– Со своей стороны, я могу лишь сказать, что верю в тебя. И что вместе вы многое сможете преодолеть, – шагая навстречу Юи и тем самым направляясь к стоящему за спиной невесты Рену, как бы напоследок послал своё напутствие Тао, едва не забыв о том, что ещё его сюда привело. – Ах да, – он протянул девушке письмо, – это пришло только что.

Но Вэй даже не взглянула на конверт, всего лишь приняв его и медленно решив повернуться лицом к жениху, который учтиво и молчаливо ждал, пока дед, выполнив большую часть его работы по разубеждению глупенькой и наивной невесты, уйдёт со сцены, передав ему слово.

– Спасибо, – коротко и очень низко, словно говорив через большую трубу, сказал Рен, смотрящий прямым взглядом на невесту, но не забыв поблагодарить деда за услугу, на что Чинг схохмил:

– О твоём же здоровье пекусь, внучок. – И правда психика Рена была уже под угрозой с такой-то непростой избранницей, которая, как ни странно, не отводила от него взгляда.

Она словно пыталась заставить себя научиться выдерживать все «удары» и упрёки, а также воспитать в себе достоинство и гордость, которые ей понадобятся в будущем, если, конечно, Тао ещё не передумал на ней жениться.

– Что-нибудь хочешь сказать в своё оправдание? – наконец, когда Чинг скрылся из виду, а тишина, гнетущее молчание и непрерывные гляделки изжили себя, задал вопрос Тао, держа, как и дед, руки за спиной.

«Именно семья Тао очень долгое время спонсировала такой проект как войны-дорэи», – слишком неожиданно почему-то поднялись из глубин памяти эти слова Ена в сознании Юи. Наверное, причиной было то, с какой интонацией и властностью задал свой вопрос Рен. Он был подобен суровому хозяину, который сейчас отчитывает свою дорэи, и Вэй просто не могла не провести аналогию с тем, какова её жизнь сейчас и прежде. Хотя различия всё же были, и они не позволяли ей почувствовать себя неполноценной.

Во-первых, Рен любил её: она много сомневалась, часто давала и себе, и ему красный свет, но, в конечном счёте, Рен не раз доказал ей своими поступками, что его чувства самые что ни на есть настоящие. Пускай они не всегда яркие, ведь он привык держать свои эмоции под контролем, но всё равно искренние.

Во-вторых, она была уже не та, что раньше. И снова заслуга в этом принадлежала Рену. Он буквально заставил, выбил на её душе понятие «счастье», которое не позволяло ей больше чувствовать себя дорэи.

Ну и, наконец, в-третьих, у неё появились друзья, не дающие ей снова погружаться в одиночество. Благодаря многим людям и теперь, в частности, Чингу она приобрела уверенность в себе, и её слова, гордо произнесённые в ответ и в какой-то степени бросающие вызов судьбе, сделавшей её такой, были отражением рождения новой Юи, которую с уверенностью можно было назвать Тао.

– А ты? – коротко, уверенно и стойко. Вопрос сразу же сбил Рена с толку, заставив даже растеряться в словах.

– Я? – он постарался вразумить невесту, приподняв одну бровь, как бы делая акцент на том, что это не он сбежал из-под венца.

– Да, ты, – но Юи не уступала, хотя её глаза всё ещё неуверенно бегали из стороны в сторону. – Почему ты не рассказал мне о том, какую роль семья Тао сыграла в судьбе лагеря «Дорэи»?

Вопрос был поставлен чётко и прямолинейно и сразу же ударил Рена неприятной совестью. Он тут же сцепил зубы, из-за чего его вздох был похож на шипение, и закатил глаза, проклиная Ена за его длинный язык. Он думал, что причина побега Юи заключалась в том, что она снова почувствовала себя недостойной, однако всё оказалось гораздо хуже. Вэй узнала правду о семье Тао, которая просто не смогла её не отпугнуть, в чём Рен в свою очередь не мог её винить.

– А это что-то меняет? – сразу решил выяснить концовку их разговоров Тао, чтобы понять, стоит ли ему вообще объясняться, или она уже всё для себя решила. Но её ответ был ещё тем потрясением.

