вот теперь мне любопытно: что там за Дина, которая жаждет твоей крови? мое предложение все еще в силе.
Кому: Кто-то Никто ([email protected])
От кого: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: Делаю виртуальный реверанс.
История с Диной совершенно банальная. Глупые девчачьи разборки. Кстати, ты говорил, есть коротенький список людей, с кем можно дружить. Не хочу показаться совсем отчаявшейся, но с удовольствием выслушаю советы знающего человека.
что такое День пользы и что случится с моими ногами, если я приду в босоножках?
эти странные карточки для оплаты обедов, как они действуют? На них уже есть какие-то деньги или что?
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От кого: Кто-то Никто ([email protected])
Тема: пальцы всмятку
начнем с Адрианны Санчес. она стеснительная и не заговорит с тобой первая. но она классная, умная и прикольная, когда узнаешь ее получше. почему-то мне кажется, вы с ней подружитесь.
день общественно-полезной работы под лозунгом «Жилье для человечества». упорный труд на благо общества с молотками наперевес. молоткам свойственно падать, отсюда закрытая обувь. твои кеды вполне подойдут. кстати, они крутые.
деньги на карточку кладешь сама. автомат у столовки принимает только десятки, двадцатки и кредитные карты.
Гм. Может быть, этот КН знает меня куда лучше, чем мне представлялось. Адрианна Санчес – та самая девчонка в очках «Уорби Паркер», которая сидит рядом со мной на уроках литературы. Которая напоминает моих подруг из Чикаго. Мне приятно, что он похвалил мои кеды. Какая я все-таки дура.
Кому: Кто-то Никто ([email protected])
От кого: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: Один процент
Кредитные карты? Да ладно! Здесь все такие богатые?
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От кого: Кто-то Никто ([email protected])
Тема: не желаете ли прокатиться на моем личном вертолете?
ну, у нас учится пара ребят на дотации, но вообще обучение в СШВВ стоит бешеных денег, как тебе наверняка известно. такова горькая правда.
Пишем черным по белому: причина № 4657, по которой мне здесь не место. Мой папа не киношный магнат, а простой фармацевт. В Чикаго мы вовсе не бедствовали. Мы жили нормально. Но у нас не было кредитных карт. Я подрабатывала после школы, отоваривалась в «Таргете» или «Гудвилле», расплачиваясь наличными из своих сбережений, и, прежде чем заказать чашечку кофе за пять долларов, всегда прикидывала в уме, стоит ли тратить на это излишество сумму, которую я зарабатываю за час.
Моих родителей мало интересовали деньги, модные шмотки и прочие пафосные штуковины, без которых немыслима здешняя жизнь. Я не выпрашивала у родителей денег на дорогую дизайнерскую одежду. Во-первых, это совсем не мой стиль, а во-вторых, если бы я заикнулась о чем-то подобном, мама наверняка прочитала бы мне нотацию. Даже не потому, что нам это было не по карману – повторяю еще раз: мы вовсе не бедствовали, – а потому, что, по мнению мамы, именитые бренды были пустой шелухой. Глупые цацки для глупых людей. Деньги, которые удавалось откладывать им с отцом, они тратили на путешествия или благотворительность. Копить надо не вещи, а опыт, говорила мне мама и пересказывала какую-то большую статью по социальным исследованиям, где приводились убедительные доказательства того, что счастье не купишь за деньги. Я не всегда с ней соглашалась – помню, как мы поругались из-за вечернего платья за двести долларов, которое я хотела надеть на школьный бал, – но теперь горжусь тем, как меня воспитали, даже если из-за этого воспитания совершенно не вписываюсь в компанию в новой школе. Чужак в чужой стране, как он есть.
Моя признательность Бэтмену вдруг превращается в ярость. Не много ли он на себя берет?! В отличие от здешних богатеньких деток я надеюсь добиться бюджетного места в колледже. Он обещал мне «пятерку», но откуда я знаю, что ему можно верить? А если миссис Поллак узнает, что мы не работали вместе? При зачислении в школу я подписала бумагу, что ознакомилась со школьным кодексом чести и обязуюсь не нарушать здешних правил. Формально подобный обман можно расценивать как нарушение обязательств. С записью в личное дело.
