижать... Не надо даже убивать, – презрительно сказал он, будто они были трусы, – достаточно дернуть...
После всего случившегося я не выдержала. Я упала на спину, обезумев от смеха, вместе с Мари. После трудного дня со мной случилась настоящая истерика...
Глава 43
Бег с крокодилами
Мама безжалостно отхлестала нас с Мари по щекам, приводя, как она говорила, в порядок.
– Немедленно уберите что натворили, – гневно сказала она, когда мы виновато вскочили, тыкая рукой в разгром в зале.
Я, вскочив, одна стала танцевать в пустынном зале, сама себе напевая.
– Хоть сейчас немного все же потанцую! – сама себе сказала я, заправляя волосы, но стараясь держаться подальше от мамы. Чтоб никаким предметом она не могла попасть... – А то все мужчины, мужчины... А я так и останусь нетанцованная... – обижено сказала я.
Мари присоединилась ко мне, и мы вдвоем с ней здорово сплясали несколько танцев посреди фамильного королевского дома без всяких кавалеров. Но мама нас бесстыже прервала.
– Сначала наведите порядок, потом потанцуем, – скомандовала она.
– Может, сожжем его к черту, пока это худо не кончилось? – шепнула мне на ухо Мари, почти с ненавистью глядя на горы мусора...
Вздохнув, я пошла по пустынному замку, разглядывая его и выискивая забившихся в щели слуг. Не прошло и полчаса, как я заставила этих лентяев работать, организовав уборку и командуя наведением порядка. Впрочем, я в замке приказала многое переделать, потому что мне не нравилось...
– Здесь сделать так, а здесь так, – ходила и указывала я по замку, с тоской думая, что, как всегда при покупке нового замка его обустройством занималась конечно я, тогда как остальные отдыхали или наслаждались видом.
Через час напряженной работы, когда все слуги и не слуги, что попадались мне на пути, напряженно бегали, замок снова приобрел свой праздничный вид. Правда, сейчас он стал заметно красивее. Мама всегда говорила, что у меня золотые руки – сдвину чуть вещи и становится удивительно красиво, поправлю занавески – в мертвом доме становится уютно. Слуги с мистическим страхом смотрели на меня.
Только меня иногда мучил странный вой, доносившийся снаружи, но руки пока туда не дотягивались.
– Ах, вроде теперь снова красиво, – вслух сказала я, полностью изменив замок, – можно и танцевать. Жаль, что гости разъехались...
– Ваше величество, ваше величество, – зачастил слуга, – вы же приказали никого не выпускать. Ворота еще не открывали... Мы знали, что вам понравится... Они до сих пор сидят в пруду, – радостно отрапортовал он.
– Все здесь?! – я хлопнула в ладоши.
– Все две тысячи, – бодро ответил тот.
– Ах, платья... – с печалью сказала я. – Что стало с платьями...
– Не волнуйтесь, ваше величество, они все взяли красивую перемену, которую надевают к ночи...
– Ну так пойдите объявите им, что будут танцы! – радостно сказала я, еще раз хлопнув в ладоши.
– Выпускать? – переспросил слуга.
Я удивилась.
– Но так ведь они еще в пруду... – удивился тот моему непониманию.
– До сих пор?!? – у меня открылся рот.
– Ну, понимаете, – замялся он, – во время паники кто-то открыл клетки и выпустил волкодавов, и теперь они сидят рядком вокруг пруда и...
Я бегом кинулась вниз недослушав.
– ...и к тому же они никому не мешают в замке... – вдогонку мне бросил придворный.
Сзади отчаянно хохотала Мари, услышавшая наш разговор.
...Еще издалека я уловила истерические рыдания хохота Джекки, которого никак не могла найти в замке. Он сидел на берегу в обнимку с волкодавом и выл от хохота, глядя на высовывающиеся из маленького пруда головы двух тысяч гостей и злопамятно тыча в них пальцами, и снова падал на спину. Пруд был набит ими как сельдями, и все расширенными глазами смотрели на громадных оскаленных зверей, сидевших по краям, изо рта которых текли слюни... От вида этой знати с Джекки периодически случались дикие пароксизмы хохота и изо рта вырывался вой. Он явно отыгрывался на них.