– Абсолютно не меняет, – девушка снова выбила у готового к борьбе с её предрассудками Тао почву, ведь шаман ещё ни разу на своей памяти не помнил случая, когда Вэй вот так просто ему уступала. – Однако супруги должны быть честны друг с другом, а ты скрыл от меня правду.

Упрёк за упрёком. Вроде бы ничего нового. Когда Юи скрывала свои чувства от Рена, как в принципе и он от неё, подобное было в порядке вещей, однако сейчас всё это звучало как-то по-другому, возможно, из-за того, что Тао прекрасно знал, как Вэй его боготворит, а сейчас резко высказывает своё мнение подобно законной супруге.

– Прекрасно. Просто прекрасно, – поразившись тому, как ловко Юи переложила вину со своей головы на его здоровую, сложил руки на груди Рен, возмущению которого не было предела.

– А зачем тебе меч грома? – тут же атмосфера разговора была разрушена, как и непоколебимость невесты, которая неожиданно заметила в руках любимого семейную реликвию. Она была мало сказать удивлена, так ещё и взволнована тем, для каких целей он прихватил с собой оружие.

– Хотел доказать тебе, что ты достойна семьи Тао, – с недовольством и в какой-то степени смущением, начал бубнить Рен, – но, кажется, это уже не нужно, – в коем-то веке Рен решил быть романтичным, но, как назло, именно в этот момент в Юи проснулась гордость, разрушавшая все его планы. Тем не менее намёк жениха так и остался девушке неясным, что и отразилось на её вопросительном выражении лица, из-за чего шаман усмехнулся и сказал: – Ты заставила меня почувствовать себя виноватым в тот момент, когда это ты провинилась. Так по-таовски, если честно.

Юи не смогла не засмеяться от того, как же легко стало у неё на душе. Наконец-таки все преграды, причём порой нелепые и глупые, были сломлены. Между ними оставалась лишь финишная прямая, которую первой не просто решилась пройти, а даже пробежать Вэй, в конце концов, крепко сцепив руки на шее любимого, оторвавшего её от земли, приподнявшего за талию одной рукой и закружившего в воздухе под её звонкий смех.

Она коротко поцеловала его в знак глубокого извинения за свой поступок, после чего не сводила взгляда с красивого и снисходительного лица, убрав длинную прядь его чёлки в сторону, чтобы она не лезла в завораживающие своей красотой глаза. Она могла любоваться им бесконечно, вот так стоять и изучать уже давно знакомые и ни с кем не спутанные губы, глаза, ресницы, скулы, но любопытство всегда было источником её движения, а поэтому, не опуская рук, Юи склонила голову на бок и спросила:

– И всё же. Как бы ты доказал, что я достойна семьи Тао.

В то же мгновение глаза Рена закатились далеко за веки.

– Не буду говорить, ты момент испортила.

– Ну, Реееен, – как капризный ребёнок проскулила невеста, повиснув у него на шее и прекрасно зная, как реагирует её жених на то, когда его кто-то упрашивает и умоляет: он вытягивает нос от гордости и с самодовольным видом делает одолжение, что, по сути, и произошло.

– Возьми, – протянул ей фамильный меч шаман, планы которого вновь могли воплотиться в жизнь, от чего он снова чувствовал себя, как говорится, на коне.

– Рен, ты что? – с ужасом произнесла потрясённая его предложением Юи. – Это меч вашей семьи, я не могу его...

– Да не дарю я тебе его, глупая! – снова всё пошло не по плану у Тао, из-за чего он мимолётно взорвался. – Просто возьми его в руки, – по словам произнёс уже более спокойно Рен, вследствие чего шатенка неуверенно протянула свою руку к оружию и, всё ещё не понимая, для чего это нужно, робко ухватилась за рукоятку.

Убедившись в том, что она держит его, Рен резко отпустил свою руку и в ту же секунду меч грома раскрылся, признавая и в этом человеке Тао. Рот девушки раскрылся от удивления, глаза наполнились изумлением и меж тем подступающим к границам восторгом. Это было на самом деле фантастически и невероятно, ведь меч грома может открыть лишь настоящий Тао, но, увы, многие не знают, что эта фамилия – всего лишь так и остаётся фамилией. В этом мече заключены души самых сильных и самых авторитетных шаманов этой семьи, и если они считают человека достойным, то только тогда реликвия открывается, даруя его владельцу много прав в клане.