Завтра мне нужно набраться смелости и сказать Бэтмену, что либо мы честно работаем вместе, либо я прошу миссис Поллак найти мне другого партнера. Меня бесит, что нам столько задают на дом. На выполнение всех заданий уходит часов пять каждый вечер, а мне еще нужно выкроить время, чтобы устроиться где-нибудь на подработку. Меня бесит, что Скарлетт так далеко. Меня бесит Тео, который только что вернулся домой и даже из вежливости не сказал мне «Привет», хотя я сидела в гостиной и он меня видел. Меня бесит даже отец, который притащил меня сюда и бросил на произвол судьбы. Мол, разбирайся сама. Ему сейчас не до меня.
Маму коробило, когда я говорила «бесит». В этом слове ей слышалась неблагодарность и мелочная придирчивость человека, считающего, что ему все должны. Представляю, как она рассердилась бы, если б узнала, что я так говорю об отце. Но, с другой стороны, мамы нет, папа женился на другой женщине. Старые правила утратили силу.
Кому: Кто-то Никто ([email protected])
От кого: Джесси А. Холмс ([email protected])
Тема: Маленькое наблюдение
Эй, дух-наставник. Не хочу показаться неблагодарной, но все-таки выскажусь: ПАРШИВАЯ У ВАС ШКОЛА.
Кому: Джесси А. Холмс ([email protected])
От кого: Кто-то Никто ([email protected])
Тема: а то я не знаю.
прямо открыла Америку. и не надо орать. у меня голова разболелась от твоих воплей.
Глава 5
– Вот мы и дома! – так сказал папа, когда мы с ним впервые вошли в дом его новой жены. Папа широко раскинул руки, как бы говоря: Неплохо, да?
Наш дом в Чикаго был скромным, приземистым, с низкими потолками – этакий коренастый, крепко сбитый борец. Этот же дом – настоящий король выпускного бала: высокий, холеный, с идеальными белоснежными зубами, победитель по жизни. Белые кожаные диваны. Белые стены. Белые книжные полки. Мало того, что папина новая жена платит за мое обучение. Теперь я еще постоянно трясусь, как бы не насажать жирных пятен от рук на эту ослепительную красоту.
Здесь мы не дома. Возможно, кому-то покажется странным, что я поселилась в особняке прямиком из телешоу «По домам!» и чем-то еще недовольна, но я очень скучаю по нашему старому дому, который Пателы купили в первый же день, как только папа выставил его на продажу. Теперь в моей комнате спит Аиша. В моей прежней комнате, где со стен сняты старые киноафиши, и коллажи из книжных обложек, и наши со Скар фотографии, на которых мы корчим смешные рожи. Здесь меня поселили в одной из многочисленных гостевых спален, каждая из которых обставлена с таким расчетом, чтобы сразу отбить охоту злоупотреблять гостеприимством хозяев. Я сплю на антикварной кушетке – она хорошо бы смотрелась в качестве декорации на картинках в стиле пин-ап, где фигуристые красотки демонстрируют свои подвязки, – но спать на ней невозможно. В ванной, смежной со спальней, лежит дорогущее мыло с фирменными монограммами. Слишком шикарное, чтобы к нему прикасаться, не говоря уже о том, чтобы им мыться. Стены украшены произведениями абстрактного искусства, напоминающими поделки не слишком старательных третьеклассников. Единственное, что я добавила к обстановке, – Бесси, мою игрушечную плюшевую корову, и крошечную фотографию мамы и восьмилетней меня. Я повисла на ней, словно маленькая обезьянка, обхватив руками и ногами, хотя была уже слишком большой для этого. Я смотрю на нее снизу вверх, она на меня – сверху вниз. В ее глазах – смех и любовь, в моих – обожание и страх. Я хорошо помню тот день, когда сделали этот снимок. Маме надо было куда-то уйти, и она пригласила няню, но эта няня меня пугала, и я не хотела отпускать маму, потому что вбила себе в голову, что если она сейчас выйдет из дома, то уже никогда не вернется.
