«Плен». Как много негатива в этом слове. Особенно если пленили тебя самого. Точнее, не пленили, а заставили сдаться, угрожая ранением твоим самым близким друзьям, а то и немедленным уничтожением, так как начатые мною боевые действия могли друзьям повредить при таком вот неудачном скоплении всех именно вокруг каменной плиты, на которой я стоял.

Поэтому я нарочито не спешил снимать многочисленные трофеи, стараясь как можно тщательнее осмотреться по сторонам и прислушиваться к каждому слову не до конца мне понятного местного языка.

– Куда это его голубь упорхнул? – забасил всадник передо мной, готовый вонзить мне своё копьё в глаз. – Или это был не он?

– Мне кажется, это маленькая обезьяна, – огласил своё мнение второй, не спуская с меня настороженного взгляда.

– Летающая обезьяна? – послышался ехидный голос сзади. – С ума сошёл? Скорей это какая-то белая бабочка пролетела. Или в самом деле голубь… В любом случае его уже не поймаешь, улетел, зараза.

Зато я после этого вздохнул свободно. Слава шуйвам, что Алмаз умеет левитировать и сразу же послушался моего приказа: «Прячься в развалинах!» Хоть одно создание из нашей компании не попало в плен. Тем более какое создание! Случись с ним что плохое, я до конца жизни буду рвать на себе волосы в покаянии и печали. Подарок разумных тираннозавров, и как они его описали, я помнил дословно:

«…Раз в тысячу лет среди нас рождается гениальный уникум совершенно белого цвета. Он обладает всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами нашей расы! Этому уникуму подвластны природа и всё живое. Он видит прошедшее и спокойно заглядывает в будущее! Он дарует разумность нашим лесным братьям и умеет изгонять зло из сознания. Уникум убирает черноту помыслов и кровожадность инстинктов. Он – благо! Он – мессия! Этот гений – оракул и светоч нашей цивилизации! Он – спаситель и поводырь нашей расы! И уникум будет наибольшей святыней для наших собратьев из родного мира!..»

Наверняка приврали для красного словца, да и когда ещё эта мелочь вырастет до размеров семиметрового чудища? Но…

Попробуй такой подарок-пароль-послание потеряй!

И хорошо, что шестимесячный Алмаз ещё не больше моей ладони по размерам, но уже быстро соображает, да и меня признал сразу не менее чем учителем, наставником и родной сущностью, которая в табели рангов ящеров называется Лайд.

Конечно, волноваться и переживать об Алмазе я не перестал, но вопросы, кто его будет кормить, поить и защищать, пока отодвинул в сознании на задний план. Иные проблемы казались более существенными.

Обращались с нами пупсы, или чиди, как они сами себя называли, всё-таки без неуместных издевательств. Даже меня по голове ничем тяжёлым огреть не пытались. А ведь могли бы! Особенно после того, как рассмотрели, что я несу на себе не менее полутонны груза. Такого силача гораздо лучше как можно скорее ввести в бессознательное состояние, потом обобрать до нитки и сковать самыми крепкими путами.

Почему же пупсы так не сделали? Неужели настолько обрадовались многочисленным трофеям? Вряд ли, ведь с первого взгляда и разобраться сложно, что было на мне навешано. Скорей всего, по причине избыточной самоуверенности, многочисленности и даже презрения к нашей компании. Может, и потому, что меня окружали слишком уж вульгарные, туповатые в большинстве воины, не желающие загружать мозги излишней умственной деятельностью.

О втором варианте говорил и следующий факт: крутящихся вокруг нас противников можно было сразу разделить на четыре категории. Первая – всадники на ящерах: брутальные, массивные и укрытые многочисленными латами из металла и толстой кожи. Трое из них держали острия своих копий в опасной близости от моей головы. Ещё десяток гарцевали или стояли чуть в стороне, полностью перегородив весь широкий тракт, пересекающий разрушенный город.

