Живём-с!
Разве что Леонид, продолжающий через узкое окошко осматривать подворье, резко всех озадачил восклицанием:
– Ёжить помножить! Вот это номер!
Глава третья
На халяву, как на мёд
Его восклицание натолкнуло меня на воспоминания о цирке:
– Твои коллеги-клоуны выступают?
– Ха! Хочешь забрать у меня лавры лучшего юмориста? – хихикал друг. – Я совсем о другом: у красотки, что присматривается к нашему окошку, номер возможного бюстгальтера не менее четырёх… Ух! Какова прелестница!
Тотчас к стене с грохотом были приставлены все наличные тумбочки и табуретки, и на них в течение нескольких мгновений и помогая друг другу взгромоздились карапузы. Даже одноногий Руд взобрался, а уж его сестрички… Ещё бы! Потенциальный супруг при наличии обеих невест вдруг начал ещё на кого-то засматриваться!
– Тебе нравятся такие грязнули? – ничего ещё толком не рассмотрев, скривилась Эулеста. Её младшая сестра вторила с удвоенным презрением:
– Истинная дикарка! Никакого воспитания!
Мне смысла карабкаться на стенку не было, потому что Найдёнов пояснил:
– Девушка тут одна, загорелая и стройная, стоит рядышком, явно с нами пообщаться хочет. Правда, всей одежды на ней – набедренная повязка да сандалии с оплетающими ножки ремешками.
– «Ножки»?! – перебила его Цилхи. – Копыта у неё, а не ножки!
– На руках маникюр, – продолжал Лёня, не обращая ни малейшего внимания на семейство Свонхов, – на ножках педикюр. Прическа уложена на голове вполне оригинально и красиво.
– Парик… – процедила сквозь зубы Эулеста.
– Эй, мы здесь! – мой друг дотянулся сквозь решётки до пыльного стекла и постучал по нему костяшками пальцев. – А-у!.. Ага, здесь мы… Страшно хотим пообщаться с себе подобными!
Девушка присела возле окна на корточки так, что и мне частично стало видно, а уж стоящим на тумбочках зрителям открылись ещё более качественные картинки. У парней сразу на лица наползли несколько глупые улыбки. Похоже, набедренная повязка местной аборигенкой использовалась скорее как юбочка, поскольку старшая из сестричек злобно зашипела:
– Бесстыжая тварь! Что она себе позволяет?!
Начала шипеть и Цилхи. Про себя они, видно, в тот момент забыли и про то, что через день-два меняли нас с Лёней как перчатки.
Видя, насколько девушки мешают наметившемуся общению, я бесцеремонно сдёрнул развратниц с тумбочек, поставил на пол и жёстко приказал:
– Прекратить малейшее вяканье, а то так и оставлю в этом чокнутом мире!
Обе тут же пустили из глаз по слезинке, а младшенькая без всякой логики вдруг напомнила:
– Ты ведь обещал на мне жениться!
Она решила напомнить о безобразном шантаже во время последних минут нашего нахождения в Пупсограде.
– Я ничего не сказал о сроках, – напомнил я почти шёпотом. – Заверял, что тебя не брошу, а вот куда – не уточнял. Так что не мешай… Цыц!
Мы все с разными выражениями на лицах затихли. Лёня вовсю вёл переговоры, и ему интенсивно помогал Багдран. Всё-таки говорили на его родном языке.
Незнакомка протёрла стекло ладошкой, пытаясь нас рассмотреть, и начала перекрикиваться с вопросов:
– Откуда вы взялись? Почему так укутаны в одежды? Вам холодно? – снаружи было около двадцати пяти градусов по Цельсию, в нашей тюрьме же на градусов пять меньше. Мой друг пустился в объяснения:
– Вообще-то у вас тут не жарко. Особенно в этом подвале…
– Странно! Вроде и там тепло. Уж снаружи-то только бедные чиди мёрзнут.
– …Прибыли мы издалека и понять не можем, с какой стати ваши «бедные» пупсы нас пленили? Они так со всеми гайчи поступают?
– Не смейте их называть пупсами! – строго предупредила местная смуглянка. – Это неэтично! Ничего с вами не случится, если немножко побудете в подвале. С вами поговорят, а потом отпустят на все четыре стороны.
– Точно отпустят?
