Работа Массаге и Нортона открыла множество новых фактов об этих «злодеях». Мы когда-то думали, что клетки либо рождаются со способностью метастатировать, либо приобретают ее позже, но теперь знаем, что клетки и рождаются с этой способностью, и приобретают ее. Раковые клетки, которые покидают исходную опухоль и становятся «семенами» новых опухолей в другом месте тела, не обязательно остаются в новом обиталище. Сейчас мы знаем, что самые изобретательные из циркулирующих опухолевых клеток могут не только покидать опухоль и метастатировать, но и возвращаться в исходную опухоль – этот процесс называется «самоосеменением». Массаге и Нортон провели эксперимент на мыши: в одну молочную железу ввели клетки рака груди, окрашенные в зеленый цвет, в другую – неокрашенные. Через шестьдесят дней зеленые клетки нашли уже в обеих молочных железах. Эти раковые клетки похожи на разведчиков; они, возможно, приносят опухоли важные послания о состоянии организма пациента, когда возвращаются.

Открытие, что клетки опухолей плавают в нашей крови, проложили дорогу жидкостным биопсиям: минимально инвазивным анализам крови, с помощью которых можно найти раковые клетки или ДНК, выброшенные опухолью в кровь. Так что вместо того, чтобы отрезать образцы ткани от самой опухоли, как при традиционной биопсии, врачи просто берут кровь у почти всех больных метастазным раком и выделяют раковые клетки. Эти клетки можно подвергать такому же молекулярному профилированию, как и вышеописанные образцы из парафиновых блоков. Такую процедуру, конечно, пациенты переносят намного легче, но, что еще важнее, с помощью анализа крови можно постоянно отслеживать молекулярные изменения рака. Подобная технология поможет нам опережать на шаг любой рак, который выпустил «разведчиков» в далекий жизненно важный орган, и при обнаружении тут же менять метод лечения.

Массаге и его команда также обнаружили, что многие гены, делающие метастаз возможным, работают вместе. Если активны всего один или два из них, то главная цель – распространение рака – не достигается. В 2003 году Массаге открыл сочетание генов в клетках рака груди, которые заставляют их переходить на кости. Затем в 2007 году он опубликовал данные о четырех генах, которые контролируют рост кровеносных сосудов и, скорее всего, представляют огромную важность для перехода рака груди в легкие. Эксперименты на мышах показали, что если эти гены отключать поодиночке, то способность раковых клеток закрепляться и размножаться в легких уменьшается, а если деактивировать их все разом, то опухоль, по сути, умирает. Кроме того, его команда обнаружила, что некоторые микроРНК – маленькие молекулы РНК в клетках, которые подавляют функции генов, – в некоторых метастазных клетках встречаются очень редко. Это опять-таки говорит о том, что клетка по какой-то причине сорвалась с тормозов. Добавление микроРНК-«тормозов» обратно в клетки отключает гены, участвующие в копировании и передвижении клеток. Иными словами, микроРНК нейтрализуют способность «плохих» клеток распространяться.

Возможно, самым поразительным открытием стало то, что лекарства, которые отключают гены и останавливают их работу (и, соответственно, рост рака), на момент публикации работы Массаге уже производились. Причем некоторые из этих лекарств разрабатывались для лечения совершенно других болезней и никогда не использовались для борьбы с раком! Одно из таких лекарств – целекоксиб (целебрекс), нестероидное противовоспалительное средство, которое первоначально было одобрено для борьбы с болью и воспалениями, часто случающимися при артритах. В другом независимом исследовании, опубликованном в 2015 году, ученые обнаружили, что распространенное, хорошо известное средство от болезней сердца под названием бета-блокатор (оно действует на рецепторный белок в сердечной мышце, блокируя воздействие гормона стресса эпинефрина) увеличивает выживаемость пациенток с раком яичника [15]. Эти открытия лишь усиливают мою веру в то, что, возможно, мы уже разработали лекарства, способные справиться с подавляющим большинством болезней, в том числе и раком.

Массаге и Нортон – не единственные, кто срывают с рака покров таинственности и деконструируют гены, чтобы найти способ борьбы с ним. Сейчас известно, насколько сильно рак подвержен влиянию лекарств и даже человеческой физиологии, так что не стоит и удивляться, что ученые придумывают такие способы уничтожения рака, которые даже представить себе нельзя было, когда я только пошел в медицинский колледж. Биологи и клиницисты в Центре имени Слоуна-Кеттеринга – среди тех бесчисленных исследователей, что собирают огромные объемы новых данных для «Удачных годов». Эти целеустремленные люди будут и дальше задавать неудобные вопросы и исследовать области биологии, которые не решались трогать врачи.

Спасут ли нас стволовые клетки

Я действительно верю, что лекарства от многих недугов уже есть у нас внутри. Мы не только узнаём больше о наших молекулярных и генетических «тормозах» и «тумблерах», в том числе и в раковых клетках: мы еще и набираем ход, открывая совершенно новые метрики, например стволовые клетки. Это неспециализированные клетки, способные обновлять себя путем деления. В нашем теле они – резервуар «нулевых» клеток, из которых могут развиться специализированные: мышечные клетки, красные кровяные тельца, нейроны (нервные клетки). Когда стволовая клетка делится, каждая новая клетка может либо так и остаться стволовой, либо стать клеткой другого типа с конкретной функцией («дифференцироваться»). У взрослых стволовые клетки в основном находятся в дремлющем состоянии. По какой-то причине они все отключены и спят. Но что, если мы сможем снова их включить и лечить с их помощью различные недуги, как никогда раньше? Подобного, конечно, вряд ли удастся достичь только с помощью парабиоза, но я верю, что мы найдем и другие подходы.

Мир исследования стволовых клеток вот-вот разрастется экспоненциально. Мы только начали рассматривать их использование в терапии; возможно, однажды они помогут нам всегда оставаться на шаг впереди болезней и дегенерации – и при этом не будут вызывать раковых опухолей. В 2015 году Бен Далкен и Энн Брюне из Стэнфордского университета опубликовали статью, в которой был поставлен интересный вопрос: не упускаем ли мы чего, рассматривая разницу между тем, как стареют мужчины и женщины? В статье говорится: «Достаточно одного взгляда на список суперцентенариев – людей возрастом старше ста десяти лет, – чтобы понять самую надежную стратегию, позволяющую дожить до такого невероятного возраста: будьте женщиной. Из пятидесяти трех ныне живущих суперцентенариев пятьдесят один – женщины. Никакой другой демографический фактор не может так же хорошо, как пол, предсказать вероятность, что вы доживете до такого почтенного возраста» [16].

Самки млекопитающих вообще в целом живут дольше самцов. Почему? Теорий множество – от генетических факторов, содержащихся в Y-хромосоме (мужской), и наличия у мужчин только одной X-хромосомы (из-за чего они, возможно, становятся более уязвимы к вредоносным рецессивным признакам) до гормональных преимуществ у женщин, которые обеспечивают большую продолжительность жизни. Эволюционные гипотезы предполагают, что мужчины и женщины адаптировались для выполнения разных задач. Женщины тратят больше времени и сил на рождение и воспитание детей, чем мужчины, и, возможно, их ДНК изменились и стали кодировать их на более продолжительную жизнь. Конечно, подобные идеи трудно проверить экспериментально, и они остаются лишь догадками. Но за все годы обсуждений темы мы так ни разу и не вспомнили об одном важном факторе: отличии мужских стволовых клеток от женских.

Женщины живут дольше мужчин. Возможно, причина здесь кроется в необходимости выносить и вырастить ребенка, что требует много сил и времени. См. выделение выше.