Блядь, я потерял его…

========== Часть 22 ==========

“И тени гуляют по нашей душе.

И освободиться, чужие страницы от этого сна не помогут уже.

И мы выбираем тяжелое небо, и мы поднимаем до неба себя.

И вот уже солнце за нами стремится, и вот уже город боится огня.” (с)

***

Проснулся, почти подпрыгнув на кровати: “Как там Кирилл?” – мысль была привычной, именно ей начиналось каждое мое утро с тех пор, как привез его из больницы. И обычно после неё я вставал и шел проверять, как прошла ночь, в каком Кир состоянии. И сегодня хотел сделать так же – чуть не выскочил из-под одеяла, но вспомнил, что всё: моя добровольная работа сиделкой закончена, мой, сука, самый капризный пациент за всю историю медицины, съебал вчера вечером.

Ему больше не требовалась забота и помощь, а значит, не требовался и я. Всё просто. Логично. Даже, блядь, наверное, справедливо. Но всё равно было больно.

Разлетевшийся об стену стакан с остатками виски, стоящий у кровати с ночи – ну надо было же мне чуток выпить успокоительного после таких нервотрепок, немного помог. Я посидел минут пять на кровати, тупо разглядывая солнечные блики на острых гранях стекла на полу, привыкая, что снова один, снова в одиночестве. Поборол искушение пройтись по осколкам, чтобы физическая боль отвлекла от той пустоты, что образовалась с уходом Кирилла, и, аккуратно обойдя битый стакан, отправился завтракать.

Но кофе без первой сигареты – этот еблан спиздил пачку, нагадив мне еще и по мелочи напоследок, нихуя не взбодрил. Вот что за сучья жизнь! Я успел к нему привыкнуть, привязаться…

Полюбить – так думал вчера, когда Кир ушел, когда пил виски, глядя на алеющие угли в камине, но разве я знал, что такое любовь когда-нибудь? Нет. Так что обойдемся-ка без громких слов, меня просто разозлило его тупое эгоистичное поведение. Это просто злость, это от неё так сжимает в груди, но рано или поздно она ведь должна пройти? Обязательно – я верил в это, как во всех богов мировых религий сразу.

Клин клином выбивают, в голове существовала задачка, способная прекрасно отвлечь от ненужных мыслей о Кирилле.

Обитатель пентхауса – вот, кто должен занимать мою голову, а вовсе не этот наглый, неблагодарный долбоёб, сука, такой желанный и родной, словно успел за эти несколько недель пустить во мне корни, прорасти, как трава сквозь асфальт…

Блядь! Не отвлекаться!

Итак, что я имел на повестке дня? Одного очень осторожного мудака, не чета тем предыдущим, которых я уже отправил на тот свет, у этого и ранг выше, и мозгов больше. Силовые подходы все просчитаны и блокированы, на улице хуй этот появлялся исключительно в кольце своих быков, тачка без присмотра не оставалась ни на минуту и стекла тонированные в ней не опускались никогда, а эту ебаную пентхаусную крепость возьмешь только разве штурмом, да и то не факт. Нет, так просто к нему не подобраться, а пытаться действовать наскоком – слишком много риска, себя под пулю я подставлять не торопился.

Значит, нужно что-то еще, что-то, что заставило бы ёжика развернуться, убрав иголки и выставив мягкое беззащитное брюхо. Кому этот гондон открывает двери? Вот отцу он бы открыл? Наверняка. А Гене? Должен открыть. И, если Гена придет с двумя телохранителями – ему ж, бля, по статусу не положено одному шастать, это не будет выглядеть подозрительным, должно прокатить.

Похоже, пришла пора вводить в игру дополнительную фигуру. И, может, получится, а я очень надеялся, что получится – заодно убрать и эту фигуру с доски.

Ёбнуть всех уродов, что наживались всю жизнь за счет других и свалить красиво с чистыми документами и теперь уже по-настоящему чистой совестью, а? И в самолете, когда шасси оторвутся от земли, скинуть всё, что было на карте памяти, в общий доступ в интернете. О, там было много папок, не только та со списком, там хватило бы помоев, чтобы захлебнулись еще многие власть имущие и не только в нашем округе. Бросить напоследок дерьмо в вентилятор и свалить, не дожидаясь, пока оно разлетится. Заманчиво? Неплохо, да. Но самое заманчивое, что свою личную месть я мог исполнить, за Марка отомстить, за всех, кто по их вине сгинул в лагере, за то, в кого я там сам превратился, за свои три года на зоне, за… Да за многое.