– Да! Я слышала только, как его светлость Румди распорядился подержать вас голодными для лучшей разговорчивости, а уже потом…
– Голодными?!.. Как же так, милая нимфа?! – Лёня чуть не бился головой о решётку в притворном отчаянии. – Мы уже умираем с голода! Мы не ели семь дней! Вот-вот рухнем на пол и уже никогда не встанем! Спаси! Умоляем, спаси нас от жуткой смерти!
Девушка чуть не заплакала от искреннего к нам сочувствия, но так и продолжала сидеть на корточках. Да и как можно было усомниться в словах пленников, если они все трое пялились наружу выпуклыми, расширенными раза в три глазами? Тем более странно прозвучало напоминание:
– Так и не сказали, откуда вы?
– Что от этого изменится? – начал юлить Найдёнов.
– Многое! Если вы из Загарного царства, то мы с ними в состоянии войны, а ведь врагов кормить нельзя. Коль вы из царства Гивир, то там все подлые и страшные пираты. Если вы из Крастицкого королевства, то у нас с ними временное перемирие, поэтому могла бы принести вам хлеба. Вот если вы из Хамайских Долин, то мне с вами даже разговаривать нельзя, потому что там живут самые подлые и коварные колдуны нашего мира, и когда их вылавливают, запирают в катакомбах, где их съедает вместе с косточками ползучий мох.
– Милая, посмотри на нас хорошенько! Разве мы похожи на колдунов из Хамайских Долин? Ха! Мы самые добрейшие и честнейшие туристы из великого Габраччи и с не менее великой Земли.
– Никогда о таких странах не слышала, – лепетала девушка, почти улёгшись на камни двора и упёршись носиком в стекло.
– О! В мирах ещё столько неизведанного, что даже мы, великие путешественники, многого не знаем и даже не догадываемся о нём! – с энтузиазмом ораторствовал Леонид, глядя больше не в глаза незнакомки, а на её соски, находящиеся в пределах досягаемости руки. Если бы не стекло… – Например, мы общались с разумными, говорящими на ментальном уровне ящерами. Или видели людей-великанов ростом три с половиной метра. Есть ещё и такие существа, смотрящиеся как колобок с зубами. И много, много чего иного…
– Ты говоришь диковинные вещи, в твоих речах просматривается что-то непостижимое, – бормотала аборигенка. – Ты говоришь правду… Ни разу мне не соврал… Не то что эти дражайшие чиди или иные наши гайчи, любящие приврать просто так, ради красного словца…
Что-то мне в её словах не понравилось. Неужели аборигенка действует на уровне детектора лжи, обменявшись с незнакомым человеком всего несколькими фразами? Магия? Да ещё и через толстое, плохого качества стекло? Чиди, к которым она испытывает нескрываемый восторг, для неё наивные, но мило врущие детишки?
Как-то после первой собранной информации я не склонен был предполагать наличие у местного населения паранормальных способностей. Скорее получалось, здесь все набожные, угнётенные духовно и напрочь забитые морально, а тут вот ходит «по замку» такое чудо в одной тряпочке на теле и на раз просекает любого незнакомца на предмет лжи. Или не просекает, а просто наивно верит во всё сказанное?
Жаль, мне не удавалось чётко рассмотреть ауру девушки, ведь стекло, да ещё и грязное, всё-таки основательно мешало, но синий цвет, цвет искренности, всё-таки просматривался.
– Кто же накормит умирающих путешественников? – гнул своё Найдёнов. – У меня уже сил скоро не останется даже языком ворочать. Эти два славных паренька лишатся глаз, если чего-то срочно не съедят…
– Я сейчас! – воскликнула незнакомка, подскочила на ноги и умчалась словно ветер. Тогда Эулеста воспользовалась паузой в переговорах, не боясь наказания с моей стороны:
– Чего это ты ей врёшь, что проголодался? Мы ведь перед уходом из Бублграда хорошо перекусили.
Я постарался сам ответить за друга, чтобы он не отвлекался от просмотра двора:
– Леонид всегда говорит только правду, малышка. Другое дело, что его голод несколько отличается от банального, связанного с обжорством. Да и братики твои много чего утолили бы, разреши им красотка как следует себя ощупать. А, Руд? Багдран?
Парни в ответ проворчали что-то неразборчивое, но возражать мне не стали. Наш наблюдатель продолжал комментировать увиденное:
