- Договорились, - выдавил ошарашенный мужик. И снова никак не изменился в лице.
- Вот и чудно.
- Василиса! - На крыльцо выплыла моя бабушка, - Ну где ты там, золотко? Чай уже стынет.
- Вот, соседа нового привезла. Станиславом звать, не знаю, как по батюшке.
- Марья Семеновна, - кивнула ему бабуля. - Может, чаю с нами попьёте?
- В другой раз. - Мужчина выдавил улыбку. - Времени нет. Я только приехал.
- Я у него уже два ведра вишни выманила, - похвасталась я, поднимаясь по ступенькам крыльца в дом. Без фуфайки ночью было прохладно. Да и стоять в компании незнакомого мужика мне не нравилось. А вдруг действительно маньяк? Ну, мало ли. К тому же, после предыдущих трёх кружек бабушкиного чаю, мне не терпелось уединиться в помещении со странным названием 'Ж'.
- Только Вы Василисе собирать вишню не дозволяйте, - предупредила моя заботливая бабуся. - Знаю я, как она это делает. Одну в ведро, десяток в рот.
- Ба!
- А чего? Он у нас человек новый, не просвещённый ещё. Предупредить надобно. А то так совсем без урожая останется. Знаю я тебя.
И я увидела, как новый сосед криво усмехнулся.
***
Было дивное июньское утро. И если серьёзно вдуматься, то у студентов после сессии, все летние утра - дивные. И я собирались отоспаться в это утро часиков примерно до трёх. Дня. И потом весь вечер совсем ничего не делать. И так каждый день. Да, у меня были глобальные планы на лето.
Но не в это утро.
Я проснулась с петухами. Нет, даже не так. Я проснулась от петухов. Они голосили на все лады, хрипло и надрывно. На всю деревню. Это только в фильмах петухи кричат красиво. На деле это просто ужас, как пенопластом по стеклу, только хуже.
Я неохотно поднялась и начала собирать себя в кучку. Руки действовали на автомате по отработанной за студенческие годы схеме. А ведь спала бы и спала, если бы не петухи.
Строя коварные планы мести, я складывала свою постель, составляя египетскую пирамиду из подушек разной величины. И сверху кружевная тюль. Как-то так. У бабушки всё равно красивее получается. Но я старалась.
Бабуля уже суетилась у плиты, и на кухне пахло чем-то сдобным и печёным.
- Рано ты поднялась. Спала бы ещё. - Улыбнулась мне бабуля.
- У вас тут выспишься, - я кивнула на курятник, что дед недавно достроил. - Петухов развелось. И все кричат, как резаные.
- Василиса! - Басом проголосили у нашей калитки.
- Чего-то Степан к нам зачастил? - Бабушка выглянула в окно, отодвинув кружевную шторку. - Второй раз уже. Неужто в женихи набивается?
Я пожала плечами, не желая выдавать хитроумный Стёпкин план.
- Может и набивается, - многозначительно выдавила я. - Бабуль, где там мои обещанные капустные листы?
Бабушка только махнула на меня рукой.
- И без листов вон Степка сюда захаживает. Значит нормально всё.
- Василиса, - снова басом прокричал бугай.
- Чего орешь? - Я выбежала на крыльцо. - Варенье моё принёс?
- Вот! - Парень протянул мне свою ношу.
- Хорошо. - Я сцапала у него литровую баночку. Как говорит моя мама - заговорить зубы и обобрать я умею с малых лет. - А точно без косточки?
- Обижаешь.
- Ладно. Когда под руку идти будем-то?
- Можно хоть сейчас. - Стёпка пожал огромными плечами.
Ну что с него взять? Нетерпеливый ты наш. Время терять не хочешь, а придётся.
- Сейчас не пойду. - Серьёзно сказала я. - Тут подготовиться надо. Прическу там сделать, каблуки. А то кто ж тебя, героя-любовника, ревновать-то будет, к не расчесанной и не накрашенной?
- Тогда в обед. - Предложил мой кавалер. - Настя в обед дома будет. Я точно знаю.
Ага. Бедняга. Наверное, как и раньше, у её дома целыми днями околачивается.
- Ладно. В обед, так в обед. - Великодушно согласилась я.
И вернулась в дом, где уже на столе лежали свежие булочки с маком и заливисто свистел пузатый чайник на плите.
- Чего это Степан с утра хотел?
- Вот, варенья мне принёс. - Я поставила на стол банку, ещё пока не отработанную. - Вишнёвое. Моё любимое.
