Сергей приблизился к дверному проёму, в котором исчез бандит, и быстрым взмахом оружия создал видимость проникновения. Тут же в ответ загрохотала длинная автоматная очередь. Видимо, нервы у террориста были на пределе, и он в ужасе выстрелил в первую же тень. Капитан потянул из разгрузки светозвуковую гранату, но замер, прислушиваясь.

За стеной раздался грохот падающего на пол оружия и топот ног убегающего человека. Антонов стремительным броском оказался в комнате. Автомат террориста валялся на полу посреди комнаты, рядом лежал пустой магазин. Шаги моджахеда ещё звучали из соседнего помещения. Сергей прошёл за ним через два зала и остановился.

Соседняя комната выходила в коридор, из которого можно было уйти сразу в три стороны. Преследовать бандита дальше не стоило, в первую очередь надо отрезать его от заложников, вывести людей из дома и уже потом зачистить здание. Антонов занял позицию, с которой дверь в коридор простреливалась наиболее удобно и замер.

-Мы внутри, - раздался в эфире голос Соломонова, - приступаем к эвакуации заложников.

- Альт, - назвал он позывной Антонова, - что у тебя?

- Один где-то в доме, - ответил Сергей, - я блокировал ему выходы к заложникам и на первый этаж. Может выйти или на вас, или на меня.

- Принял тебя, - подтвердил Соломонов.

В следующую секунду моджахед стремительно ворвался в комнату. Рефлекс сработал раньше, чем мозг осознал происходящее, и автомат выплюнул очередь, вспарывая бандиту грудную клетку в области сердца. Мёртвый противник по инерции добежал до противоположной стены, врезался в неё и упал. Готов.

Антонов осторожно приблизился к неестественно лежащему телу, прогнувшемуся на рюкзаке.

- Минус семь, - доложил он в эфир.

- Принято, - ответил полковник Ветров, - заложники на улице. Альт, выходи.

Сергей развернулся и краем глаза заметил лежащий возле мёртвого моджахеда мобильный телефон. Дисплей показывал снятую трубку исходящего звонка. Внезапно он понял, что носил в рюкзаке убитый бандит. Капитан метнулся к выходу, и в этот момент оглушительный хлопок за спиной погрузил всё вокруг в темноту.

Альт  проснулся, судорожно скидывая с себя одеяло. Взял с тумбы тяжелый граненый стакан из мутно-зеленоватого стекла, еще советского производства. Выпил.

Эпизод операции, после которой он покинул службу в группе «А», преследовал его постоянно, не давая спокойно спать по ночам.

С того момента жизнь капитана Сергея Антонова развернулась к нему филейной частью. Если не сказать хуже.

Тяжелая контузия головного мозга - не тот диагноз, при котором военно-врачебная комиссия ставит штамп «Годен». Три месяца в военном госпитале, два - в реабилитационном центре. Легкие тренировки с постепенно возрастающей нагрузкой, пешие кроссы, по мере восстановления организма, переходящие в бег - все было бесполезно. Чуда ждать не приходилось.

Военно-врачебная комиссия была неумолима. Несмотря на все усилия Антонова вернуть себе былую форму, обмануть медицинские приборы оказалось невозможно. С группой «А» пришлось попрощаться. Почти месяц Сергей в тоске просидел в своём общежитии в ожидании назначения, глядя в вопящий об ужасах мирового экономического кризиса телевизор и ломая голову над тем, что делать дальше. Руководство группы, конечно, не собиралось его бросать, обещали посодействовать и уже подыскивли  место в городском управлении ФСБ. Да и кадровики ободряли.

Всё это уже не то. Какой из него кабинетный работник? Подготовка-то совсем другая.

Пришлось выкручиваться. Причем самому. Пятнадцать лет службы в частном охранном агентстве дались ему нелегко. Все чаще давала о себе знать старая травма - подскакивало давление, участились продолжительные головные боли, похожие на изощренную пытку, здоровый образ жизни, рекомендуемый врачами был в такой ситуации, как мертвому припарка.  Когда Антонов потерял сознание на рабочем месте, пришлось самому себе признаться в нелицеприятной правде - пора на пенсию.

Семьей он так и не обзавелся. Перед тем, как купить себе небольшой домик в пригороде, Сергей решил навестить старого товарища. Через восемь часов после встречи он свернул ему шею. Ничего личного.