В общем, пришла пора собирать камни. И я отправился в знакомый до боли во всех местах кабинет, надеясь, что последний раз переступаю его порог. Пришлось раскрыть карты, то есть кратко изложить, что было на пентхаусника у отца. Гена был, конечно, редкой сволочью и моральным уродом, но не дураком. И глаза у него разгорались всё ярче, пока я пересказывал сведения, собранные три года назад.

– Бля, я даже не знал, что тогда это он был… Вот ведь сука, так грамотно отмазался, все стрелки на других перевел, земля им пухом. А Володя знал оказывается. Откуда, интересно? Да ладно, не суть. Лады, Костик, ты всё правильно просчитал, вместе пойдем. Но мне надо будет с этой крысой побеседовать перед смертью, это ведь он деньги сливал в свой карман, уверен на все сто, но узнать куда конкретно надо, понимаешь?

Что тут не понять – предлагал мне еще пыточных дел мастером немного поработать. Ну да, там посмотрим как пойдет.

– Документы мне отдай, – через полминуты две заветные бордовые книжицы были у меня в руках.

Пролистал оба паспорта: и в нашем, и в загране чистые незамаранные штампами страницы радовали своей подлинностью – отлично, то, что надо.

Вот теперь можно начинать финальный акт комедии. Задумался, а стоит ли идти в пентхауз?

Не мочкануть ли Гену прямо здесь? Но – нет: и свидетелей полно на выходе, да и близко он меня не подпустит, уж отцовскую ошибку не повторит, бесшумно голыми руками не выйдет.

Значит, придется действовать по обстановке: сперва того, потом этого, потом – прощай, Родина.

Прощай, Кирилл. Интересно, куда он пошел, выйдя из дома? Может, обратно к своим приятелям-наркошам? Может, он уже снова под дозой? Нет, не верил я, что всё зря было. Не хотел верить. Блядь, ну зачем я его отпустил? Свобода воли, мать её! Да какая ему свобода, надо было… Что? Опять держать насильно? Хватит, нельзя все вопросы решать силой, хотя так и проще, да. Почему я не рассказал ему всего? Почему не признался, что чувствовал? Боялся себя слабым показать, боялся, что откроюсь, а в ответ получу не взаимность, а хуй знает что – насмешку, презрение, брезгливость…

Ну вот добоялся, остался один. Одному не страшно, одному – привычно. Как же мне остопиздело быть одному, сука! Нет, даже не одному – без него.

Всё это я обдумывал, когда мы ехали в гениной машине в гости к пентхауснику. Когда уже все обговорили, все прикинули, подготовились по-полной, блядь! Чувствовал себя Коммандо, выбирая оружие, еще морду раскрасить – и вперед на штурм.

Гена взял с собой Коляна мне в пару: “Вы вроде уже сработались, не правда ли?” - спросил с усмешкой. Сработались еще как, если вспомнить каким пинком я его после покушения на Кира к Гене под ноги швырнул. Конечно, у Коляна остался такой неплохой зуб лично на меня и, что-то мне подсказывало, неспроста именно он сидел рядом со мной на месте водителя в черном гелике. Похоже, контракт хотели разорвать досрочно обе стороны, не я один. И вряд ли Гена планировал, что я успею воспользоваться чистыми документами. Совсем меня за лоха держал. Я собирался грохнуть его, он – меня, какая удивительная взаимность, всегда бы так!

***

На входе в квартиру выложили “официальное” оружие, после два маргарина быстро и формально обхлопали всех троих на предмет скрытого, перед Геной извинились за недоверие, передо мной и Коляном – хуй. Да ладно, я остался не в претензии, главное, что нож в пряжке ремня и маленький ПСМ они пропустили, зря – ой, зря – расслабились, не ожидая подлянки от гостей из ближнего окружения своего хозяина.