- Ой, Степан, ой вертихвост. - Бабуля руками всплеснула. - Ещё на прошлой неделе Настасье прохода не давал. У дома караулил. А тут на тебе. Ты смотри, Василиса, не серьёзный он. Ветреный. Вот Владимир Терентьев, то другое дело. Тот мужчина степенный, и пасека своя, и медок.
- И дом со сруба. - Добавила я, и рассмеялась. - Бабусь, ты мне уже столько про этого пасечника рассказала, что я почти в него влюбилась. А варенье мне Стёпка просто так, по старой дружбе принёс. Ничего личного. Не волнуйся за меня, Степан - герой не моего романа.
***
- Рецидивист! Как есть! - На весь магазин рассуждала продавщица Людочка. - Я как глаза его серые увидела, сразу всё и поняла. Рецидивист он и есть.
- Кто на этот раз? - Ехидно спросила я, осматривая нашу сельскую лавку.
- О, Василиса, не прошло и года! - Продавщица переключилась на меня. - А ты к нам как, на совсем? Или как обычно?
- Пока вишня не поспеет. - Я изобразила улыбку. - Так что там про рецидивиста? Я пропустила что-то интересное?
В магазине, кстати, народу было человек шесть, и все ждали продолжения душещипательного рассказа.
- Новенький у нас поселился, - объяснила мне Людочка. А то вдруг я не знаю. - Сегодня с утра заходил, за спичками и за хлебом. А у самого глаза холодные, внимательные. По всем углам глазами своими пошарил, как будто высматривал он что-то. Подозрительный тип.
- Может от властей скрывается? - пропищала какая-то бабуська с авоськой. - Чего б его сюды принесло? Скрывается рецидивист энтот.
- Маньяк он, - вставила я. - Маньяк. Не иначе. - Уж чего-чего, а фантазии у меня с избытком. Это я ещё не всё выдала. Но для начала пока и этого достаточно.
- Маньяк, - подхватила эта же бабуська, не отличаясь самостоятельностью в мышлении. - Уголовник и Вор в законе.
- Рецидивист, - подытожила Людочка, и протяжно вздохнула.
Вот так в деревне сплетни и рождаются. Конечно, а как вы хотели? Произошло невиданное для нас событие - обычно люди съезжают отсюда в город, разбегаются кто куда, а тут всё наоборот. Городской одинокий мужик, на большой машине. Ключевое слово - одинокий. Местные дамочки, типа Людочки уже потеряли покой.
Я усмехнулась. Бедный сосед. Хотя, с его наклонностями... Может и не бедный.
От магазина я шла счастливая, с подготовленной прической, и с боевым макияжем, в коротком джинсовом платьице и в калошах. Ну не каблуки же одевать в такую грязь. Ну, в самом деле. Вот как всё просохнет, тогда да. А сарафанчик короткий в меру, ну чтобы не травмировать общественное мнение. Но достаточный, чтобы подстегнуть к ревности одну юную особу.
Степан снова нерешительно мялся у моей калитки.
- Готов, красавец ты наш? - я протянула ему руку с идеальными короткими чёрными ноготками. - Веди. Буду варенье отрабатывать. Отыграем нашу сельскую мелодраму, как по нотам.
- Чего это мелодраму? - Не понял Степан.
- Ну ладно, - я ухмыльнулась, - пусть будет психологический триллер с порнографическим уклоном.
Стёпа, как обычно ничего не понял. Но я, за школьные годы, к этому уже привыкла.
- Ты, это, улыбайся хоть. - Прошипел он. И стиснул мою ладошку своей лапищей.
О Боже! И это он меня ещё и учит. Святая простота. Да я пол-утра себе фасад разрисовывала, и локоны в кудряшки завивала. Тут и без улыбки всё сработает. Зуб даю.
- Улыбайся. А то я тебя пощекочу, как мимо Настиного дома проходить будем. - С угрозой прошипел Степка.
- На такое уговора не было. - Я всё же улыбнулась. - Не дрейфь, Степан. Вон, нас уже заметили. Выше нос, красавчик.
Действительно, Настя во все глаза наблюдала, как мы приближаемся, чавкая калошами по лужам и глинистой жиже дороги.
- Настёнка, - крикнула я, - Привет! Одноклассница.
- Привет, - сквозь зубы выдавила она. - Василиса, не узнала я тебя, ты потолстела, что ли? Или грудь наконец-то выросла?
- Приобрела женственные формы. - Я усмехнулась. Капустные листы уже были подложены, где надо. - Как поживаешь?