Вторая – пехотинцы: только в кожаных доспехах, подвижные, слабо вооружённые, действующие явно на подхвате у расположившихся верхом «рыцарей». Пятеро из них заканчивали привязывать моих спутников к гребням тираннозавров. Десять пехотинцев шустро сносили все мои вещи в одну из крытых тентом повозок. Два десятка стояли в дальнем оцеплении, охватывая собой ещё три повозки аналогичного типа и карету.

К третьей категории относились пупсы явно не простого и не воинского сословия. Шестеро из них, одетые в дорогие, яркие одежды, интенсивно обследовали плиту со всех сторон и, не обращая ни на кого внимания, яростно спорили. Они, может, и сообразили бы о моей невероятной силе, но уж слишком были ошарашены небывалым фактом появления здесь шестерых людей.

Последняя группа: одетые довольно скромно пупсы-возницы, восседающие на трёх телегах за оцеплением. Наверное, они только что остановились из-за перекрытой дороги и теперь, привстав на облучках, пялились во все глаза на сцену моего пленения. Эти-то, скорее всего, нам никакие не противники, а так, массовка в картине нового мира.

Запряжены эти явно крестьянские телеги были животными, вполне схожими с нашими земными мулами. Тогда как повозки военных и карету тягали затянутые в хомуты и ременную сбрую те же ящеры. Разве что менее крупной породы, чем их верховые собратья, зато с более длинными передними лапами и несколько раздавшиеся в стороны от обилия мышц иного приложения сил.

Потом сами пупсы… Или чиди. Их строение тел, напоминающее уродца из рекламы, созданного из круглых шин, полностью соответствовало рисункам соплеменников чиди в мире Айка. Дутые руки, ноги, почти полное отсутствие шеи, такое же тело с круглой мордой и пальцы, словно толстые сардельки. Оставалось только поражаться, как такие существа могут наклоняться, довольно ловко приседать и вообще обслуживать себя такими несуразными конечностями. Видимо, в местах сочленений их надутое тело как-то особо сминалось, уменьшалось или раздавалось в стороны, позволяя демонстрировать присущие простому человеку гибкость и подвижность.

Может, и не к месту, но мне вспомнились сейчас все те статуи, заполнявшие гигантское помещение в одном из замков Пупсограда в мире Айка. Ещё тогда, разглядывая все замысловатые сексуальные позы увековеченных в камне чиди, я поражался их нереально изогнутым, перекрученным в страстном единении телам, но списывал подобное на фантазии скульпторов. Сейчас же оставалось озадаченно констатировать, что пупсы на всё способны.

Другое дело, оставшиеся в ином мире мумии выглядели ростом не выше полутора метров, тогда как здешние обитатели мира все поголовно смотрелись массивными типами ростом от ста восьмидесяти до ста девяносто сантиметров, если не выше! Особенно всадники с копьями. Чего это они такие рослые? Особый корм? Или лучшая атмосфера? Или, может, необычное освещение местного светила с явно зеленоватым оттенком?

Других странностей, пока никак не укладывающихся в голове, тоже хватало. Разумные тираннозавры из мира Айка утверждали в своём большинстве, что их прародина именно здесь, в мире Черепахи. Или всё-таки речь о некоем дочернем мире, как заявляло меньшинство? Я склонялся ко второму варианту, потому что ящеры здесь – просто тупые ездовые животные.

Почему тогда здесь правят пупсы, причём живущие в условиях явного Средневековья, судя по всему, нас окружающему? Здешним «царям» природы очень далеко до технически развитых чиди, проживавших в том же Пупсограде, как мы его назвали. У тех «малышей» уровень цивилизации наверняка на добрый век опережал земной, разве что со своими особенностями магического толка. А здесь? Судя по некоторым косвенным признакам и подслушанным репликам, магия тоже есть? Или я просто хочу в это верить?

Другие вопросы, пусть и второстепенного плана, тоже проносились в сознании. Если в мире Айка почти все пупсы вымерли, а здесь они подросли, но живут в Средние века, то как обстоят дела в главном мире пупсов? Они там тоже вымерли от чумы? Или одичали, как некоторые соплеменники на крайнем севере Айка?