- Договорились, - выдавил ошарашенный мужик. И снова никак не изменился в лице.

- Вот и чудно.

- Василиса! - На крыльцо выплыла моя бабушка, - Ну где ты там, золотко? Чай уже стынет.

- Вот, соседа нового привезла. Станиславом звать, не знаю, как по батюшке.

- Марья Семеновна, - кивнула ему бабуля. - Может, чаю с нами попьёте?

- В другой раз. - Мужчина выдавил улыбку. - Времени нет. Я только приехал.

- Я у него уже два ведра вишни выманила, - похвасталась я, поднимаясь по ступенькам крыльца в дом. Без фуфайки ночью было прохладно. Да и стоять в компании незнакомого мужика мне не нравилось. А вдруг действительно маньяк? Ну, мало ли. К тому же, после предыдущих трёх кружек бабушкиного чаю, мне не терпелось уединиться в помещении со странным названием 'Ж'.

- Только Вы Василисе собирать вишню не дозволяйте, - предупредила моя заботливая бабуся. - Знаю я, как она это делает. Одну в ведро, десяток в рот.

- Ба!

- А чего? Он у нас человек новый, не просвещённый ещё. Предупредить надобно. А то так совсем без урожая останется. Знаю я тебя.

И я увидела, как новый сосед криво усмехнулся.

***

Было дивное июньское утро. И если серьёзно вдуматься, то у студентов после сессии, все летние утра - дивные. И я собирались отоспаться в это утро часиков примерно до трёх. Дня. И потом весь вечер совсем ничего не делать. И так каждый день. Да, у меня были глобальные планы на лето.

Но не в это утро.

Я проснулась с петухами. Нет, даже не так. Я проснулась от петухов. Они голосили на все лады, хрипло и надрывно. На всю деревню. Это только в фильмах петухи кричат красиво. На деле это просто ужас, как пенопластом по стеклу, только хуже.

Я неохотно поднялась и начала собирать себя в кучку. Руки действовали на автомате по отработанной за студенческие годы схеме. А ведь спала бы и спала, если бы не петухи.

Строя коварные планы мести, я складывала свою постель, составляя египетскую пирамиду из подушек разной величины. И сверху кружевная тюль. Как-то так. У бабушки всё равно красивее получается. Но я старалась.

Бабуля уже суетилась у плиты, и на кухне пахло чем-то сдобным и печёным.

- Рано ты поднялась. Спала бы ещё. - Улыбнулась мне бабуля.

- У вас тут выспишься, - я кивнула на курятник, что дед недавно достроил. - Петухов развелось. И все кричат, как резаные.

- Василиса! - Басом проголосили у нашей калитки.

- Чего-то Степан к нам зачастил? - Бабушка выглянула в окно, отодвинув кружевную шторку. - Второй раз уже. Неужто в женихи набивается?

Я пожала плечами, не желая выдавать хитроумный Стёпкин план.

- Может и набивается, - многозначительно выдавила я. - Бабуль, где там мои обещанные капустные листы?

Бабушка только махнула на меня рукой.

- И без листов вон Степка сюда захаживает. Значит нормально всё.

- Василиса, - снова басом прокричал бугай.

- Чего орешь? - Я выбежала на крыльцо. - Варенье моё принёс?

- Вот! - Парень протянул мне свою ношу.

- Хорошо. - Я сцапала у него литровую баночку. Как говорит моя мама - заговорить зубы и обобрать я умею с малых лет. - А точно без косточки?

- Обижаешь.

- Ладно. Когда под руку идти будем-то?

- Можно хоть сейчас. - Стёпка пожал огромными плечами.

Ну что с него взять? Нетерпеливый ты наш. Время терять не хочешь, а придётся.

- Сейчас не пойду. - Серьёзно сказала я. - Тут подготовиться надо. Прическу там сделать, каблуки. А то кто ж тебя, героя-любовника, ревновать-то будет, к не расчесанной и не накрашенной?

- Тогда в обед. - Предложил мой кавалер. - Настя в обед дома будет. Я точно знаю.

Ага. Бедняга. Наверное, как и раньше, у её дома целыми днями околачивается.

- Ладно. В обед, так в обед. - Великодушно согласилась я.

И вернулась в дом, где уже на столе лежали свежие булочки с маком и заливисто свистел пузатый чайник на плите.

- Чего это Степан с утра хотел?

- Вот, варенья мне принёс. - Я поставила на стол банку, ещё пока не отработанную. - Вишнёвое. Моё любимое.