Перенос в Улей вдохнул в Альта новую жизнь, и жизнь эта ему ох как нравилась.

 Начинать с нуля всегда непросто, а в области, которая тебе не по душе, непросто вдвойне. Когда Альт встретился с Гипсом, на тот момент уже занимавшим пост главы поселка, Антонов понял, что дело тут не в личной неприязни. Кваз из себя ничего не представлял. Хороший управленец, не более. А вот кадровик из него оказался и попросту аховым.

Альта, человека, принимавшего активное участие не в одной  антитеррористической операции, в большинстве своем довольно успешно, засунули... в ремонтный цех, рядовым механизатором. Видимо, если бы он занял место в управленческом аппарате Подземелья, то стал бы очень опасен для Гипса. Шибко умным здесь никто не радовался.

И нечего возражать, здесь все равны. А потому, уважаемый, гните спину на благо общества и не возникайте по пустякам, террористов здесь нет. Альт вздохнул.  Бойцы спецподразделений так просто никогда не сдавались.

***

Ух! Разделочный топор гулко стукнул по деревянной доске, разделив руку на две равные части. Фаечка скинула куски туши в пятидесятилитровый чан. Кастрюля была почти заполнена. Совсем рядом стояла такая же посудина.

Фаина, примерившись, оттяпала у выбранного трупа ногу.

-Хорошая, и мясо есть, и жира в самый раз. - Она положила часть тела на разделочный стол. Ух! Слишком сильно. Ступня, отлетев, свалилась на пол, сопроводив свое недолгое фуате противным шлепком.

-А я говорил, полы потом помоешь.

- Не умничай. Ведешь себя, как моя мама. Тоже мне, надо было так, или вот так, и вообще... вывернуть наизнанку и нарезать звездами. - Фая злилась, коленный сустав был достаточно прочным, и пришлось работать острым ножом, чтобы освободить две соединяющиеся кости от связывающих их мягких тканей. Операция требовала внимательности и затрат некоторого количества времени. Это тебе не шейку бедра  топориком раздробить.

Рыбник, казалось, не обратил внимания на неуклюжую колкость. Перед ним лежало две тетради. Одна - на русском. Другая -  на английском. Обстановка к вдумчивому переводу каракулей Одри Чедрос не располагала. Несколько выпотрошенных трупов, сваленных кучкой, еще не воняли, но вид их был, мягко говоря, не фонтан.

-Ты просто не хочешь признать, что я прав.

-Ты не прав.

-Обоснуй. - Рыбник отложил писанину и внимательно посмотрел на Фаю. Та продолжала увлеченно кромсать ногу.

-Если бы пол был грязным, ступня запачкалась. Логично?

-Продолжай.

-Пол чистый, поэтому, чтобы положить ступню в кастрюлю, мне не придется идти к раковине и ее мыть. Я сэкономила время.

- Все-таки у вас, женщин логика странная.

-У некоторых мужчин ее нет вообще. - Фаечка примерилась к туловищу, положила мясо стол и продолжила обработку.

- Увидев тебя в первый раз, я не предполагал, что ты так ловко можешь рубить людей. - Рыбник решил тактично обойти краеугольный камень, и перевел разговор в другое русло.

-А какая разница между трупом коровы и трупом человека?

- У коровы кости толще.

-Вот и я о том же, да и буренку я сама съем с удовольствием.

-Слушай, ведь Катенька и так может перекусить, зачем ты занимаешься этой мерзостью?

-Мне нравится разделывать людей. Шучу, - увидев реакцию Рыбника на свое высказывание, она решила съехать на юмор. Кромсая  « этих вкусных человеков», как любила говаривать Катерина, Фаечка получала ни с чем не сравнимый кайф.  В мыслях на разделочном столе лежал, конечно, Гипс. Но до этого еще далеко. А пока она потренируется. - С картошечкой и солью вкуснее. Я забочусь о своем питомце. Вот вернется моя девочка с прогулки - а я ей наваристое рагу и холодца с горчичкой. Как думаешь, обрадуется?

Катенька до сих пор не показывалась. Фая на самом деле очень переживала за свою зверюшку, но виду не подавала и вообще держалась бодро, не покладая рук орудуя разделочным топориком, словно заправский мясник.