— Извините, до свидания, — буркнул Андрей, повесил трубку и задумался. С кем бы еще поговорить?
Он заглянул в блокнот. Имя Владимира было там подчеркнуто дважды, и рядом кривились буквы: «торговля компьютерами». Может, он поможет?
Вовка был студенческим другом, но звонить ему не очень хотелось. Их пути разошлись, хотя они не ссорились. Впрочем, в его положении выбирать не приходилось.
Ну не идти же, в самом деле, на рынок работать грузчиком? Нет, ему это не подойдет. Не потому, что Смирнов считал эту работу унизительной. Не бывает плохой работы. Унизительно сидеть без нее. Просто у него кроме физической силы есть еще и голова. Причем такая голова, которая варит очень неплохо. Глупо было бы ее не использовать. Андрей набрал Вовкин номер.
— Слушаю. — По крайней мере, голос у Вовки совсем не изменился. Забавно. Можно растолстеть, родить четырех детей и стать космонавтом, а голос останется все тем же, каким был в юности. Ведь по телефону человек не виден. И сейчас, услышав это «Слушаю», Андрей даже зажмурился от нахлынувших воспоминаний.
— Володя?
— Да. А вы кто?
— Это Андрей Смирнов. Ты еще меня помнишь?
— Андрюха! Вот дела! Сколько лет тебя не видел! А ты еще здесь? Я думал, ты давно где-нибудь в столице, рассекаешь на «мерсе»…
— Я бы не против, но надо же кому-то остаться тут, — хмыкнул Андрей.
— А я, как видишь, недавно вернулся. Решил крутить дела на исторической родине. Чем же ты здесь занимался без меня?
— Женился.
— Это хорошо. Я тоже. А дети есть?
— Две дочки.
— Молодец! Мы никак не решимся. А занимаешься чем, я имею в виду, в свободное от семьи время?
— Долго рассказывать. — Андрею не хотелось просить Вовку о трудоустройстве. Тем более по телефону. А то получается как-то неудобно. Столько лет не виделись, а он звонит только для того, чтобы попросить об одолжении. Хотя что скрывать, так оно и есть. — Может, встретимся?
— Хорошая идея! Давай, бери жену с дочками, и подгребайте ко мне. Я пока тут квартиру снял, небольшую, двушку, но нам с женой хватит. Осмотримся, потом дом купим. Приезжайте хоть сегодня!
— Давай. Только я один приеду.
— Что так?
— Мы поссорились…
— Понятно. Наслаждаешься холостяцкой свободой, пока мы, бедные мужья, вкалываем на семейном фронте. Ладно, давай, вечером увидимся. Ты мне позвони, а лучше всего сразу подгребай часам к восьми. Я куплю горючее. Запиши адрес…
Андрей схватил фломастер и записал улицу и номер дома.
— Форма одежды — парадная, — сказал Вовка напоследок и отключился.
Андрей поскреб небритый подбородок. Хорошо, что у него теперь есть приличный костюм. По крайней мере, будет не очень похож на безработного босяка.
Как ни пыталась Наташа оттянуть встречу с любвеобильным физкультурником, настал момент, когда их встреча все же должна была состояться. На два часа в учительской было запланировано общее собрание, посвященное предстоящему последнему звонку.
Мероприятие это, за годы отработанное до мелочей, все равно каждый раз вызывало переполох, как будто присутствие пары выпускных классов, их родителей и малышей с колокольчиками было чем-то вроде апокалипсиса.
В принципе, по мнению Наташи, которая представляла молодую, «продвинутую» часть учителей, все можно было бы провести быстро и без лишней суеты. Ну придут выпускники, нарядно одетые, прочитают пару трогательно-сентиментальных стихов о школе и любимых учителях, с которыми, ах и ох, приходится расставаться. Пробежит малыш с колокольчиком, утрет слезы женская часть присутствующих, всем вручат цветы… От силы пара часов. Всего-то и работы, что развесить шарики в зале, показать малявкам, где бежать и когда звенеть, накрасить ресницы водостойкой тушью, и дело в шляпе.