- Ой, Степан, ой вертихвост. - Бабуля руками всплеснула. - Ещё на прошлой неделе Настасье прохода не давал. У дома караулил. А тут на тебе. Ты смотри, Василиса, не серьёзный он. Ветреный. Вот Владимир Терентьев, то другое дело. Тот мужчина степенный, и пасека своя, и медок.

- И дом со сруба. - Добавила я, и рассмеялась. - Бабусь, ты мне уже столько про этого пасечника рассказала, что я почти в него влюбилась. А варенье мне Стёпка просто так, по старой дружбе принёс. Ничего личного. Не волнуйся за меня, Степан - герой не моего романа.

***

- Рецидивист! Как есть! - На весь магазин рассуждала продавщица Людочка. - Я как глаза его серые увидела, сразу всё и поняла. Рецидивист он и есть.

- Кто на этот раз? - Ехидно спросила я, осматривая нашу сельскую лавку.

- О, Василиса, не прошло и года! - Продавщица переключилась на меня. - А ты к нам как, на совсем? Или как обычно?

- Пока вишня не поспеет. - Я изобразила улыбку. - Так что там про рецидивиста? Я пропустила что-то интересное?

В магазине, кстати, народу было человек шесть, и все ждали продолжения душещипательного рассказа.

- Новенький у нас поселился, - объяснила мне Людочка. А то вдруг я не знаю. - Сегодня с утра заходил, за спичками и за хлебом. А у самого глаза холодные, внимательные. По всем углам глазами своими пошарил, как будто высматривал он что-то. Подозрительный тип.

- Может от властей скрывается? - пропищала какая-то бабуська с авоськой. - Чего б его сюды принесло? Скрывается рецидивист энтот.

- Маньяк он, - вставила я. - Маньяк. Не иначе. - Уж чего-чего, а фантазии у меня с избытком. Это я ещё не всё выдала. Но для начала пока и этого достаточно.

- Маньяк, - подхватила эта же бабуська, не отличаясь самостоятельностью в мышлении. - Уголовник и Вор в законе.

- Рецидивист, - подытожила Людочка, и протяжно вздохнула.

Вот так в деревне сплетни и рождаются. Конечно, а как вы хотели? Произошло невиданное для нас событие - обычно люди съезжают отсюда в город, разбегаются кто куда, а тут всё наоборот. Городской одинокий мужик, на большой машине. Ключевое слово - одинокий. Местные дамочки, типа Людочки уже потеряли покой.

Я усмехнулась. Бедный сосед. Хотя, с его наклонностями... Может и не бедный.

От магазина я шла счастливая, с подготовленной прической, и с боевым макияжем, в коротком джинсовом платьице и в калошах. Ну не каблуки же одевать в такую грязь. Ну, в самом деле. Вот как всё просохнет, тогда да. А сарафанчик короткий в меру, ну чтобы не травмировать общественное мнение. Но достаточный, чтобы подстегнуть к ревности одну юную особу.

Степан снова нерешительно мялся у моей калитки.

- Готов, красавец ты наш? - я протянула ему руку с идеальными короткими чёрными ноготками. - Веди. Буду варенье отрабатывать. Отыграем нашу сельскую мелодраму, как по нотам.

- Чего это мелодраму? - Не понял Степан.

- Ну ладно, - я ухмыльнулась, - пусть будет психологический триллер с порнографическим уклоном.

Стёпа, как обычно ничего не понял. Но я, за школьные годы, к этому уже привыкла.

- Ты, это, улыбайся хоть. - Прошипел он. И стиснул мою ладошку своей лапищей.

О Боже! И это он меня ещё и учит. Святая простота. Да я пол-утра себе фасад разрисовывала, и локоны в кудряшки завивала. Тут и без улыбки всё сработает. Зуб даю.

- Улыбайся. А то я тебя пощекочу, как мимо Настиного дома проходить будем. - С угрозой прошипел Степка.

- На такое уговора не было. - Я всё же улыбнулась. - Не дрейфь, Степан. Вон, нас уже заметили. Выше нос, красавчик.

Действительно, Настя во все глаза наблюдала, как мы приближаемся, чавкая калошами по лужам и глинистой жиже дороги.

- Настёнка, - крикнула я, - Привет! Одноклассница.

- Привет, - сквозь зубы выдавила она. - Василиса, не узнала я тебя, ты потолстела, что ли? Или грудь наконец-то выросла?

- Приобрела женственные формы. - Я усмехнулась. Капустные листы уже были подложены, где надо. - Как поживаешь?