Но большая часть учителей, особенно тех, чей стаж работы в школе перевалил за десять лет, так не считала. Для них ежевесенний катаклизм расставания с учениками значил очень много. Дети, которые приходили к ним малышами, не знающими букв, цифр и правил поведения, за годы учебы превращались в долговязых лбов, может, и не слишком преуспевших в изучении этих самых букв и цифр, но уж правила знающих и нарушающих с блеском.
А самое главное, женщины-учителя каждый год в праздник последнего звонка с трепетом чувствовали быстрый бег времени. Вот и еще одно поколение повзрослевших, неподвластных им людей, которые вдруг из учеников превращаются в полноправных соседей, сослуживцев и конкурентов. Как ежегодно повторяет директриса на празднике, «теперь вы вступаете во взрослую жизнь, перед вами открыты все пути, а старые учителя остаются здесь выращивать новую поросль».
Наташа прошла в женский туалет, поправила волосы, поздоровалась с англичанкой и Авророй Владимировной, физичкой, которую боялись не только ученики, но и многие молодые учителя. Наташа не была исключением. Встречаясь с ней, Наташа всегда робела и вспоминала, что совсем ничего не понимает в электрических цепях. Кроме фундаментальных знаний по физике Аврора обладала броской внешностью. Маленькая, кругленькая и плотно сбитая, она красила волосы в радикально черный цвет и курила сигареты с мундштуком. Детей своих, а их у нее было двое, держала в спартанской строгости и каждое утро собственноручно обливала их холодной водой из ведра, о чем потом всем рассказывала, ставя здоровый образ жизни превыше всего.
— Чувствуешь себя, как в тюрьме, — говорила англичанка, протирая подмышки дезодорированными салфетками. — Дети взрослеют и уезжают отсюда, сейчас возможности большие.
Наташа потихоньку прошмыгнула к раковине. Ей только кажется, как всегда, или Аврора посматривает на нее с неудовольствием?
— Матушка моя, при чем тут тюрьма? — недовольно пробасила Аврора, и ее темные усики над губой воинственно распушились.
— Наверно, это глупо… Но я последнее время считаю себя кем-то вроде надзирателя. Детям что, они свой срок отсидят и выйдут, а мне тут оставаться…
Наташа с трудом сдержала предательский смешок. А ведь правда похоже на тюрьму. Только Аврора вряд ли одобрит столь нетрадиционные взгляды на родную школу.
— А зачем вы вообще пошли преподавать? — строгим голосом проскрипела Аврора. — Когда вы сюда шли, вы думали, зачем вам нужна школа?
Англичанка устояла перед неприветливым напором Авроры.
— Это не мне была нужна школа, а я ей, — отрезала она, выбрасывая использованные салфетки в мусорку. — Когда я появилась четыре года назад, здесь вообще не знали, что такое иностранные языки!
Наташа вышла, не дослушав, чем кончится перепалка, и поспешила в библиотеку. Две недели назад она брала Стендаля, но так его и не осилила. Не до чтения было. Здесь такие дела, в своих страстях бы разобраться. О них тоже можно книжку написаю. Жаль, что она не Стендаль или, по крайней мере, не Виктория Токарева.
Учителя уже собирались, и Наташа, быстро оглядев учительскую, решила юркнуть в дальний угол, к окошку. Но на пути непреодолимой преградой встала Аврора.
Судя по ее нахмуренным бровям, они с англичанкой все-таки поругались, и физичка была не в духе.
— Кстати, деточка, раз уж вы тут, хочу вас предупредить, — пробасила она, ткнув в Наташу пальцем. — Я понимаю, у вас сейчас не лучшее время, проблемы с мужем и все такое, но вы же взрослая женщина и должны понимать, что личные проблемы на школьной территории абсолютно недопустимы!
Наташа онемела. Она как-то не сразу поняла, о чем идет речь. Она решает личные проблемы? Здесь! И вообще, откуда Аврора знает о ее проблемах с мужем? Наташа не относилась к болтушкам, поверяющим личные тайны направо и налево, а уж о том, что с Андреем неладно, никому сказать не могла. Просто потому, что подруг среди учителей у нее не было.
— Какие… личные проблемы? — как-то жалобно проблеяла Наташа, спасовав перед агрессивной теткой. Очень не любила она в себе эту черту — теряться перед бесцеремонностью и нахальством. И, как назло, ее вид прямо заводил таких любителей учить других жизни.
